– Это не забавно, – тихо сказала Эрика у него за спиной.
Лицо Морта дернулось.
– Ошо, ты все записал? – дрогнувшим голосом спросил он меня.
– Конечно.
– Замечательно. Отправь скриптограмму полковнику Лоуренсу о том, что мне в течение часа нужен человек, обладающий полномочиями ареста в Верхнем Лондоне. Скорее всего, это будет он сам.
– Хорошо, – ответил я.
– Пусть возьмет с собой лаборанта с реактивами. Я уверен, что мистер Сэрп не смог хорошенько очистить лезвия, и там найдут следы крови мистера Вайса.
– Хорошо, – повторил я.
– Мистер Сэрп сегодня не полетит ни в какой Кардифф.
– Плохо, – ледяным тоном произнес убийца.
* * *
Вчера я снова сказал Морту, что его фамилия несколько претенциозна, особенно учитывая то, чем он сейчас занимается, и тем более учитывая то, чем он занимался раньше, и предложил сменить ее на что-то более простое, пусть даже и столь же звучное, но менее тематическое. Он задумался, а потом ответил, что, учитывая, чем он сейчас занимается, а тем более чем он занимался раньше, весьма вероятно, что скоро она будет единственным, что у него останется своего. И чтобы я катился со своим предложением ко всем чертям, или что там есть на этот случай у старых занудных филинов.
И я понял, что он ответил на свой самый главный вопрос.
А еще мы на днях будем пытаться добраться до цеппелинов.
Втроем.
Нет, вчетвером.
Вчетвером с собакой.
Кстати, ей надо будет придумать имя.
Мне кажется, «лес» подойдет.
Лесси.
Да.
6
…чтобы избежать самообмана…
…Последний же был из железа, Худшей руды, и в него ворвалось, нимало не медля, Всё нечестивое. Стыд убежал, и правда, и верность, И на их месте тотчас появились обманы, коварство; Козни, насилье пришли и проклятая жажда наживы…
♂ Марсианское шоу
Они не боялись. До хрипоты, до посинения готовы были со мной спорить, но – не боялись. Ни пятисот километров, разделяющих нас и ближайшую обитаемую станцию-зимовку «Восход-4», ни крайне жёстких правил, установленных организаторами Шоу, ни связанных с этими правилами условностей, вроде ограничений по кислородному запасу при выходе из модуля. Они просто хотели заработать свой миллион. Поймать шанс, как это называет Во Марлинг, интерактивный ведущий программы.
Ещё в учебном центре, когда шоу только набирало обороты, у некоторых из участников возникали вопросы. К слову, первоначальное количество игроков составляло семьдесят пять человек, не верящих никаким обещаниям. Разве что главному: кто дошел до конца – ловит шанс.
Изначально подорванное доверие вовсе не случайность, причиной стало прошумевшее в Европе и России британское шоу «Большое космическое надувательство». Им обещали полёт на русском «Буране», их гонял до седьмого пота майор спецназа Валентин Калашников, для них устраивались зачёты по основам космогонии, началам физики полёта и астронавигации, даже заставили повторить клятву космонавта, что на самом деле оказалось рецептом приготовления мясного блюда. А в итоге – посадили оставшихся, свято верящих в орбитальность своего полёта курсантов в великолепно сделанный тренажёрный аппарат, навешав на уши русской лапши, потому что тренажёр имитировал почти все аспекты полёта, за исключением невесомости. И всё равно они верили.
Они несли космическую вахту, теряясь в догадках, когда на обзорных экранах имитатора, на фоне очертаний Африканского континента вдруг появлялся гигантский мотылёк, нагло игнорирующий всякие данности вроде необитаемости космоса, температуры в минус двести и наличие космического вакуума со всеми его прелестями. Правда, задавали при этом вопросы.
После завершения «Большого космического надувательства» ещё долгое время никто не соглашался быть выставленным на посмешище. Ситуацию изменил великий Во Марлинг. Он просто перевернул чашку. И придумал «Большое Марсианское Шоу». Он перевернул чашку, и всё завертелось, зашевелилось, ожило!
