– Нет, – Олеся слегка пожала плечами, не зная, как реагировать на его присутствие рядом.
Вот. Снова. Это непонятное волнение, радость. Ей бы вспомнить, чем закончилась их прошлая прогулка, а она…
– Вижу. Волосы мокрые, – его взгляд задержался на её волосах, и по коже головы сразу же побежали искры. – Поэтому давай-ка в машину.
Марк открыл дверь, и Олеся послушно скользнула внутрь.
История повторялась. И впечатления – тоже.
Она снова дышит Марком. Не может никак надышаться.
Олеся поправила кофту, дернула её вниз и со стыдом заметила, что соски просвечивают. Как?.. Кофта же плотная! Надо было надеть лифчик. Она же сойдет с ума от стыда, если Марк увидит её соски. Подумает, что она возбуждена. А она от холода!
Циничный голос внутри неё не мог не заметить: от холода ли?
Или от тихого счастья, что он приехал. Что не смог проигнорировать порывы. Что захотел увидеть её.
На панели в пластиковой подставке стояли два стакана с кофе.
Марк занял место рядом.
– Так я угадал с кофе?
– Я пью разный, – призналась Олеся и мысленно взмолилась, чтобы физиология не выдавала больше её. Ни покраснением щек, ни сбившимся дыханием.
– Разный? Серьезно?
– Да.
– А я только крепкий.
– Я запомню, – слова сорвались с языка прежде, чем Олеся успела его прикусить.
Марк усмехнулся, оставив её реплику без ответа. Взял подстаканник, снял один стаканчик и протянул его Олесе.
– Держи. У меня ещё есть пончики. Будешь или ты на диете?
– Буду.
Какая диета? Ей хотелось сказать, что она есть-то по-нормальному начала с полгода назад, у неё периодически наблюдались пищевые расстройства, и она ничего не могла в себя запихнуть днями. Пила кофе, чай и воду с медом, чтобы совсем не обессилить.
Марк потянулся к заднему сиденью и оказался снова близко-близко к ней. Олеся не удержалась и втянула в себя его запах. Боже… Она становится одержимой. Ей мало этого мужчины. Ей требуется снова и снова видеть его. Вот как сейчас.
Разве такое бывает? Разве подобная реакция нормальная? Считается, что девушка должна быть некоторое время неприступной. И ни в коем случае не навязываться. Она навязывается? Олеся ничего не понимала. Абсолютно.
Марк достал небольшую плоскую коробку и открыл её. Тотчас запах свежей выпечки, ванили и шоколада заполнил салон. Олеся не удержалась и застонала.
– Это невероятно… Можно один?
Она протянула руку, чтобы взять пончик, покрытый шоколадной глазурью. Повернула голову и замерла, натолкнувшись на бешеный взгляд Марка.
Его взгляд настолько контрастировал с голосом, с тем, как он встретил её, что она впала в легкий ступор. Его глаза пылали изнутри, словно невидимый факел вспыхнул. Так он на неё смотрел в парке, прежде чем они поругались. Олеся насторожилась и облизнула губы, не замечая, как взгляд мужчины сместился к ним.
– Я что-то не то сказала, да?
– Почему так решила?
– Ты изменился… Твой взгляд…
– Бери пончик, красивая девочка, и не искушай меня ещё сильнее.
Он снова усмехнулся, и уголок его губ съехал кверху.
Сама Олеся, оказавшись с ним в небольшом замкнутом пространстве, плыла и не имела возможности противиться искушению.
Пришлось из двух выбрать меньшее.
То есть пончик.
– Ты не ответил.
– А надо?
– Желательно.
– Ты застонала, и меня торкнуло от твоего стона. Такой ответ тебя… – пауза, что проникала под кожу, и натягивала нервы, – удовлетворит?
Олеся кивнула, чувствуя, как стремительно краснеет.
Сексуальный подтекст нельзя было не заметить.
Она поспешно отвернулась от Марка и отодвинулась. От греха подальше. Она пришла пить кофе. Вот этим и займется.
– Спасибо за кофе и за пончики. Как раз к завтраку, – ей хотелось отвлечься.
– Ты слишком часто говоришь мне «спасибо» за последние двенадцать часов.
– Это плохо?
Марк взял свой кофе и сделал глоток.
– Ещё не определился.
Некоторое время они молчали. Пили горячий напиток, Олеся ещё и уплетала пончики. Принесли угощение – почему бы не воспользоваться? Марк, кстати, не ел. Уточнять, почему, она не стала. Он взрослый мальчик и, если захотел бы, присоединился бы.
Ей нравилась тишина между ними. Олеся наслаждалась каждой минутой, опасаясь, что как только они начнут говорить, нечаянное волшебство, заключающееся в особой атмосфере пробуждающегося утра и сладкой ванильной сдобе, исчезнет. Ей хотелось его продлить, растянуть, прикоснуться, пусть и невидимо, невесомо.
– Олеся.
Она не могла не прореагировать на обращение Марка. Слегка прикусив нижнюю губу, повернулась на голос.
Марк сидел, откинувшись полностью на кожаное сиденье, и наблюдал за ней. Олеся снова вспомнила, что не накрашена. А сейчас утро, позднее, и все-все недостатки её кожи видны. И глаза у неё не такие яркие.
И вообще.
– Что?
– Я должен знать.
Она выжидающе продолжила на него смотреть, отмечая, какие длинные у него ресницы. Что залом между бровей уже глубокий, говорящий о том, что молодой мужчина много работает, хмурится.
– О чем?
– Когда я начну за тобой ухаживать, у меня будут соперники? Скорее, соперник? Мужчина, о котором я должен знать?
Олеся сначала услышала «когда».
Не если…
То есть он собирается за ней ухаживать! Собирается добиваться её расположения, несмотря на то, что между ними уже было! И, несмотря на те нелепые вымыслы, домыслы, что у него вертятся в голове.
Счастье хлестануло по всем фронтам. Растеклось по крови, ударило в голову, прильнуло к щекам. Сбилось в груди птицей, что давно не расправляла крылья, забыла, как летать, прибитая к земле чужой навязанной волей.
– У меня никого нет, – негромко ответила она и, не удержавшись, добавила: – Кроме тебя.
Интуиция её не подвела.
Марку понравилось её уточнение. Она заметила, как черты его лица смягчаются, как разглаживается морщина на лбу.
– Красивая девочка, – протянул он, и мурашки предчувствия побежали по коже Олеси. Она мысленно порадовалась, что плотная ткань домашнего костюма максимально скрывает её реакцию.
Совсем, как девчонка…
Понравившийся мальчик пригласил на свидание, дал понять, что она ему нравится, и всё, жизнь закружилась, заиграла новыми, более яркими красками.
