– Ничего не понимаю. – Андервуд мотнул головой, надеясь разложить по полочкам пребывавшие в полном хаосе фрагменты информации, но и с этим не повезло.
Малеста звонко рассмеялась, сняла с себя фрак и вернула его на плечи хозяина.
– Милый Тимоти, мне приятна ваша забота, но вы переборщили с подозрениями. Ваш дядя был замечательным человеком, весёлым и приятным собеседником.
– Я тоже так считал, пока не пообщался с мистером Хиггинсом, – ответил Тим, с волнением наблюдая, как красивые тонкие пальцы поправляют чёрную ткань, распрямляют её и... смахивают с лацкана едва заметную пылинку.
– Мистер Хиггинс каким-то образом пошатнул вашу веру в близкого человека?
– У меня не было возможности поделиться с вами тем, что я узнал, но мне было не просто переварить такое.
Малеста прищурилась и оглядела Тима с головы до ног.
– Вы таким образом оцениваете, насколько я сошёл с ума? – поинтересовался Андервуд.
– Нет. Мне просто подумалось, что в вашем образе чего-то не хватает. – Малеста склонила голову набок и снова смерила Тима изучающим взглядом. – Конечно! Какая же я глупышка! Нужен цветок.
– Цветок?
– У вас нет цветка в петлице. Поленились сорвать гвоздику в саду? Снимите-ка с меня шляпку.
– Погодите. Я же хотел рассказать вам, что узнал от мистера Хиггинса! А ещё мне никак не даёт покоя эта бумажка, найденная вами у Бетси. Вы, кстати, знали, что дядя Реджи и горничная миссис Мерит...
– О моей просьбе не забудьте, – поторопила Малеста.
Красивейшая шляпка, сделанная явно не любителем, а высококлассным профессионалом, была аккуратно снята, и золотые волосы сказочно заблестели на солнце. Тим зажмурился, а когда открыл глаза, то в петлице его фрака уже красовалась нежная гортензия, выдернутая из кучки ей подобных столь искусно, что общая композиция ни капельки не пострадала, а только стала ещё восхитительней.
– Вот так будет элегантнее, – похвалила собственное творение леди Андервуд и как ни в чём не бывало спросила: – Так что вы там говорили про Бетси?
Тим сглотнул.
– Я говорил, что она и дядя Реджи... – начал он рассеянно, но тут же сам себя перебил и выплеснул: – Чёрт возьми, Малеста, зачем вы это делаете?
– Что именно?
– Этот цветок с вашей шляпки и та пылинка с моего фрака... Это что-то значит?
– Тим!
Звонкий, слегка подвыпивший голос Генри Сандерса застал всех врасплох.
Тим снова чертыхнулся, отдалился на пару шагов от мачехи и раздраженно посмотрел в сторону приближающегося друга. Тот был не один. Его сопровождала невысокая девушка с по-лисьему вытянутым личиком, длинной шеей и тонкими губами. Платье цвета взбитых сливок удивительно шло её белобрысым кудряшкам, но сильно подчеркивало болезненную бледность кожи и чересчур худые руки. Однако Генри держал ладонь девушки в своей так крепко и с такой любовью, что юное создание просто светилось от радости, и даже слепому становилось понятно, что несколькими минутами ранее произошло объяснение, полное страсти, заставившее обоих трепетать от счастья.
Тим провёл рукой по лицу.
– Как он не вовремя.
– Тим! – воскликнул Генри. – Ты пропустил открытие.
– А то я не знаю, – съязвил Андервуд, усиленно подмигивая приятелю и тем самым намекая, чтобы тот валил туда, откуда пришёл.
– Я подумал, что пора бы тебе и Кэтрин познакомиться! – выдал Генри, напрочь игнорируя намёки. – Как поживаете, мэм? – учтиво произнёс он в сторону Малесты и приподнял в приветствии шляпу, а заодно многозначительно хмыкнул, словно знал что-то такое, что знать ему совсем не полагалось.
– Это мой друг, – натянуто улыбнулся Тим мачехе. – Генри Сандерс. Не обращайте внимания на его взлохмаченный вид. У него часто бывают не все дома.
– Кэтти, – Сандерс легонько подтолкнул кузину вперёд, – я обещал представить тебя тому человеку, благодаря которому мы снова вместе. Вот я это и делаю. Это...
