– Ну и зачем ты сейчас-то рванул их? – спросил я.
– Так, а шо? Ты же сам сказал, чтобы не допустить их выхода.
– Ну так-то можно было ещё их и на воздух отправить. Ну, да ладно. Командир, посмотри, связь есть или нет? – сказал я, открыв люк БМП.
– Нет, – донеслось из башни.
– Чёрт, значит Художник ещё не дошёл.
Мы вернулись на исходные. Я доложился начальнику поста, что авантюра выдалась, что надо. Почему же и высказался, что мне нужны "кубаноиды", да потому, что могло пройти всё и не так гладко. Остов моста я спокойно мог разглядеть в прицел. От него ничего не осталось, кроме рыхлой земли вперемешку с породой и брёвнами, и это всё уже уносилось течением. Отлично.
На фоне ожесточённого боя, весьма неожиданно взорвалась рация.
– Устроим веселье! – донёсся голос Художника. Дошёл-таки.
– Ребята, с гарнизона сместитесь к мосту, повторяю, сместитесь к мосту. Горняк, ты на их место, Художник, жарь от души. Блокпост, – меняетесь с Ростоком и тоже выходите к мосту, – голос был серьезным, Бывалый руководил сам. Вопрос только – откуда. Ну да, не суть. На смену позиций ушло не так много времени. Немцы из Ростока пришли не такие, чтоб до зубов вооружённые, но этого, в любом случае, хватило бы для удержания коридора. Несколько Хаммеров и пара "Лухсов".
Мы же вышли к мосту. Пару БТР выставили фронтом на Заречный, БМП-шки встали уступом по бокам и в середину выставили еще один БТР, это была старая семидесятка, так что риск был оправдан.
Пока мы меняли позиции, Художник уверенно вошёл в деревню, которая, конечно, успела разрастись до посёлка. Самое запоминающееся – башня от Мардера, которая подлетела, озарив округу.
По классике тактики, для штурма необходим шестикратный перевес атакующей стороны, его обеспечено не было. Мало того, гарнизон, который знал посёлок, как пять пальцев, так и формирования, стоящие наготове, на приступе. Разыграно как по нотам. Вскоре в нашу сторону выкатился один из хамви, но проехал он недолго, ПТУР одной из БМП быстренько его уговорил остановиться, как и Мардер, следующий за ним. После этого всё стихло. Кое-где были слышны выстрелы, но это, скорее, отголоски бала-маскарада, который проходил тут несколькими минутами ранее. Я предусмотрительно переключил рацию на другой канал до затишья, поскольку очевидно, что потери были с обеих сторон, хотя мы и зажали их в котёл. Отметкой, что всё закончилось, стало появление БМД-4 на окраине посёлка, который дочищали уже группы пехоты. Жестокая красота и изящная точка в разборе.
Как стало понятно из радиообмена, наши потери были невелики, а то, что сейчас происходит – типичная зачистка от остатков ротозеев. Первое впечатление меня не обмануло, им удалось потрепать гарнизон. В то же время, самый наибольший урон был нанесён именно самому посёлку, стёкла придётся, однозначно, менять повсеместно. Порядком успокоившись, мы развернули технику на Заречный, можно сказать, встали у воды.
– Думается мне, что сейчас будем перегруппировываться, – сказал командир поста.
– Местность незнакомая. Не думаю, что что-то будет до зари, – ответил я.
– Отряд блокпоста, оставляете усиление у реки и возвращаетесь на место. Художник и Горняк: выйти из посёлка и встать в лесу, куда был выведен гарнизон. Гарнизонным силам с усилением продолжить зачистку посёлка. Затем переориентация на хозяйственные нужды. Пленных выводить в расположение отрядов Художника и Горняка, – заголосила рация.
– Молодой принял, – отозвался я в рацию, – Ладно, Саш. Я пошёл. Дела-делишки.
– Бывай, Молодой, – мы пожали руки, и я направился по окраине посёлка в пролесок, куда была выведена часть гарнизона.
Я повесил СВ на плечо, взял в руки АУГ и направился в точку сбора. Прогулкой назвать это нельзя, под покровом темноты любой силуэт и без того кажется опасным, а когда на фоне стрельба, рёв моторов и звуки пожаров, тогда это становится не просто страшно, а ужас как неуютно в довесок к страху. Человек от природы запрограммирован бояться темноты, мы не видим в темноте как кошки, посему – извольте, двуногие, преклониться перед природой. У меня не было другого выбора, кроме как быть начеку и включить ноги, отключив голову, этакий момент идеального диалога с собой. Последний раз такое было в институте. Я просто представлял, как грани личности собираются за столом и обсуждают ситуацию. Там есть трус, умник, бабник, пофигист, технарь, книголюб и почему-то сутенёр. Последний весь такой в фиолетовом вельветовом костюме со значком доллара на груди. Ну и, собственно, я сам там тоже был.
– Итак господа, давно не виделись, – начал я. При этом, ноги несут меня вдоль границы посёлка и нет, мама меня не роняла, просто не люблю темноту, а это как диалог с самим собой. Надо же поговорить с умным человеком.
– Здаров кореш, – начал сутенёр, – Ты времени даром не терял, респектую.
– Вечер добрый, вы по какому-то вопросу? – спросил книголюб, вынув монокль. Да, он был одет как Шерлок Холмс в исполнении Василия Ливанова. Как дань чувству вкуса тех лет.
– Эй, какие-чего! – продолжил пофигист, он был как раста. Афрокосички, косяк в зубах и флаг Ямайки за спиной.
– Да ничего, – ответил я, – Махну-ка я ромашки от нервов, раз снова о вас вспомнил. Чао! – ответил я, поняв, что так и до дурки недалеко. И без того слишком много событий вокруг.
Стоило мне снова включиться на полную, как из-за угла на меня вышел перемазанный сажей человек. Буквально, ткнулся мне в нос.
– О, щит, сорри! – быстро выпалил он.
– Ну берегись, скотина нерусская, – я изрядно испугался, приложил его АУГ-ом, как дубиной и начал его мутузить об стену как куклу. Ну не вовремя он появился… Бедному парню неплохо досталось. Дом, об который я его колотил, оказался бревенчатый. После второго удара он уже обмяк.
– Молодой, ОТСТАВИТЬ! – рявкнул на меня Художник и я пришел в себя.
– Черт, Вась, этот чепуш из-за угла вышел, напугал. Ну и вот.
– Никто не любит темноту. Вот, решили тебя встретить с Мишей. Кстати знакомься. Миша, позывной "Горняк" – командир горнострелкового подразделения города Мигалов. Это его танки тут устроили всем армагеддец локального масштаба. Миша, это Ник, позывной "Молодой", любитель техники и прекрасного пола. Недавно отошёл от тяжёлого ранения.
– На обломке БМП полетал, – ответил я.
– Нехило ты оправился, я тебе скажу, – он оглядел тело супостата, – Что же, будем знакомы, – сказал он, протянув мне руку, ладонь которой была исполинских масштабов. Если в секции карате все перерубают рукой доски, то Миша, мог бы ломать брусья десять на десять.
– Будем, – я пожал руку.
Место временного расположения было прекрасно оборудовано. Стояли палатки, в каждой была буржуйка. Техника стояла в отдалении. Мы вернулись в аккурат к моменту ужина. Самое то, набить пузо, да завалиться спать. Дураку ясно, что Палыч это так не оставит, кстати, и он, и Бывалый сидели тут же, допрашивая одного из пленных. Видно того, кого смогли разговорить. Заметив меня. они кивнули и продолжили.
