— Простите, но нам не разрешено давать такую информацию.
Голос был любезен, но твёрд.
— Вы, наверное, меня не поняли, мисс. Я спрашиваю насчёт мужа. Это говорит его жена.
— Я отлично вас поняла, миссис Герреро, мне очень жаль, по таковы правила компании.
Мисс Янг, как и другие сотрудники, прекрасно знала правила и понимала, почему они введены. Объяснялось это тем, что многие бизнесмены брали с собой секретарш или любовниц под видом жён, так как авиакомпании дают на семью скидку. Некоторым подозрительным жёнам пришло в голову навести справки, что повлекло за собой неприятности для клиентов. Попавшиеся таким образом мужчины жаловались потом на то, что компании ведут себя вероломно и подводят своих клиентов, в результате чего было установлено правило, запрещавшее разглашать фамилии пассажиров.
— Неужели нет никакого способа… — начала Инес.
— Никакого.
— О господи!
— Насколько я понимаю, вы полагаете, что ваш супруг улетает нашим вторым рейсом, но не уверены в этом, так? — спросил голос.
— Да, да, совершенно верно.
— В таком случае единственное, что вам остаётся, миссис Герреро, это отправиться самой в аэропорт. По всей вероятности, посадка ещё не началась, так что если ваш супруг там, вы его увидите. Если же посадка уже произведена, дежурный у выхода поможет вам. Но надо спешить.
— Хорошо, — сказала Инес. — Если ничего другого не остаётся, попытаюсь поехать туда. — Она даже не подумала о том, сумеет ли добраться до аэропорта, который находился в двадцати с лишним милях от её дома, меньше чем за час, да ещё в буран.
— Одну минуту. — Голос звучал нерешительно, как-то более человечно, словно отчаяние Инес по проводам дошло до той, которая говорила с ней. — Я не должна этого делать, миссис Герреро, но я вам кое-что подскажу.
— Пожалуйста.
— В аэропорту, когда вы подойдёте к выходу на поле, не говорите, что вы думаете, будто ваш муж в самолёте. Скажите, что вы знаете, что он там, и хотели бы сказать ему несколько слов. Если его там не окажется, вы сразу это выясните. Если же он там, вам легче узнать у дежурного то, что вас интересует.
— Спасибо, — сказала Инес. — Большое, большое спасибо.
— Пожалуйста, мадам. — Голос снова зазвучал так, словно исходил от машины. — Всего вам хорошего. И благодарю за то, что обратились к «Транс-Америке».
Опуская трубку на рычаг, Инес вспомнила, что, когда подходила к магазину, у входа остановилось такси, и сейчас она увидела шофёра в жёлтой фуражке с высоким верхом. Он стоял у стойки и, беседуя с каким-то человеком, пил содовую воду.
Такси обойдётся, конечно, недёшево, но если она хочет попасть в аэропорт до одиннадцати, то это, пожалуй, единственная возможность.
Инес подошла к стойке и дотронулась до локтя шофёра.
— Извините, пожалуйста.
Шофёр обернулся.
— Да? Что надо? — У него было неприятное лицо с обвисшими небритыми щеками.
— Скажите, сколько может стоить такси до аэропорта?
Шофёр, прищурившись, окинул её оценивающим взглядом.
— Отсюда? Долларов девять-десять по счётчику.
Инес повернулась и направилась к двери. Слишком это было дорого — больше половины того, что у неё осталось, да к тому же она ведь вовсе не была уверена, что Д. О. летит именно этим самолётом.
— Эй, послушайте-ка!
Шофёр быстро проглотил воду и ринулся вслед за Инес. Он нагнал её уже у выхода.
— А сколько вам не жалко?
— Не в этом дело, — Инес опустила голову. — Просто… просто я не могу столько заплатить.
— Некоторые думают, что на такси можно задарма кататься, — фыркнул он. — Путь-то ведь не ближний.
— Я знаю.
— А зачем вам туда надо? И почему бы вам не поехать на автобусе?
— Мне очень нужно… очень важно быть там… до одиннадцати.
— Ну, ладно уж, — сказал шофёр, — уступлю вам. За семёрку свезу.
— Мм… — Инес колебалась. Семь долларов составляли больше половины того, что она намеревалась завтра дать домохозяину, чтобы хоть немного утихомирить его. А жалованье в кафе она получит не раньше конца будущей недели.
— Лучшего предложения не ждите, — нетерпеливо прервал её размышления шофёр. — Так поедете или нет?
— Да, — сказала Инес. — Да, поеду.
— Ну, ладно. Тогда садитесь.
Пока Инес залезала в машину, шофёр, усмехаясь, смёл метёлочкой снег с окон и ветрового стекла. Дело в том, что, когда Инес подошла к нему, он уже окончил работу и собирался ехать домой. А жил он у аэропорта. Теперь же он поедет не пустой. И кроме того, он солгал, сказав ей, сколько это будет стоить по счётчику: отсюда до аэропорта это стоило бы меньше семи долларов. Зато ему удалось представить дело так, будто он предлагает пассажирке выгодную сделку, и теперь он сможет ехать, не опуская флажка, а семь долларов положит себе в карман. Ехать с пассажиром, не опустив флажка, запрещалось, но ни один полицейский, рассудил про себя шофёр, не заметит этого в такой кромешной тьме.
Словом, подумал ловкач-шофёр, он за один присест надует и эту глупую старую ворону, и эту сволочь — своего хозяина.
— А вы уверены, что мы успеем доехать до одиннадцати? — в волнении спросила его Инес, когда машина тронулась с места.
Шофёр, не оборачиваясь, буркнул:
— Раз я сказал, значит, так и будет. Не отвлекайте меня разговорами.
Однако сам он вовсе не был уверен в том, что они успеют доехать. Дорога была плохая, движение медленное. Они, конечно, могут и успеть, но в таком случае приедут в обрез.
Прошло тридцать пять минут, а такси, которым ехала Инес, всё ещё ползло по заснеженному, запруженному машинами шоссе Кеннеди. Инес сидела сзади, напряжённо выпрямившись, нервно сжимая и разжимая пальцы; она думала лишь о том, сколько ещё они будут ехать.
А в это время аэропортовский автобус с пассажирами рейса два свернул к крылу отлетов аэропорта имени Линкольна. Автобус, выбравшись из потока медленно двигавшихся машин, успел нагнать время, и сейчас часы над аэровокзалом показывали без четверти одиннадцать.
Когда автобус остановился, первым из него выскочил Д. О. Герреро.
9
— Захватите с собой микрофон с усилителем, — скомандовал Эллиот Фримантл. — Он нам может очень пригодиться.
Жители Медоувуда, собравшиеся в воскресной школе Медоувудской баптистской церкви, были предельно возбуждены. Искусно подогреваемые Фримантлом, они собирались двинуться в международный аэропорт имени Линкольна.
— Не говорите мне всякой чепухи насчёт того, что сейчас слишком поздно или что вы не хотите туда ехать, — заявил Эллиот Фримантл своей аудитории несколько минут назад. Он стоял перед ними уверенный, безукоризненно одетый — в элегантном костюме и блестящих ботинках из крокодиловой кожи. Его тщательно подстриженные волосы лежали волосок к волоску. Собравшиеся готовы были следовать за ним куда угодно, и чем резче он говорил, тем, казалось, больше им нравился.
