Что касается собак этой упряжки, то их гены изменялись по мере скрещивания с аляскинскими хаски, поэтому сдерживать их гораздо легче, пусть даже Квест и представляет собой настоящую Диану-охотницу — древнеримскую богиню охоты.
* * *
В конце дня следы диких животных попадаются реже, что свидетельствует о том, что мы приближаемся к деревне. Это подтверждается также тем, что я встречаю по дороге несколько рыбаков и лесорубов, а на снегу все больше и больше следов от мотосаней, которые почему-то резко сворачивают и углубляются в лес вплоть до своего рода поляны, находящейся неподалеку от реки. От поляны в разные стороны ведут две тропы. По какой из них мне следует ехать? В моем распоряжении всего лишь бумажная карта масштаба 1:1500000. Что касается устройства GPS, то в нем нет электронной карты данной местности. Поэтому приходится довольствоваться тем, что показывает обычная карта, довольно примитивная и не отличающаяся точностью, поскольку данные на ней искажены в интересах государственной безопасности и военной тайны. На карте указано несколько деревень, однако в действительности они находятся в других местах, причем такие «несоответствия» могут доходить иногда до пятидесяти километров! Так что выбирать направление мне приходится зачастую наудачу, тем более что рыбаки и лесорубы, которых я изредка встречаю, если и понимают, о чем я спрашиваю, дают такие расплывчатые объяснения, что я не уверен, правильно ли их понял. Общаться с ними мне очень и очень трудно. Кроме карты, у меня есть лист бумаги, на котором я попросил переводчика написать по-китайски названия деревень и следующие фразы: «Не могли бы вы показать мне дорогу, по которой я смогу добраться до этой деревни?»; «Не могли бы вы сказать, сколько километров отсюда до этой деревни?»; «Не могли бы вы сказать, как называется эта деревня?» Для пополнения моего «арсенала», состоящего из карты и заранее написанных фраз, я держу при себе блокнот и карандаш, которые очень полезны при общении двух людей, разговаривающих на разных языках. А также на самый крайний случай у меня есть спутниковый телефон, по которому я в конце каждой недели сообщаю сводку происшедших событий моим друзьям из «RTL». При необходимости я связываюсь по нему с переводчиком, который постоянно находится рядом с Пьером и Арно в одной из деревень, являющихся промежуточными пунктами моего маршрута, и, объяснив ему, в какой ситуации я оказался и что меня интересует, передаю телефон своему собеседнику. Эти двое разговаривают друг с другом по-китайски, а затем переводчик переводит ответ повстречавшегося мне китайца на французский язык. Это не так-то просто и не очень эффективно, потому что по непонятной мне причине разговор по телефону между переводчиком и повстречавшимся мне китайцем получается довольно долгим, даже если я задаю очень простой вопрос, например такой:
— Спроси его, по какой дороге мне следует поехать — по правой или по левой?
Затевается долгий разговор по телефону, батарея постепенно разряжается, и я начинаю нервно пинать снег. Китаец, который не говорит, а кричит в телефон, в конце концов отдает телефон мне, и я узнаю от переводчика, что в нужную мне деревню можно добраться по той дороге, что справа и на мотосанях до нее ехать часа три…
— Хорошо, это понятно, но сколько все-таки километров?
— Этого он сказать не может. Но он предупреждает, что ехать по этой дороге будет трудно, потому что она проходит по очень плохому болоту и там много снежной каши
[4].
— Что же мне тогда делать? Поехать по той дороге, что слева?
— Передай ему телефон, я у него спрошу.
— Хорошо, но прошу тебя, сделай это быстро и… не надо сложных объяснений.
Следует новый бесконечно долгий разговор, во время которого у меня возникает впечатление, что собеседники ругаются. Однако затем я понимаю, что у них просто такая манера беседовать.
Снежная каша представляет собой месиво из воды и снега
1 — опасный участок; 2 — надежный участок; 3 — участок, которого нужно избегать; 4 — надежный участок; 5 — лед; 6 — снег; 7 — снежная каша; 8, 9 — пустота; 10 — вода
Наконец китаец протягивает мне телефон.
— Та дорога, что справа, ведет не к той деревне, которую ты ищешь, а к другой, которая находится довольно далеко оттуда, в горах. Однако сначала ты должен поехать именно по ней, но только до развилки, возле которой живет его двоюродный брат. У этого брата он предлагает тебе сделать остановку, и тот сможет объяснить, как дальше ехать в нужную тебе деревню. По его словам, потребуется еще два дня, чтобы туда добраться.
— Чтобы добраться куда — к его двоюродному брату или в нужную мне деревню? Подожди-ка, а ведь он говорил, что до той деревни ехать часа три… Или на самом деле дольше?
— Передай ему телефон.
Так продолжается до тех пор, пока полностью не разряжается батарея. Этот разговор обошелся мне по меньшей мере в пятьдесят евро, но мало что изменил, если не считать того, что я настолько разнервничался, что, несмотря на мороз, мне стало жарко. Я показываю китайскому рыбаку, что поеду той дорогой, что справа. К моему удивлению, он начинает оживленно жестикулировать и громко произносить какие-то нечленораздельные фразы, тем самым, по-видимому, призывая меня ехать по той дороге, что слева. Я уже ничего не понимаю. Я показываю ему карту и написанное на листке название деревни и пытаюсь объяснить, что согласен сделать остановку у его брата, но ничего не помогает. Потеряв терпение, я отправляюсь в путь по дороге, что слева. Я понятия не имею, куда она приведет, но мне необходимо поехать в каком-то направлении. По реке я дальше ехать не могу: коротенькая разведывательная экспедиция вдоль ее русла показала, что здесь можно запутаться в многочисленных рукавах, островках и болотцах, тем более что путь то и дело преграждают деревья, вырванные с корнями во время осеннего наводнения. Я знал, что при приближении к истоку этой реки мне неизбежно придется съехать с ее русла, но надеялся, что произойдет это еще не скоро и что я смогу ехать по ее льду по меньшей мере до конца дня. Именно поэтому я сделал в результате этой разведывательной экспедиции полуоборот и вернулся к развилке, где натолкнулся на этого китайца и ужасно обрадовался, полагая, что получу от него надежные сведения о том, по какой дороге мне следует ехать. Да-а, плохо я знаю жителей этой страны…
Дорога — никудышная. Глубокая колея продавлена грузовиками, нагруженными лесом, и полозья саней то и дело соскальзывают в нее. Соскальзывают в нее и лапы собак, и тем это не нравится. Поэтому на ближайшей развилке, не имея ни малейшего понятия о том, куда какая дорога ведет, я без колебаний сворачиваю на ту, где нет подобной колеи и которая гораздо больше подходит для собачьей упряжки. Пусть даже мы и заблудимся, но двигаться будем по той дороге, что лучше. Руководствуясь принципом, что по любой из дорог, которые ведут хотя бы приблизительно в сторону запада, я неизбежно попаду в какую-нибудь деревню и оттуда смогу, сориентировавшись на местности, попасть в деревню, которая мне нужна, я стремительно продвигаюсь на своей упряжке вперед. Если немного повезет, я натолкнусь на какого-нибудь человека, который в конце концов сообщит понятную и надежную информацию. А почему бы и не помечтать?
