— Будьте мужественными, мои маленькие собачки! Будьте мужественными!
Мужества им вполне хватает. Мы встречаем несколько автомобилей УАЗ (своего рода маленький грузовой автомобиль повышенной проходимости, широко используемый в России и Монголии), многочисленные пассажиры которых каждый раз напрашиваются сфотографироваться рядом с моими собаками. Молва, которая является наиболее популярным средством распространения информации в степи, разнеслась очень быстро, а потому уже всем известно мое имя и произносят его более-менее правильно. Мои собаки, быстро привыкнув к таким остановкам, уже останавливаются сами, как только перед нами появляется какая-нибудь встречная машина. Я пользуюсь этими остановками для того, чтобы выпить предлагаемого мне горячего чаю (скрепя сердце отказываясь от предлагаемого также стакана водки), а затем снова отправляюсь в путь.
В конце дня, когда мы приближаемся к деревне, мне навстречу попадается УАЗ, набитый пьяными людьми. Он едва не врезается в моих головных собак. Водитель не может даже держаться на ногах. Я невольно задаюсь вопросом, как ему вообще пришло в голову сесть в таком состоянии за руль и управлять автомобилем (хотя, конечно, трудно сказать, что он им именно «управлял»). Его действия приводят к тому, что двигатель то и дело глохнет, и УАЗ движется вперед рывками и зигзагами, заставляя болтаться из стороны в сторону веселых пассажиров, которые поют, кричат, ругают друг друга и выкрикивают всякие непристойности, продолжая поглощать алкоголь.
Не знаю, едут ли они в какое-то определенное место, но у меня возникают серьезные сомнения, что они смогут хоть куда-нибудь доехать. Многие, мне кажется, довольствуются тем, что их везут на автомобиле, формальным поводом для езды на котором стала необходимость поехать присмотреть за каким-нибудь стадом или навестить соседнее кочевье. Мне с трудом удается от них избавиться! От них на десять метров несет алкоголем, и мне начинает казаться, что от одного только их дыхания мои собаки могут опьянеть!
Лишь поздней ночью, освещая себе дорогу фонарем, мы, проведя целый день в движении по пыльной и не очень удобной дороге, наконец-таки прибываем в деревню Монтгоморит, расположенную в долине посреди Хэнтийских гор. Мы проведем здесь целый день, чтобы подготовить следующий этап экспедиции совместно с несколькими местными жителями, некоторые из которых, согласившись стать моими проводниками и поехать передо мной верхом на лошади, придут завтра утром. Их пятеро, и они со своими семью лошадями расположились за пределами деревни, а именно у въезда в долину, по которой мы поедем, чтобы преодолеть перевал, находящийся примерно в тридцати километрах отсюда на высоте более двух тысяч пятисот метров над уровнем моря. При помощи переводчика-монгола, который поедет вместе с этими всадниками, мы в течение более чем двух часов обсуждаем дальнейший маршрут движения и пытаемся обозначить его на карте. В очередной раз сведения, которые они мне дают, являются какими-то расплывчатыми и противоречат не только информации, полученной параллельно из других источников, но и картам, которые здесь, в Монголии, не врут. Тропы, ехать по которым мне предлагают эти люди, — извилистые и неизменно плохо утоптанные (по ним разве что изредка кто-то ездит на конную охоту). Они сами не ездили там уже несколько лет. Также я узнаю от них о том, что лес изрядно «потрепали» бури, но по нему, тем не менее, придется проехать; о том, что на нескольких перевалах подъемы и спуски являются очень крутыми и преодолевать их будет очень опасно; о том, что снега очень мало (в долинах, по которым нам придется ехать, его слой очень тонкий, а на возвышенностях — немного потолще). Все это отнюдь не предвещает легкого и приятного путешествия. Господи, ну куда меня занесло?
Этих проводников нанял Жоэль Рози, французский погонщик собачьих упряжек, обосновавшийся в Монголии и работающий здесь в качестве проводника для экскурсий на собачьих упряжках, он же выработал маршрут моего дальнейшего передвижения. Когда я связываюсь с ним по спутниковому телефону, он сообщает то, что я и так уже знаю.
— Эта зима — хуже некуда!
— Я знаю… У меня была хорошая возможность в этом убедиться, — говорю я.
— В долинах очень мало снега, а на возвышенностях, наоборот, много…
— Что ты мне посоветуешь?
— Я думаю, что по выбранному маршруту проехать вообще-то можно, но сделать это будет довольно трудно, так что не рассчитывай, что сможешь продвигаться вперед быстро, — предупреждает меня Жоэль.
— Проблема в том, что мои собаки не умеют бежать медленно!
— А они умеют бежать по голому льду?
— Уже приучаются к этому…
— На реках Орхон и Туул тебя ждет голый лед.
— Там вообще нет снега?
— Совсем нет. Не наберется и одного стаканчика.
— Ну и славные же здесь места!
— Такого тут еще никогда не видели. Это просто невероятно. Это не самая подходящая зима для того, чтобы совершать задуманное тобой путешествие!
— Я знаю. Я знаю… Я это слышал везде!
— Желаю удачи.
23
11 февраля, Монголия, 23 °C ниже нуля
Прибыв к нижней части перевала, я привязал своих десятерых собак к длинной веревке, натянутой между деревьями, и попросил друзей-монголов поехать вместе со мной на разведку верхом.
Прежде чем снова отправляться в путь, я хочу узнать, что ждет меня впереди. Если на протяжении двух десятков километров мы двигались без особого труда по некоему подобию дороги, то теперь перед нами тянутся лишь остатки тропы, протоптанной когда-то лошадьми.
Узел, с помощью которого можно надежно прикрепить веревку к дереву
Долина, которая поначалу была очень широкой, все время суживается и тянется теперь слева и справа от неширокого замерзшего ручья, который петляет среди зарослей очень неприятной кустистой растительности. Лошадям с трудом удается пройти сначала по скользкому склону, затем по замерзшему ручью и наконец через лес, в котором нам то и дело затрудняют движение, а то и вовсе преграждают путь рухнувшие деревья. Их приходится объезжать. Тут для саней и десяти ездовых собак настоящий ад!
Я еду верхом на лошади, пытаясь определить, смогу ли проехать по этому маршруту или же лучше повернуть назад и, чтобы добраться до российской границы, постараться обойти эти горы где-нибудь еще. Ответ на данный вопрос очевиден: нужно поворачивать назад.
Однако во мне опять развертывается маленькая внутренняя борьба, в которой противопоставляются здравый смысл и упрямство. Завязывается диалог между тем, кто ненавидит давать задний ход и хочет принять вызов, и тем, кто противится этому: «Это нереально. Ты потом сто раз пожалеешь. Все свидетельствует о том, что у тебя ничего не выйдет. Будь хотя бы раз в жизни немного серьезнее, черт тебя побери!»
