Хотелось что-то сказать… Слезы душили, текли из глаз, текли. А слова никак не получались, не выходили слова… Она тихо встала, вздрагивая и задыхаясь от безысходности, и побрела.
Чтобы спрятаться и умереть от горя.
Чтобы мгновенно очутиться переброшенной на кровать и подмятой напряженным телом мужчины.
— Куда собралась? Я еще не услышал ни одного слова в ответ! И где спрашивается, твои извинения?! А?! Где??! — рычал он, заводя ей руки за голову и несильно, но убедительно придавливая своим весом.
Теперь она разрыдалась в голос, с визгом и соплями. С трудом пытаясь выдавить сквозь икоту:
— Я… думала… думала ты от… от… от меня отказаааалсяяяя…
— Молчи, дура! — он еще рычал, но в глазах уже проскальзывала знакомая теплота.
— Я… я… я… — тряслась она, икая пуще прежнего.
— Ты, — проговорил Денис и неожиданно нежно поцеловал ее в мокрый хлюпающий нос.
Чем вызвал новый взрыв рыданий, но теперь он уже не давил, обнимал ее. А в его руках было так тепло, хорошо и надежно. Единственное место в мире, где она может укрыться в безопасности.
— Все, все, — шептал он, бережно покачивая ее в объятия, давая успокоиться.
— Ты… заставил поверить, что хочешь бросить меня, — сказала Наташа, когда способность говорить вернулась.
— А ты разве не бросила меня? Три раза, — ответил мужчина, откатываясь на спину и закрывая глаза.
— Нет! Не уходи, не отдаляйся! Прошу! — неподдельный страх в глазах и дрожь в голосе.
Она потянулась за ним и счастливо вздохнула, оказавшись вновь в его объятиях.
— Ну, услышу я наконец, почему вдруг решила меня бросить?
Хорошо было бы больше никогда не вспоминать об этом. Денис понимал, но чтобы переступить через прошлое и забыть, надо сперва проговорить все обиды. Чтобы они потом не гноились занозами в душе. Похоже, и Наташа поняла это, опять вздохнула, только на этот раз тяжко, и все-таки стала говорить:
— Я не бросала тебя.
Он строго посмотрел ей в глаза и вытащил из кармана ту ее злосчастную записку.
— А это что?
— Это…
— Что означало: кольцо у Жоры? И это после того, как мы при всех объявили, что женимся?!
— Денис, ты не понимаешь…
— Так объясни, черт побери, чтобы я мог понять!
Произнесено это было резко. Мужчина присел, потянув ее за собой, похоже, он опять начал злиться. Наташа вскинула руки и быстро заговорила:
— Ты не понимаешь, я боялась за тебя! Я думала, нет, я знала, что Арсен так просто не отступится. Он будет тебе мстить. Он говорил! Потому я подумала… уйду, и он тебя не тронет, — голос ее понизился до шепота.
А потом она осмелилась взглянуть в его глаза. Денис смотрел строго:
— Ты считаешь, я не могу за себя постоять? Или не в состоянии защитить тебя? Так ты считаешь?
Обидно было это слышать, мужчина встал, отцепляя от себя ее руки.
— Нет…! — вскрикнула она, защищаясь.
Но по голосу, по тону, мужчина понял, что именно так она и считает. Он покачал головой, закатывая глаза. Потом повернулся к ней со словами:
— Посмотри на меня, Наташа. Считаешь меня слабаком?
Она отчаянно затрясла головой:
— Нет, не считаю!
— Тогда в чем же дело?
— Я боялась за тебя! Как же ты не понимаешь?!
Теперь уже она кричала, пытаясь заставить понять, что двигало ею, а потом вдруг сморщилась и сказала таки правду:
— Я думала, ты не любишь меня… что пожалел просто. Не хотела, чтобы ты пострадал из-за своего благородства.
После этого ей оставалось только спрятать голову в подушку. А он оторопело на нее уставился, пробормотал:
— Я? Не люблю?
Она кивнула, не отрывая лица от подушки. Ей не видно было его невообразимую улыбку.
— А ты, значит, меня любишь?
Тут она не сразу, но все же посмотрела на него, прямо в глаза, и сказала просто:
— Да.
Молчал он в ответ, только потому, что от избытка чувств слов не стало. Потом крякнул, прочистил горло и проговорил, оттягивая воротничок свитера:
— Тебе придется очень долго доказывать, чтобы я поверил, — и сурово свел брови. — Может быть даже все жизнь.
Старательно удерживая серьезную мину, добавил:
— И можешь начинать прямо сейчас.
И тут Наташа поняла, что он просто…
— Так ты меня не бросишь? — спросила недоверчиво.
Денис тяжело вздохнул:
— Хотел бы тебя бросить, стал бы таким образом тащить сюда?
— Кстати, — женщина-то уже пришла в себя и перехватила инициативу. — А зачем ты притащил меня сюда?
Кажется, разговоры кое-кому изрядно надоели. Потому что он вдруг зарычал:
— За этим вот и притащил! — и внезапно набросился, крепко, до боли сминая в объятиях.
Сначала в поцелуях были отголоски обиды и злости, но блаженная, дурманящая страсть их быстро смыла, оставив им только счастье обладания. И этот маленький номер в мотеле вдруг вырос до размеров вселенной, в которой были только двое, мужчина и женщина.
Не сразу, потом, она тихонько прошептала, смеясь и обнимая его:
— Я так есть хочу…
Ему вдруг тоже ужасно захотелось есть. Коробки с пиццей и судочки тут же перекочевали в постель. Наташа спросила, жуя с набитым ртом:
— И зачем ты притащил меня сюда?
— Как зачем? — отвечал Денис, запихивая в себя целиком очередной кусок пиццы. — Как следует наказать без свидетелей. Чтобы неповадно было.
— Ах ты…!!! Ты!!!
Она аж подавилась от возмущения и попыталась кинуться а в атаку. Но из борцовского поединок очень скоро перетек в страстную прелюдию. И даже еда в постели не помешала.
А после сытая и счастливая наказанная женщина спала, а мужчина думал, что мамин совет-пожелание оказался на удивление прозорливым. Он все-таки женился на Жориной двоюродной сестре.
Правда, за ней надо глаз да глаз, чтобы в целости довести до ЗАГСа. Привязать ее что ли? Привязать ее к постели казалось соблазнительно, нет, лучше приковать за ногу. Но мысль экстренно обвенчаться все же была гораздо конструктивнее.
Потом Денис с легким ужасом осознал, что теперь до конца своих дней станет частью дикого, шумного и любвеобильного Манасовского семейства.
И если б не боялся разбудить спящую Наташу, громко расхохотался.
Все-таки встал. Не спалось, хоть усталость и сказывалась, эмоциональный подъем, дикая встряска и обретение, не давали сомкнуть глаза. На душе не было тяжести, было ощущение, что он, будто боксер, отыграл невероятно тяжелый бой и выиграл приз. Самое дорогое, что может быть для него в жизни.