– Вик, – сказал он мне, произнося имя на британский манер, – Вик, ты будешь единственным профессионалом в команде, и мы не собираемся это скрывать.
Он называл меня Виком, а я называл его Большой Во. Паритет номер один. Друг для друга мы были чем-то большим, чем для самих себя.
– Нужно продемонстрировать полную открытость намерений, чтобы никто, не дай Бог! не решил, что это просто очередной лохотрон. Тем более, риск есть, и он велик. Без твоего участия цыплята спекутся раньше срока, и этого нам не простят, – говорил он.
Мы говорим только правду. Мы честно раскрываем карты ещё до начала игры. Верьте нам! Не упустите шанс! Паритет номер два: для того, чтобы большинство поверило в обман, нужно быть честным с меньшинством.
– Никто не заставит их рисковать без надобности, понимаешь? Никто! Но даже плато в Антарктиде совсем не тот безопасный тренажёр, что смонтирован где-то в Шотландии. Транспортные вертолёты, вездеходы повышенной проходимости, арендованный для шоу спутник «Интерсат-Навигатор» и команда спасателей, которые будут находиться в постоянной готовности – это ещё не стопроцентная гарантия. Если твой цыплёнок поломает ногу, – он называл будущих участников шоу цыплятами, приучив меня делать то же самое, – мы не станем его эвакуировать. Вам придётся выхаживать неудачника собственными силами. Камеры будут повсюду. Днём и ночью. И к чёрту приватность, этим уже никого не удивишь. Это же Шоу, Вик! Это, чёрт возьми, Большое Галактическое Шоу! Или вы ловите шанс, или я никогда не расплачусь с кредиторами. Семьдесят два миллиона! Семьдесят, и ещё два! Ты представляешь, что за деньги уже вложены и сколько предстоит вложить в дальнейшем?
– Я знаю, Большой Во, это треть бюджета какого-нибудь голливудского блокбастера. Или четверть стоимости предвыборной кампании губернатора в самом маленьком штате.
– Ты шутишь, значит, ты всё понял. Приступаем к работе.
В этом и заключалось величие Большого Во. Он всё и всегда понимал правильно. Он умел переворачивать чашки.
Мне не светило поймать шанс, как тем двенадцати счастливчикам, что отправятся со мной в самый пуп Земли, в Антарктиду. Но эти же цыплята обеспечивали наседку, то есть меня, гарантированным заработком в шесть тысяч фунтов ежемесячно, с момента отправки на плато. В период подготовки моя ставка куда скромнее, не дотягивает до тысячи. Поверьте, даже этого много.
Счастливчик ли я? Не знаю, наверное, да. Когда участвуешь в геологической экспедиции или сопровождаешь группу чёрных археологов, надеющихся раскопать очередную Трою где-нибудь за Гималайской грядой, а то и вовсе проникнуть в Шамбалу, поискать тамошних артефактов, заработки зависят исключительно от прихотей работодателей. Никаких контрактов, бумаг и юристов. Веришь не веришь, здесь два туза? А на поверку паршивые тройки. Когда я оказался на мели, мне довелось водить по Тибету группу за полсотни долларов в неделю, обеспечение также оставляло желать лучшего. Едва ли не подножный корм, никаких крепких напитков, только вода во флягах, с её помощью – отвар из корешков и местных «энергетических», как они говорили, трав, и постоянные сны о картошке с отбивными. Эти чудики желали приобщиться к Божественному и обрести бессмертие. Думаю, так они протянут максимум лет до сорока, превратившись в странствующих очарованных бомжей. Что толку в голодном цитировании Блаватской? Через три недели я сплавил их другому Сталкеру, который тоже искал чего-то великого и неземного. У него было преимущество. Он не видел во снах отбивных с картошкой. Сплавил без сомнений, потому что доверяю мудрости Соломона. Всё пройдёт. И всё суета сует. Предложение Большого Во – это манна небесная вместе со всеми отбивными мира для такого бродяги, как я. Спасибо интернету.