– ...Тимоти Андервуд, – перехватил инициативу Тим и коснулся губами руки в перчатке.
– Андервуд? – пролепетала обескураженная Кэтрин.
– Так вот как выглядит мой будущий зять!
Насмешливый окрик застал всех четверых врасплох. Из-за дерева и с той стороны, в которую никто не смотрел, но где были расположены загоны для лошадей, показался сэр Фредерик Пикли. Он, как и Генри, зарядился с утра шампанским, но почему-то был ещё и взмылен, словно это он, а не лошадь, должен был участвовать в забеге.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Генри и снял очки, чтобы протереть.
– Леди Андервуд. – Мистер Пикли обогнул дерево и, заметив Малесту, тут же изменился лицом и приосанился. – Мы вас обыскались.
– Мне попал камушек в туфли. Идти было тяжело, и Тим вызвался мне помочь. – Улыбка снова поселилась на лице Малесты, и солнце снова показалось из-за набежавших облаков.
– Позвольте, теперь я вам помогу, – рассыпался в любезностях мистер Пикли, согнув в локте руку. – Кэтрин пусть идёт рядом с Тимом. Вы, я вижу, уже познакомились. Чудесно, чудесно... А ты, Генри, подержи мою трость. И отойди от Кэтти подальше.
Но Кэтрин и Генри не торопились разнимать руки.
– Отец, ты хочешь сказать, что вот за него я должна выйти замуж? – неожиданно смело для болезненного вида воскликнула девушка и даже ткнула в Андервуда-младшего пальцем.
– Кэтрин, – возмутился сэр Пикли, – где твои манеры?
– Да он же крутит романы со всеми девицами, которых встречает на своём пути! – не унималась смелая и отстаивающая своё счастье Кэтрин. – И даже вот с этой дамой!
Сэр Пикли чуть не задохнулся от возмущения.
– Да кто вбил такую чушь в твою кудрявую голову? Леди Андервуд, – Фредерик принялся извиняться перед Малестой, – прошу простить мою дочь. Она находится на серьёзном лечении и под действием лекарств порой не понимает, что говорит.
– Но это правда! Мне Генри сказал, – оправдывалась Кэтти. – Ведь так, Генри?
И девушка развернулась лицом к своему кузену, намереваясь заручиться его поддержкой.
– Ах ты мерзавец, – произнёс Тим, шагнул к Генри и схватил того за лацканы фрака.
– Так это ты нацелился на мою Кэтти?! – Сандерс начал ответную атаку. – Это ты – тот индюк, которому я должен набить морду!
– Меньше говори – быстрей действуй, – злобно шипел Тим. – Потому что твои кишки я выверну наружу прямо сейчас.
– Как скажешь, – ответил Генри.
И дал Тиму кулаком в глаз.
*Аскот – (англ. Ascot) — населённый пункт в районе Виндзор и Мейденхед графства Беркшир в 40 км от Лондона. Население — более 5000 человек (перепись 2001 г.). Городок обладает мировой известностью благодаря спортивному событию, которое проходит там ежегодно. Речь идёт о королевских скачках Royal Ascot. И это не только важное событие в мире спорта, но и в мире моды. Посетителей мероприятия элегантность своего образа волнует не меньше, чем родословные чистокровных скакунов. Причём каноны моды на время скачек даже в наше время сильно приближены к XIX веку. Это дань традиции, а традиции для британцев равны закону. Традиция проводить скачки в Аскоте зародилась в 1711 году, когда королева Анна прогуливалась в окрестностях замка и обнаружила большую пустошь, которую посчитала очень удобной для конных состязаний. На поле был построен ипподром, и с тех пор в Аскоте проводятся забеги, собирающие тысячи людей не только со всей страны, но и со всего мира. Главное мероприятие – состязание за золотой кубок – устраивается в июне и длится 5 дней, со вторника по субботу. В былые времена оно длилось 4 дня, поэтому Тим Андервуд упоминает именно эту цифру, когда думает о Генри. Традицию нарушили и продлили ещё на один (пятый) день только в 2002 году. Четверг считается «дамским днём», и именно в четверг дамы надевают самые безумные и роскошные шляпки, на какие только способна фантазия. По этой причине четверг является самым популярным днём из пяти, билеты на скачки на этот день самые дорогие, трибуны переполнены, а меню самое изысканное.
