Вроде ничего такого не сказала, а у него прямо в носу засвербело от запаха жареной яичницы с мясом. Съел ведь тогда до крошки и чай выпил. А потом его вывернуло, еле успел в окно высунуться. Нормальная еда дразнила желудок, но организм ни в какую не хотел принимать пищу.
И с девкой в его доме так же. Изводит своим присутствием хуже блохи в подшерстке. Уже и тех пятнадцати кусков не надо. За сердечника его приняла! Ах, святая простота… Но от своих слов отказываться тоже невелика радость, и жалость непонятная проклюнулась. Так и звенела назойливым комаром. Пропадет ведь, дура.
— По объездной, — коротко скомандовала Бритни, устраиваясь на сиденье.
— У меня в порядке с памятью, — проворчал, поворачивая ключ в замке зажигания.
Копы здесь — редкие гости, но чем черт не шутит — в крови у него алкоголь уже не обнаружат, а вот запах выветривается дольше. К тому же по этому маршруту располагалась пара неплохих магазинчиков, где продавали относительно нормальную выпивку. Да и еды купить реально надо. Заработок сегодня хороший.
Ну а крошке Мэл придется заткнуть на время ушки. Ничего, девочка взрослая, и что делает мужчина с женщиной для нее наверняка не секрет.
* * *
Если вчера вечером ее покусывала жалость к Блэйку, то сегодня грызло желание убить. А перед этим схватить за шкирку и носом, носом в загаженный до рвоты санузел.
Засранец великовозрастный! Дяденьке лет тридцать пять, а смывать за собой не научился.
О, как это было унизительно! Но Мэл стискивала зубы и каждую секунду напоминала себе, что несколько дней назад судьба могла повернуться к ней не обосраным задом, а куда худшей своей частью, если, конечно, представить, что у судьбы мужской пол.
Но внутри все бунтовало против роли прислуги. Мэл отлично понимала, откуда растут ноги у очередного «фи», но поделать ничего не могла. Дома ей тоже доставалась грязная работа, которая к тому же потом пополнилась ролью няньки. С последним Мэл мирилась без особого сопротивления. Странно, но ревности к брату она не испытывала. В шестнадцать лет мозги работали достаточно хорошо, чтобы понять — ребенок ни в чем не виноват. Даже если бы мама не встретила отчима, то все равно до конца жизни относилась бы к дочери как к пустому месту.
Грустная правда жизни — насильно мил не будешь…
Мэл тщательно вымыла руки и положила крохотный огрызочек мыла на раковину. К черту! Или завтра ей покупают сансредства и перчатки, или…
Праведный гнев оборвал звук подъезжавшего авто. А вот и хозяин… Чудесно! С самого утра резво ускакал куда-то по своим делам, не позаботившись даже слова сказать! Проявляй после этого внимание к людям, не ценят ни на грош!
Прихрамывая, Мэл выбралась из ужасной ванной. Удивительно, по лесу бегала — и ничего, а сейчас ногу так и дергало. И кожа вокруг ранки нехорошо покраснела. Как бы нагноения не было! Но антисептика Мэл не нашла.
Одернув мешковатую майку и быстро приведя в порядок разлохмаченные волосы, она встала около диванчика и постаралась выровнять дыхание. Не умела готовиться к диалогу, но больше молчать невозможно!
Дверь с треском распахнулась, и в прихожую ввалился хозяин. Как всегда, в темной байке и натянутым на самый нос капюшоном.
— Здра… вствуйте, — на полуслове осеклась Мэл. Блэйк вернулся не один!
— Решил устроить групповушку, Блэйк? Так-так, и кто это у нас?
Из-за мужской спины вынырнула женщина в ужасающе коротком платье. Смуглая кожа и вьющиеся черные волосы свидетельствовали о смешанной крови, а кричаще-яркий макияж — о принадлежности к древнейшей профессии. Блэйк притащил девочку по вызову!
— Обойдешься, Бритни, — глухо пророкотал мужчина. — Мелочь, приготовь что-нибудь поесть, и давай быстро.
От такой будничной наглости Мэл потеряла дар речи. А проститутка, не стесняясь, продолжала разглядывать ее с ног до головы. Темные глаза ничего не выражали.
— И правда мелочь. Не порви девочку.
Что?! Мэл открыла рот, но даже возмутиться не смогла. Как это — не порви? В каком смысле?! Чтобы она да под… него? Покраснев до слез из глаз, Мэл схватилась за пакеты. Чуть ли не с головой нырнула, только бы скрыть пылавшие щеки. Вопреки здравому смыслу, память подкинула не изуродованное шрамами лицо, а образ скульптурного тела, украшенного татуировками. Ниже подбородка Блэйк был не просто красив — идеален. И глаза… Вот уж куда лучше не смотреть. Душу вытянут и сожгут.
Блэйк прорычал что-то матерное. Выхватил из ближайшего пакета упаковку пива и направился в спальню. Бритни поцокала следом.
Замечательно! А ей готовить под стук кровати и стоны любовников? От злости задрожали пальцы. Нет уж, пусть хоть вертеп тут устраивает, но ее не втягивает!
В наглую захватив из пакета упаковку булочек, Мэл поковыляла к выходу. Авось в десять минут управится. Или опять свалится с сердцем.
* * *
Он даже ширинку расстегнуть не успел — глухой хлопок входной двери так и пригвоздил к месту.
— Надо же, какая норовистая крошка, — рассмеялась Бритни. — А я все голову ломаю, чего это ты последние дни сам не свой.
— Что ты мелешь? — прорычал, прислушиваясь к происходящему в гостиной.
Может, просто дверь закрыла? На улице ветер, вот и хлопнула сильнее, чем следовало.
— Да так, мысли вслух. Ну, где ты там, большой парень? Я вообще-то устала.
Блэйк даже не повернулся. Слишком тихо. Мелочь топает так, что мертвые в гробу подпрыгивают. Так мало веса и так много шума! А тут тишина… Ушла, что ли?!
— Блэйк, я спать!
Но, отмахнувшись от взбрыкнувшей любовницы, он выскочил обратно. Пусто… Какого хрена?!
Внезапный страх, что девчонка реально ушла, плеснул за шиворот ведром ледяной воды. Понять не мог, откуда эта дрянь взялась, но от одной мысли, что дуреху найдут и схватят, под сердце кольнуло тонкой иглой. Она же и дня не протянет. Ее просто порвут в лоскуты, а то, что останется, разберут на части и прикопают где-нибудь в лесу. Ублюдки вроде тех, что ввалились в его дом, не знают ни жалости, ни сострадания. Уж он-то мог представить…
Входную дверь чуть не вынес. Во дворе тоже никого!
— Мэл! — рявкнул на всю округу.
На заднем дворе что-то звякнуло. Вот куда удрала! И разом дышать легче стало.
— Прибью, — пообещал непонятно кому и зачем.
Девчонка нашлась у вольера. В руках пачка хлеба, нога поджата… Босиком выскочила! Заметив его, крошка Мэл зло прищурилась:
— Так быстро справились?
Вот зараза!
— В дом. И не отсвечивай тут больше, ясно?
Девчонка поджала губы, а в серых глазах мелькнули бесенята. Все ясно, сейчас хамить начнет. Нет, такую точно прихлопнули бы в первый же день. Говорливые и глупые долго не живут.
