– Не важно.
– А… – равнодушно протянул Джойс. – Ну так как, пойдете со мной?
– Нет, спасибо, – покачал головой Йенсен.
– А что так?
– Бог должен быть один.
– Но у него могут быть помощники. Как у Санта-Клауса.
Йенсен посмотрел на портал и покачал головой.
– Нет, мне надо идти.
– Вы всегда успеете туда. В будущее нельзя опоздать. Йенсен кивнул и встал.
– Да, в будущее нельзя опоздать… Просто оно может прийти слишком поздно.
– Как хотите, – пожал плечами Джойс.
У самого портала Йенсен обернулся.
– Да, я так хочу. Прощайте… и – привет!
И сделал шаг.
* * *
Нога коснулась чего-то упругого.
Йенсен опустил глаза.
Мох? Плесень? Торф? Какой-то неизвестный ему вид травы? Хотя, собственно, он не биолог, ему неизвестны практически все виды трав…
Он посмотрел по сторонам.
Никого не было.
Ничто не шевелилось вдалеке, там, где возвышались кирпично-красные холмы.
Ничто не парило в воздухе, там, где багровым разгорались небеса.
И все молчало вокруг.
И Йенсен понял, что он один.
Не только здесь – но и вообще.
Во всем мире.
Он оглянулся.
На портале не горели огоньки.
Там тоже больше никого не было.
Он и вправду теперь один.
И когда в багровом небе появился огромный, как вечность, стремительно надвигающийся огненный шар, он понял, что достиг цели путешествия.
Он достиг конца его.
Он достиг конца всего.
– Машина времени, – сказал Йенсен вслух.
Огненный шар замер.
– М? – спросил мир.
– Уэллс, – пояснил он миру.
– А, – сказал мир и замолчал.
– Там человек изобретает машину времени… – начал рассказывать Йенсен миру.
Его слушали холмы, странная трава и багровое небо.
– …а потом он снова куда-то отправился, – закончил Йенсен.
Огненный шар снова начал надвигаться.
– Погоди, – сказал Йенсен.
Шар остановился.
В горле пересохло. В основном от жары, но еще больше – от слов.
Он не знал, сколько говорил, – может, часы, может, дни. Вечность. Да, конечно, вечность. Здесь, на краю гибели мира, исчезают часы, дни, месяцы, распадаются в прах годы, и остается только одна единица измерения – Вечность.
А потом истории вдруг закончились.
Все.
Все до единой.
Дороти с друзьями ушла по дороге из желтого кирпича. Моби Дик растворился в синеве океана. Дом Ашеров погрузился в мутные воды сумрачного озера.
Их истории закончились.
Как заканчивается любая история.
И как закончилась история этого мира.
Наконец-то он нашел, кому можно рассказать эти истории. Нашел того, кто будет их слушать. Слушать – и слышать. А не торопиться в погоне за своими мыслями. И пусть для этого нужно было проделать столь долгий путь в один конец… что ж… это была неплохая история.
– Жил-был один журналист… – вдруг начал он.
Мир заинтересованно подсел поближе.
– …и он стал рассказывать истории… Пока не рассказал все, – тихо закончил Йенсен.
– Все? – спросил мир.
– Да, – соврал он.
– Хорошо, – кивнул мир. – Спасибо.
Йенсен улыбнулся.
– Спи, милый принц, – сказал он и закрыл глаза.
Но он соврал. Была еще одна история. Еще одна. Не слишком длинная и не слишком короткая. Не слишком смешная, но и не слишком грустная. Одна из многих – и при этом единственная для него. Не почему-то и не для чего-то. Просто так. Просто история. И он просто хотел рассказать ее для себя.
«Прошу простить меня за то, что посвятил эту книжку взрослому…»
Его губы шевелились – но он не замечал этого. Как не замечал и того, что мир снова замер.
А когда он открыл глаза, над ним расцвела Роза.
