В комплексе Империал банкетных залов было много, да и разные празднества в них проходили одновременно. Большая территория позволяла организовать все так, чтобы разные компании друг с другом не пересекались. Так вот, в одной из компаний отмечался чей-то день рождения, видимо молодежь. Отмечали шумно, с фейерверком. Туда-то стайка девочек поглазеть и забрела.
Было весело, много смеялись, потом всем сарафаном побежали обратно в зал. Вероника была среди них. Она уже собиралась умчаться вместе с остальными, но вдруг увидела, как навстречу ей из темноты шагнул мужчина. От неожиданности Ника остановилась.
* * *
Никогда раньше Арсен не разговаривал с дочерью. Эта более чем странная ситуация, когда знаешь, что вот она, а не подходишь близко, тянулась все двенадцать лет. Может быть немного меньше, с того момента, как понял, кто она. Сейчас это был первый раз. Трудно сказать, что он чувствовал, но волновался сильно. Заставить себя открыть рот и выговорить то, зачем он пришел, было непросто. Трудно. Практически невозможно.
И все-таки он превозмог себя.
— Ты… знаешь, кто я? — хотел спокойно и твердо, а вышло глухо, задушено.
Уж не меньшей неожиданностью это было и для Ники. Да что там, это был разрыв шаблона! Она растерянно застыла на секунду, но потом злость и затаенная детская обида сделали свое дело. Девочка нехорошо прищурилась, проговорила:
— Знаю, — и отвернулась, желая уйти.
— Постой.
Что-то повелительное в голосе этого мужчины заставило ее остановиться. Но оно разозлило еще больше. Ника обернулась.
— Давай поговорим. Как взрослые люди.
— Как взрослые? — девочка тряхнула головой и фыркнула.
— Да. как взрослые, — он сделал жест рукой, указывая на нее. — Ты же носишь платье, какое бывает у взрослых женщин, значит, можешь соображать как взрослая. Или я ошибся?
— Не ошиблись, — процедила Вероника спустя несколько секунд.
Арсен смотрел на свою дочь. До чего же она была на него похожа… И тот же характер.
— Я… — начал он, тщательно обдумывая то, что собирался сказать. — Нуждаюсь в твоей помощи.
— А я в вашей нет, — мгновенно прозвучал ответ.
— Вероника! — голос его был неожиданно строг. — Разве мама не учила тебя уважительно разговаривать со старшими? Как ты смеешь ее позорить?
Вот сейчас девочка готова была бросить ему в лицо все, что она о нем думает.
— Господин Гамов…!!!
Он ее строго и спокойно осадил:
— Нам надо поговорить. Но не стоит делать это у всех на виду. Один на один ты сможешь высказать все, что считаешь нужным. А я… возможно тоже найду, что сказать в ответ. Ты согласна поговорить как взрослые люди?
* * *
Вероника была двенадцатилетним ребенком. Рано повзрослевшим, умным и развитым не по годам. Но ребенком. А это был ее отец. И она об этом знала…
И он предлагал поговорить, как взрослые люди.
— Хорошо, — сказала Вероника, стараясь подавить невольную дрожь волнения.
— Я не задержу тебя надолго, — сказал человек, который ее отец. — И… мне действительно нужна твоя помощь.
Трудно было отказать. Невозможно. Но и скрыть свою неприязнь тоже оказалось выше ее сил.
— Чего вы хотите? — спросила девочка.
Арсен ответил не сразу, некоторое время смотрел в темноту. Вероника нетерпеливо дернулась, все это время она боролась с собой, желая все-таки уйти. И тут он заговорил:
— Пройдем. Это недалеко.
Девочка насторожилась, идти куда-то ей совершенно не хотелось. Арсен поморщился:
— Ты боишься меня? Клянусь, я не причиню тебе вреда.
— Скажем так, — серьезно проговорила она. — Я вам не доверяю.
Он глубоко вдохнул, нахмурился, потом сказал раздельно и негромко:
— Я никогда не нарушаю своего слова. Тебе это должно быть известно.
Если бы не его заносчивый вид, может, Ника и не отреагировала бы так резко и язвительно:
— Да? Но только что вы его нарушили, соизволив заговорить со мной!
— Я… — он снова тяжело вздохнул, призывая на помощь всю свою выдержку. — Не давал слова не говорить с тобой.
Сейчас ему нельзя было сорваться, хотя он и был к этому очень близок. Не хотелось пугать девочку или как-то причинять ей вред. Удивительно, но ему удалось задавить в себе ростки гнева. Потому что все было подчинено одной цели. Арсену нужно было суметь договориться. С собственной дочерью, с которой не общался со дня ее рождения.
Однако это не означало, что он, этот странный, тяжелый и замкнутый мужчина не участвовал тайно в ее жизни. Правда, девочка об этом не знала. Потому неудивительно, что сейчас она не испытывала восторга.
Еще минуту продолжалось напряженное молчание, мужчина выжидал, когда ребенок подчинится, девочка боролась с собой. И в конце концов, устала:
— Чего вы хотите от меня?
Почувствовав, что она сдалась, Арсен испытал облегчение и смутную мгновенную радость. Каким бы каменным и непробиваемым мужчина не был, а это положение его тяготило. А вот признаться в главном, поступиться своей гордостью, тоже оказалось нелегко. Он с трудом выдавил:
— Мне нужно поговорить с твоей мамой.
Вероника закатила глаза:
— А я-то тут при чем? Надо, так говорите, — фыркнула насмешливо.
Болезненная судорога прошла по лицу мужчины, глаза его что-то напряженно искали в лице девочки. Наконец он проговорил:
— Мне нужно поговорить с ней с глазу на глаз. И в этом ты должна будешь мне помочь.
— Не представляю, как я смогу помочь вам, господин Гамов.
У него дернулась щека от этих слов, он качнул головой, принимая и не принимая сказанное.
— Давай, я отвезу тебя в вашу гостиницу, а по дороге объясню.
— Вы с ума сошли. Мама взбесится…
— Да! Я сошел с ума! — долго сдерживаемое раздражение прорвалось, но он снова справился. — Я знаю. Знаю.
Понимая, что спорить с сумасшедшими бессмысленно, Вероника вытащила телефон.
— Звоните и говорите ей об этом сами.
* * *
Девочка отдала ему телефон и отошла чуть в сторонку, наблюдая за мужчиной исподтишка. Фактически она сама дала ему в руки решение сложной и неприятной ситуации. Зачем она это сделала?
Зачем… Известно, зачем. Маленькая свекруха прекрасно просчитала, что взрослый дядька, этот неприятный тип, который ее отец, на взводе. Того и гляди взорвется. Как нарыв.
И тогда все будет только хуже. А так… Какое-то подобие мирных переговоров.
Сколько раз ей приходилось опробовать подобную тактику с мамой. У мамы-то тоже характер не сахар.
