— Невесте? — переспросила какая-то пожилая леди, чудом пробившаяся в первые ряды зрителей. — Ах, как трогательно! Ах, эти Карлайлы! Руперт, — позвала она неожиданно пронзительно: — Где ты, Руперт! Твой сын влюбился!
— Не отвлекай моего мальчика, Эмили, — послышался где-то рядом голос Малфоя-Карлайла-старшего.
Весьма вовремя. Джентльмен, чем-то похожий на куницу, скомандовал начало благородного бокса.
Я широко раскрыла глаза, хотя больше всего на свете мне хотелось зажмуриться. Вдруг этот рыжий Гровер одолеет Джея?! В первый раз на стороне Джея было преимущество внезапности, а сейчас…
Сейчас сэру Бизону было пофиг на преимущества. Он как-то хитро ударил, блокировал, пропустил удар в бок, снова ударил — и Гровер отлетел. Был бы ринг — на канаты. А так — просто на руки джентльменам. Из его носа хлестала кровь, заливая белоснежную рубашку. Кто-то уже прикладывал ему лед, кто-то обменивался ставками. Кто-то считал: десять, девять…
Мне было все равно.
Я видела только Джея.
Он обернулся ко мне. Из его синих, как небо, глаз уходила злость — и сменялась нежностью. Он протянул ко мне руку, позвал:
— Рейнбоу? Только не вздумай плакать.
— Я не плачу. Не дождешься. Ты, бизон бешеный!
— Ага. Бизон бешеный, — светло улыбнулся Джей и притянул меня к себе. — Выйдешь за меня замуж, Рейнбоу? Я люблю тебя.
— Сумасшедший бешеный бизон. Я тоже люблю тебя. Но я еще не развелась.
— Ерунда, ты моя и только моя. И если кто-то посмеет тянуть к тебе руки, оборву.
— Злой Бизон, — прошептала я и уткнулась в грудь Джея.
— Все хорошо, Рейнбоу. Правда, все хорошо. Идем отсюда, драться с Кэм мне как-то не хочется. Это неспортивно.
О боже. Кэм. Я совсем о ней забыла! Впрочем… Плевать. Теперь леди Камилла — проблема Кисы, а не моя.
— Ага, идем, — согласилась я, позволяя накинуть себе на плечи белый смокинг, согретый теплом его тела, пахнущий им. Моим сэром Бизоном.
Кажется, по дороге к выходу кто-то пытался о чем-то спросить Джея. Он даже что-то отвечал. Кажется. Я не прислушивалась. В моей голове все еще было легко и пусто. Непривычно пусто без чужих проблем, без чужой дури и чужой ответственности. Легко, как никогда раньше.
И мне это нравилось!
Садиться на заднее сиденье белого «Бентли», рядом с Джеем, и прислоняться к нему — тоже нравилось. Его рука на моих плечах. Его губы у моего виска. Его нежный шепот…
— …хочу тебя, Рейнбоу, — и его рука под моей юбкой.
Очень настойчивая рука. Жадная. Джей добрался до резинки чулок и гладил мою ногу, подкрадываясь к трусикам. Уже влажным.
— Я тоже, — призналась я, раздвигая ноги, и едва не застонала в голос, когда его пальцы коснулись самого чувствительного местечка и пустили по моему телу волну томительного жара.
Он шептал что-то еще нежное, лаская меня, и смотрел мне в глаза — пристально, не отрываясь. Я чувствовала, как сильно он возбужден, видела пересохшие от желания губы, слышала его неглубокое, быстрое дыхание. Ощущала вибрацию мощного автомобильного мотора. И меня уносило. Или меня, или мою крышу, или все сразу. Я даже про шофера впереди забыла — и не вспомнила бы, если бы не резкий поворот, прижавший меня еще ближе к Джею.
