Теперь мы поменялись ролями, и, когда Фабьен вместе с Аленом пересекает эти территории в поисках хорошей тропы, по которой я мог бы проехать на своей собачьей упряжке, я лучше кого-либо понимаю, как сильно он жалеет о том, что не может проехаться по какой-нибудь из них на собаках.
Столкнувшись с проблемой недостаточно толстого снежного покрова, мы приняли решение погрузить карт на прицеп, который Арно и Пьер тянут от деревни к деревне и в который складываются перед каждым этапом еда для собак, оснащение, сменная одежда и сушеная еда для людей. В ноябре какой-то медведь продавил металлическую дверь и затем исцарапал ее когтями, чтобы добраться до еды, находящейся внутри прицепа. Следы его когтей все еще видны на металлических листах. Заметив, что исчезли и несколько курток, Арно и Фабьен пошли по следам четвероногого грабителя и нашли одну из курток, которые он похитил! Нам не представилась возможность спросить, что он собирался с этими куртками делать — съесть их или же укрываться во время зимней спячки. Мы были довольны и тем, что удалось вернуть себе хотя бы эту куртку.
От карта, как выяснилось, есть большая польза, и я подозреваю, что он будет нужен нам еще некоторое время, потому что снегопадом пока и не пахнет. Этот аппарат массой в сотню килограммов является идеальным для тренировок, но вот для преодоления длинных этапов при сильных холодах он подходит гораздо меньше. Сидя на маленьком металлическом сиденье и управляя с помощью рулевой дуги, оборудованной тормозами, очень быстро начинаешь испытывать дискомфорт. Однако приходится приспосабливаться, как это делают жители данного региона, которых еще больше нас удивляет такая бесснежная зима. Ее последствий будет превеликое множество, потому что многие растения, обычно защищенные зимой от мороза толстым слоем снега, оказались сейчас во власти холода — как оказались бы в его власти мы, если бы сняли с себя теплую одежду.
Стоило только не выпасть снегу, как над всей местной экосистемой нависла угроза, потому что многие животные очень сильно зависят от растений, обеспечивающих им и прокорм, и убежище.
К этой климатической аномалии добавляется еще та, которую местные жители пережили осенью: внезапное и крупномасштабное наводнение привело к подъему уровня воды в некоторых реках на несколько метров, в результате чего были размыты берега, вырваны с корнем деревья, стерты с лица земли целые деревни… Многим семьям пришлось покинуть свои дома. Россия объявила чрезвычайное положение и направила большие средства на спасение того, что можно спасти, однако, должен констатировать, ущерб был весьма значительным. Везде вдоль размытых берегов рек видны нагромождения деревьев, вырванных с корнем. Климат кардинально изменился и стал непредсказуемым. С ошеломляющими подтверждениями этого я сталкиваюсь здесь везде и всюду.
Если я не слишком радуюсь замене саней на карт, то собаки, наоборот, приходят от этого в восторг. Им нравится подобная перемена, и их буквально окрыляет возможность бежать по твердой поверхности, на которой груз, который они тянут, движется очень легко. На развилке дорог Фабьен помог мне надеть маленькие ботиночки на сорок собачьих лап, чтобы защитить подушечки от гравия, булыжника и валяющихся кое-где кусочков битого стекла, которые вполне могут их поранить. Арно разбирается в собаках не очень-то хорошо. Он видит их «в деле» едва ли не первый раз в жизни, и они его изумляют:
— Они бегут прямо-таки с невероятной скоростью! Мы доберемся туда в два счета!
И в самом деле, требуется менее получаса для того, чтобы преодолеть десять километров, отделяющих нас от деревни, тогда как начиная с утра они пробежали более восьмидесяти километров… Прекрасный результат! Пожалуй, они вполне заслужили день отдыха. Таким, как я планирую, станет завтрашний день, и я использую его для того, чтобы дать передышку и собственному изможденному телу, покрытому после нескольких падений синяками. Кроме того, необходимо выделить время и на ремонт саней, изрядно пострадавших от многочисленных ударов. Еще нужно обратиться в какую-нибудь мастерскую с просьбой доработать мой тормоз. Он был сконструирован так, чтобы эффективно работать на снежном покрове, а не на тропах, покрытых довольно тонкой ледяной коркой, которая, к сожалению, имеется на большинстве поверхностей, по которым мы движемся. Таким образом, мне необходимо как-то приспособиться к сложившейся ситуации. Я еще никогда за столь короткий период времени не переносил так много падений, опасных и для меня, и для моих собак. Нужно это прекращать, пока все не закончилось чем-то очень плохим…
Мы вихрем врываемся в деревню. Ее обитатели, ошеломленные внезапным вторжением, с удивлением смотрят на странную упряжку, мчащуюся по главной улице.
Мы заезжаем на огороженный решеткой двор перед большим зданием, в котором живут служащие железной дороги. Арно уже договорился, что нам выделят здесь место для собак и дадут несколько охапок сена. Меня предупредили, что не следует привязывать собак снаружи огороженной площадки со стороны леса (что я вообще-то и намеревался сделать), потому что на них может напасть… тигр.
Тигр?
Именно так. Накануне в нескольких километрах отсюда был замечен тигр, переходивший железнодорожное полотно. Его даже сфотографировал один из служащих железной дороги. Узнав об этом, я тут же попросил устроить мне встречу с ним. Подумать только! Увидеть человека, который встретил тигра. — это же почти увидеть самого тигра!
Однако этого человека сейчас в деревне нет. Нам приходится довольствоваться рассказом его матери, которая, кстати, находилась в тот момент рядом с ним.
— Очень большой тигр. Точнее, тигрица. Она бродит в округе уже некоторое время, — сообщает нам женщина.
Именно поэтому я размещаю собак с внутренней стороны ограды. Не может быть и речи, чтобы подвергать их малейшему риску. Эту тигрицу винят в том, что она уже утащила и сожрала многих деревенских собак, двух из которых — на прошлой неделе…
Комендант здания, где мы находимся, предупреждает меня:
— На вашем месте я бы не стал спать под открытым небом рядом с собаками. Не стал бы этого делать в течение всей ближайшей недели. Несколько тигров бродят по глухим местам, через которые вы собираетесь проехать. Они очень опасные. Они охотно слопают собак, а при случае — и людей.
Тем не менее я с трудно скрываемым восторгом выслушиваю его предупреждение, которое не только не вызывает у меня страха, а наоборот, подтверждает, что я оказался как раз в тех местах, где можно увидеть тигров. Что касается опасности, которую они собой представляют, то она, как обычно бывает, всего лишь относительная. Вероятность того, что я окончу свою жизнь в пасти тигра, вряд ли очень велика.
Безусловно, на протяжении столетий было немало случаев, когда тигры-людоеды терроризировали жителей деревень. Население в таких случаях обращалось за помощью к профессиональным охотникам, чьи рассказы о тиграх, кстати, одновременно и умопомрачительны, и увлекательны. Однако по мере сокращения популяции тигров их нападения на людей стали очень редким явлением.
Мой собеседник поначалу, кажется, не понимает, как я могу абсолютно равнодушно и, похоже, с радостью выслушивать неоднократно повторяемые им предупреждения, однако наконец осознает, что я пытаюсь получить сведения о районах, где встречаются тигры, как раз для того, чтобы отправиться туда и даже расположиться там лагерем, а не для того, чтобы обойти эти места стороной, как он мне советует сделать.
