Двигаясь с большой скоростью, мы вскоре оказываемся на тропе, проложенной рыбаками, которые разбили на берегу реки небольшую обогреваемую палатку. Ну наконец-то я встретил людей!
Потревоженные лаем двух своих собак, рыбаки удивленно смотрят на собачью упряжку, остановившуюся на маленькой поляне, в центре которой находится их палатка.
Их удивление еще больше возрастает, когда они узнают, что я француз.
Француз с ездовыми собаками в закрытой для свободного посещения пограничной зоне? Тут есть чему удивиться китайскому рыбаку. Думаю, пройдет лет двадцать, а они все еще будут вспоминать об этом случае. Когда ошеломление проходит — или, по крайней мере, немного ослабевает, — рыбаки приглашают меня зайти в палатку, где имеется дровяная печка. Дымовая труба пересекает все внутреннее пространство, проходит под кроватью, согревая ее, и затем выходит наружу с другой стороны палатки. Данная конструкция — очень даже разумная. Рыбаки угощают меня чаем и положенной в деревянную чашу вкуснейшей смесью риса, ароматических трав и рыбы. Я ем с большим аппетитом.
С помощью жестов и отдельных китайских и французских слов мы затеваем забавный разговор, и наши попытки понять друг друга зачастую вызывают смех. Их имена, хотя рыбаки и повторяют их по нескольку раз, мне так и не удается воспроизвести: то ли Южян и Аканью, то ли еще как-то. Я дарю хозяевам плакат, на котором изображен маршрут организованной мною экспедиции, и это, похоже, вызывает у них немалую радость. Они предлагают мне переночевать у них, но я отвергаю предложение, потому что мне нужно ехать на собаках еще всю вторую половину дня. Зато я соглашаюсь пойти к рыбацкой полынье, чтобы достать из нее рыболовные верши. Полынья эта находится всего лишь в ста метрах от их палатки. Рыбаки используют длинные заостренные металлические пруты, чтобы разбить ледяную корочку, образующуюся в промежутках между их приходами сюда. К двум вершам привязано несколько веревок, и с их помощью они поднимают сначала одну вершу, а затем другую. Улов состоит исключительно из миног, совершающих в это время года большие миграции, поэтому их можно поймать на мелководье, по которому они плывут.
Рыбаки вытягивают по добрых два десятка килограммов из каждой верши и отдают больше десяти килограммов для моих собак, у которых сегодня вечером, получается, будет пир!
Угостив рыбаков несколькими плитками шоколада, которые лежат на всякий случай в рюкзаке моих саней, я снова отправляюсь в путь.
Я немного разочарован результатами рыбалки. Несмотря на то что рыбы много, она вся одной разновидности, хотя в богатых водах этой реки обитает более сотни видов рыб, в том числе два вида осетровых. Я надеялся увидеть великолепных щук, гольцов, форелей, карпов и лососей. А эти миноги, похожие на огромных земляных червей, с большим ртом в форме присоски выглядят очень уродливо. Собаки, к счастью, относятся к красоте рыбы с абсолютным безразличием, а потому с удовольствием полакомятся миногами сегодня вечером…
Немного позднее, двигаясь по хорошему участку реки, я встречаю еще одну маленькую группу рыбаков, которые набросали возле своих полыней три груды мороженой рыбы, где, кроме миног, есть щуки, карпы и даже несколько карликовых сомиков. Это уже получше!
Я подъезжаю и вижу на их лицах такое же удивленное выражение, какое было у двух предыдущих рыбаков. Мои собаки едва не сходят с ума, почувствовав запах, а затем и увидев три большие груды соблазнительной рыбы, которая находится так близко… Я прикрикиваю на них лишь ради приличия, потому что прекрасно знаю, чем это все закончится: собаки набросятся на рыбу.
Именно это и происходит.
Я спрыгиваю с саней, чтобы схватить головных собак и оттащить их в сторону от рыбы. Все остальные собаки без особых уговоров тоже отходят, потому что каждая из них — кроме, конечно же, Камика — уже успела схватить по рыбке.
Не может быть и речи о том, чтобы отнимать у них эту рыбу: это было бы слишком жестоко, а потому я на такое не решаюсь. Я вгоняю якорь в снег и подхожу к рыбакам, чтобы извиниться за грабеж.
— Бу айо иси.
Я выучил несколько китайских слов, и, после того как я повторяю эти три слова несколько раз, рыбаки, похоже, понимают, что я хочу им сказать. Они смеются и жестами показывают, что ничего страшного не произошло. Они подтверждают сказанное тем, что, как и те два рыбака, предлагают мне взять рыбы, и я пользуюсь этим для того, чтобы угостить рыбиной бедного Камика. Этот пес такой робкий и дисциплинированный, что никогда ни на что не осмеливается.
— Держи, Камик!
Я остаюсь рядом с ним, чтобы никому из соседей не пришло в голову попытаться отнять у него рыбу, и жестами приглашаю рыбаков подойти, чтобы они могли получше рассмотреть собак, которые, похоже, их очаровали. Они проходят вдоль упряжки и, отпуская многочисленные комментарии, внимательно осматривают собак одну за другой. Они показывают на них пальцем и задают вопросы, которых я не понимаю, и это вызывает веселый смех. Я демонстрирую им, как функционирует тормоз, предлагаю постоять на полозьях саней, а затем, поблагодарив их и попрощавшись, снова отправляюсь в путь.
— Хау ле уцзуле!
Рыбаков радует то, что им довелось увидеть мой отъезд, и они начинают аплодировать, когда собаки бросаются бежать.
Мы мчимся вперед. Собаки теперь думают только о еде и бегут изо всех сил, надеясь, вероятно, натолкнуться еще на одну груду рыбы где-нибудь за очередным поворотом реки. Однако в течение этого дня нам больше не встречается ни один рыбак, лишь время от времени мы видим вдалеке русских часовых, расположившихся на другом берегу реки на вершинах сопок, которые возвышаются над лесом и с которых открывается вид на всю округу.
11
Моим собакам нравится в Китае: значительная часть нашего маршрута проходит по рекам, и собаки быстро приходят к пониманию того, что встречаемые нами на этих ледяных дорогах китайцы являются рыбаками, которые охотно угощают их, собак, рыбой!
В Китае, как только приближаешься к какому-нибудь населенному пункту — будь-то большому или маленькому, — сразу же чувствуется невероятная коллективная энергия людей. Даже самая маленькая лавчонка — и та открыта от десяти до восемнадцати часов в сутки. Каждый житель, похоже, хочет посодействовать экономическому росту и поучаствовать в неутомимом труде. Здесь за тридцать пять часов успевают сделать то, что в других странах делают за двое суток!
Эта страна — своего рода пресс, который придавит хребет многим другим странам… Китай — это экономический хищник, обладающий безмерным аппетитом, граничащим с ненасытностью. Чтобы почувствовать и осознать мощь Китая, необходимо, чтобы жители всех стран, которые уже испытали на себе его экономическое и торговое превосходство (в том числе и жители Франции), приехали сюда и посмотрели, что здесь происходит. Если они не поймут, что им необходимо принять соответствующие меры, то — в соответствии с принципом сообщающихся сосудов — наши страны будут приходить в упадок, а Китай будет все быстрее развиваться.
