Но долго нести чушь ему не дал отец. Он внезапно приподнялся на стуле и рявкнул, как не вовремя разбуженный медведь:
— Потому что я так сказал! Хватит!..
А в следующий момент рухнул на место, побледнев и схватившись за грудь.
— Опять вы довели отца, Джеймс. Сколько же можно! — Матушка приложила к сухим глазам платочек, но не двинулась с места.
Под ее страдальческим взглядом Джей ощутил себя неблагодарным ублюдком. Правда, ненадолго. В тридцать один год родительские манипуляции воспринимаются несколько иначе, чем в шестнадцать, хоть и по-прежнему задевают. Сильно задевают.
— Мак, виски, — коротко распорядился Джей, вставая и подходя к отцу.
Он сам пощупал ему пульс, заглянул в глаза и налил на два пальца в поданный камердинером бокал.
— Не виски, а врача! — возмутилась матушка. — У Руперта больное сердце, а вы!..
— Мелисса, перестаньте, — поморщился отец, передумавший умирать.
— А мне крайне интересно, милорд, отчего вы вернулись из Стокгольма на день раньше? — спросил Джей, едва отец хмуро пригубил виски.
— Вы забываетесь, Джеймс! — Лорд Руперт снова гневно сверкнул глазами, но леди Мелисса успокаивающе тронула его за руку. — Вот когда станете председателем совета директоров, тогда и будете спрашивать отчета, — на полтона спокойнее добавил он.
— Если вас не устраивает моя работа в компании, отец, вы всегда можете нанять другого финансового директора, — совершенно ровно парировал Джей и взялся за чашку с кофе. — Приятного аппетита.
— И найму, если вы продолжите дерзить отцу. Не заставляйте меня жалеть о том доверии…
— Хватит этого спектакля, отец. — Джей со звоном поставил чашку, едва не расколотив драгоценный фарфор. — Говорите по-человечески, что случилось. Ларсен отказался от слияния?
— С Ларсеном все в порядке, он заинтересован, — неохотно ответил отец. — А вот Даниш сделал нам встречное предложение. Весьма интересное предложение. Упустить его было бы сущей глупостью.
Джей поморщился про себя. Аристократичность отца, доходящая местами до абсурда, вызывала в нем изжогу. Вести себя дома, за завтраком с семьей так, словно он на приеме в Букингемском дворце… зачем? Жить, застегнутым на все пуговицы — к чему? Если бы отец хоть время от времени позволял себе расслабиться и вести себя, как нормальный человек, наверняка бы и с сердцем у него было намного лучше.
— Я буду очень признателен, милорд, если вы посвятите меня в подробности, — так же церемонно сказал Джей.
Вместо «выкладывай, пап, в какую авантюру ты ввязываешься». Черт. Почему бы милорду Руперту не позволить собственному сыну называть себя папой?! Так, как делают все нормальные сыновья! Даже ее величество позволяет внукам называть себя бабушкой, когда они наедине. Но не лорд Руперт Карлайл, о нет. Он даже собственную жену зовет исключительно полным именем и «леди».
Как будто, если он позавтракает без галстука, их древняя благородная фамилия станет менее древней и благородной.
— Мы с лордом Данишем решили объединить наши капиталы. Даниш дает за леди Камиллой половину своих акций. Вторую половину он отпишет своему первому внуку.
— И вы договорились об этом за моей спиной, милорд, — холодно внешне, но внутренне кипя от ярости, констатировал Джей.
— Вы — Карлайл, Джеймс. Ваш долг — позаботиться о благополучии рода. Итак, раз у вас больше нет вопросов, предлагаю вернуться к трапезе.
— Нет, отец. Я не женюсь на леди Камилле Даниш.
Джей бы сказал «на этой бешеной сучке», но в присутствии отца у него язык не поворачивался. Он же Карлайл, черт бы его подрал.
— Я не спрашивал вашего мнения, Джеймс. Дата свадьбы уже назначена.
— Милорд, я не…
— Джеймс, прошу вас! — Теперь тонкая и сухая рука матери легла на его руку. — Это всего лишь объединение капиталов.
— Всего лишь?..
— Да, всего лишь. Вам не придется менять свой образ жизни, сын мой. Вы ничего не теряете.
— Кроме свободы и самоуважения, миледи.
— Если вам свобода важнее чести рода, Джеймс… — снова нахмурился отец.
— Руперт, прекратите сейчас же! — матушка повысила голос, чего на памяти Джея не позволяла себе никогда. — Не говорите того, о чем пожалеете!
— Да пусть говорит, миледи. Только без благодарной публики. Мне надоел этот чертов театр! — Встав, Джей оперся на стол обеими руками и навис над отцом, благо, его почти два метра роста позволяли. — Можешь лишить меня наследства, можешь публично от меня отречься, отец. Плевать. Мне не пять лет и на дворе не восемнадцатый век.
— Вы… вы… — лорд Руперт снова побледнел. — Как вы смеете!..
— Так, — пожал плечами Джей. — Как обычно. Заканчивайте без меня, у меня дела в офисе.
— Вы уволены, Джеймс. Чтобы сегодня же духу вашего не было в компании. И не рассчитывайте на наследство, вы мне больше…
— Руперт! — в голосе матушки прозвучали истерические нотки, она изо всех сил вцепилась в руку мужа. — Джеймс! Успокойтесь немедленно!
— Все в порядке, миледи. Как видите, милорд принял мудрое взвешенное решение. Видимо, у милорда на примете есть другой финансовый директор и еще десяток запасных сыновей. Приятного аппетита.
Развернувшись на каблуках, Джей зашагал прочь из столовой. Ему зверски хотелось прямо на ходу содрать с себя удавку, притворяющуюся галстуком, но он сдержался. Ему не пять лет, чтобы устраивать детские демонстрации.
Матушка позади сдавленно охнула. А отец…
— Макдью, мой кофе остыл, — идеально ровно сказал лорд Руперт.
Вот так. Его кофе остыл.
Что ж, кому что. А Джею в самом деле пора в офис, хоть он больше и не директор, но кое-какие дела у него там остались.
4. Лиза
То же самое утро
Киса спал. Одетым, поперек кровати и с мобильником на подушке. В номере царил творческий беспорядок, взглянув на который, я должна была понять, как неправа. Ведь он волновался!
Увы, я была без очков, так что оценить композицию по достоинству не смогла. А надевать линзы, вместо того чтобы принять душ и наконец-то уснуть, была морально не готова.
Честно говоря, я вообще не понимала, к чему я теперь морально готова. Да и я ли это? Мои родители ни за что не поверили бы, что я. Их милая, домашняя, хорошая и высокоморальная доченька Лизонька ни за что не поехала бы с каким-то маргинальным типом в подозрительную пивную. А о том, чтобы изменить мужу прямо на барной стойке с мужчиной, имени которого не знает, хорошая девочка и подумать бы не смогла!
А я смогла. Не подумать, а сделать.
Подумать я могу сейчас. Теоретически. А практически — ни черта. Только горячий душ и спать. В кресле, чтобы не тронуть Кису.