Но меня и это не остановило. Сегодня я приняла важное решение: плевать на чужое мнение. Вот и буду ему следовать. А еще признаюсь себе честно, что меня это отчаянно заводит — вот так отдаваться Джею на заднем сиденье его машины, зная, что шофер все видит и слышит.
— Плохая девочка, — невыносимо довольно шепнул Джей, усиливая напор пальцев.
— Очень плохая, милорд, — пьяно улыбнулась я, провела языком по нижней губе и нащупала ладонью горячую твердость его члена. Все еще скрытого под белыми брюками.
Джей со стоном накрыл мой рот своим, а пальцами скользнул внутрь меня. О боже, как это было сладко! До звона в ушах, до искр из глаз, до ослепительно сладкой судороги…
Кажется, я все же закричала от наслаждения. А он поймал мой крик губами, выпил его, ворвался в мой рот языком, подался бедрами вперед, плотнее вжимаясь в мою руку, дразня меня близостью мощного, желанного до темноты перед глазами тела.
— Что ты со мной делаешь, Рейнбоу? — тихо, почти жалобно спросил он, когда я нащупала наконец молнию на его штанах и потянула ее вниз.
— То, что и положено делать плохой девочке. Я хочу тебя, сэр Бизон. Сейчас, — и в доказательство своих слов я просунула руку ему в трусы, обхватила гладкий ствол и сжала.
Он застонал, тяжело сглотнул… и велел:
— Повернись.
Я не совсем поняла, как и куда — но Джей мне помог. Чувствовался богатый опыт, да. И мне это тоже нравилось. До головокружения. Вся эта отчаянная непристойность, теснота, неуместность, даже унизительность моей позы — на четвереньках, с задранной на голову юбкой, без трусов, но в чулках и туфлях, и проносящиеся за окном машины деревья, другие машины… И сильные, почти грубые толчки толстого члена во мне, и его рука, зажимающая мне рот, чтобы я не слишком громко орала, а потом — его собственный полурык-полустон:
— Рейнбоу… Святые каракатицы, Рейнбоу…
— Вы проголодались, мой лорд? — томно протянула я и покачала бедрами.
— Здесь чертовски тесно.
— Здесь? — переспросила я, сжавшись вокруг его по-прежнему стоящего члена.
— Да. — Джей снова в меня толкнулся. — Здесь. — И снова. — В тебе. — И снова. — Ты… делаешь из меня… мальчишку… моя леди…
Следующие несколько минут мы не разговаривали — на заднем сиденье в самом деле чертовски тесно и неудобно. Но зато так сладко! И плевать, что мое платье измялось, испачкалось и наверняка порвалось. По крайней мере, я пару раз слышала подозрительный треск ткани. Хотя быть может это трещала рубашка Джея — смокинг он так и не надел.
Мне было плевать на платье. Плевать на все. Мне хорошо — и точка.
Мне было хорошо и плевать на все и тогда, когда Джей помог мне устроиться: лежа головой у себя на коленях, спиной на сиденье. Правда, ноги пришлось согнуть. Мне было хорошо, и когда он спросил:
— Почему твой телефон не отвечал?
— Поль забрал перед приемом, чтобы я не отвлекалась. Кажется, так у него и остался.
— Может, ну его в Темзу?
— Ага, — согласилась я, — и телефон, и Поля — в Темзу… Черт. Нельзя телефон в Темзу…
Я зажмурилась, не желая возвращаться в реальность и вспоминать все, что связано с чертовым телефоном.
— Ну ладно, нельзя так нельзя, — на удивление покладисто ответил Джей и, вытянув из кармана брошенного на сиденье смокинга свой телефон, кому-то позвонил.
— Барри, позаботься, чтобы у мистера Одоевски забрали смартфон Лиз и привезли ко мне домой. Что, уже? Я никогда в тебе не сомневался, Барри… да… порядок? Уф… Нет, и тут я в тебе не сомневался. Ага, выпиши себе премию. Две премии.
