– Зачем ты ходил туда? Тебе нравится смотреть на эти казни? – негромко спросила Вэл, сама не зная зачем и почему решившись озвучить грызущие истерзанную душу вопросы.
Раза подался назад, приподнимаясь над ней.
– Ну давай, – дернув верхней губой, сказал он. Вэл перевела на него взгляд. – Я слушаю.
В груди стало больно. Вэл стиснула челюсти и сглотнула возникший в горле ком.
Вот она – истинная правда. У них не получалось, как бы они оба ни хотели обратного. Каждый носил в сердце медленно пожирающую его темноту. И каждый считал, что в этом виновен другой.
– Я просто спросила тебя, – ответила Вэл, когда Раза, отстранившись, спустил ноги с кровати.
– Ты никогда не задаешь простых вопросов. Так что я слушаю. Обвинишь меня в том, что я животное?
– Нет, я вовсе не об этом, – растерянно пробормотала она.
Именно что об этом, разве нет?
Если не можешь сказать это ему в лицо, будь честна хотя бы перед собой.
Раза поднялся, и Вэл увидела его длинные ноги с очерченными мышцами. Взгляд скользнул выше: Вэл вздохнула, смущаясь оттого, как внизу живота точно перевернулось что-то горячее.
Красивый. Идеальное животное.
Все правильно.
Она опустила голову, боясь, что Раза прочитает на ее лице то, что она не смела озвучить вслух.
Хватит. Пустые метания, сомнения, доводы разума, перечеркнутые горячим чувством… какой во всем этом толк, если они потеряли самое важное – доверие?
Вэл незаслуженно почувствовала себя использованной. Она знала, что Раза был искренен, отдавая ей себя, но от этого не менялась самая суть – секс остался просто сексом и ничем большим.
Раза оделся и ушел, оставив Вэл одну в пустом доме и с пустым сердцем.
Всего пара недель – и отряд должен был вновь покинуть город. Вэл старалась не думать об этом, как и о том, чем займется, оставшись в полном одиночестве. Когда-то она уже оказывалась одна, и ничего хорошего из этого не вышло.
Вэл знала, что ничто не заставит ее больше охотиться или ходить на рынок в этом проклятом городе. Она будет просто сидеть в доме и ждать.
Он сломал тебя, да? И ты даже не хочешь попытаться подняться?
Вэл действительно не хотела.
Раза уедет, и это принесет облегчение, верно? Или его отъезд только окончательно разрушит то хрупкое, что еще осталось между ними. Вэл бесконечно задавалась вопросами, пока главный виновник ее терзаний сам не предоставил нужные ответы.
Раза прижал Вэл к стене, разведя коленом сжатые бедра, жадные губы нашли мягкий рот. Она с усилием отвернула голову, упираясь ладонями в твердую грудь и ощущая под пальцами холод кожаной куртки.
– Что не так? – сквозь стиснутые зубы процедил Раза.
Вэл, тяжело дыша, сдержанно ответила:
– Я не хочу.
– Что значит – я не хочу? – Черные брови взлетели вверх. Вэл краем глаза увидела, каким напряженным стало его лицо.
– Тебе не ясно? Я не хочу тебя, – терпеливо, понимая, что ходит по острому лезвию, ответила Вэл.
– Какого хрена, Вэл? – Пальцы, сжимающие запястья, разжались, и Вэл смело вздернула подбородок.
– Такого хрена, Ра, что я устала постоянно молчать. – Голубые глаза горели внутренним огнем, словно кто-то щедро подбрасывал дров в невидимую топку. – Я не хочу служить тебе подстилкой.
– Что ты несешь? – прорычал Раза, отступая на шаг. Его грудь тяжело вздымалась, холодные черные глаза гневно прищурились, рассматривая непривычно ожесточенное лицо девушки.
– Ты приходишь и уходишь, когда хочешь. Ты трахаешь меня и… молчишь, Ра! – Срываясь на крик, Вэл запустила руку в распущенные по плечам темные волосы. – Мы не разговариваем с тобой. Вообще! Я не знаю, где ты пропадаешь, и ты не рассказываешь мне! Зачем… все это?
Раза изумленно смотрел на нее, будто не понимая.
– Зачем? А что ты хочешь, Вэл? – сдержанно произнес он.
– Поговори со мной, – слыша в собственном голосе умоляющие нотки, попросила Вэл.
Раза поморщился, точно она сказала какую-то несусветную глупость; тряхнул головой, приблизился и опустил голову, наклоняясь губами к ее шее.
– Нам не о чем разговаривать. Лучше закрой свой рот и…
Вэл с силой оттолкнула его, на мгновение замечая в черных глазах промелькнувшую растерянность.
– Да отпусти ты меня! Я не буду спать с тобой! – стиснув зубы, прошипела Вэл. Сердце бешено стучало в груди, разливая полыхающий жар.
– Будешь, – со злобной ухмылкой ответил Раза, чуть наклоняя голову.
– Ну так что – изнасилуешь меня? Тебе не привыкать! А как же твои обещания? – воскликнула Вэл, судорожно сглатывая болезненным, как поцарапанным, горлом. – Или тебе нравится причинять боль? Помню, как ты стоял и смотрел, когда тот стражник бил меня. Тебе это нравилось, признайся?
Кулак врезался в стену рядом со щекой Вэл, с треском ломая дорогие деревянные панели.
– Заткнись! – рявкнул Раза, глаза его, полные настоящей звериной ярости, с ненавистью смотрели в посеревшее лицо девушки. – Заткнись!
Вэл испуганно сжалась, шарахаясь в сторону. Страх – мерзкий, липкий, всепоглощающий связал ее подобно путам, заставляя замереть на месте, распахнутыми глазами взирая на гневное лицо мужчины.
– Никогда не упоминай об этом, поняла? Никогда, – голосом, не терпящим возражений, подчеркнуто холодно проговорил Раза. Кулак медленно опустился, руки сильно дрожали.
– Не трогай меня, Ра, – смотря в сторону, тихо сказала Вэл. – Я не хочу тебя. Ты мне противен.
Вэл услышала глубокий вдох, а затем Раза отошел от нее. На виске неприятно зачастила венка, Вэл подняла голову, внимательно наблюдая за ним.
Раза подошел к большому длинному деревянному столу и положил ладони на плоскую поверхность, низко опуская голову. Несколько долгих бесконечных секунд он просто стоял, не меняя позы, а потом медленно выпрямился, скользнул по Вэл коротким тяжелым взглядом и направился к входной двери.
– Куда ты собрался? – выпалила Вэл, и Раза замер у самого порога.
– Тебя это не касается. – Он посмотрел на Вэл вполоборота, рот его нервно дернулся.
– Ну давай, – презрительно, словно выплевывая каждое произнесенное слово, сказала Вэл. – Иди трахни кого-нибудь. Сбрось напряжение, как говорят настоящие мужики. За это тебя не выволокут на площадь, верно?
Раза медленно повернулся, смотря ошеломленными и совершенно безумными глазами.
– Ты что – ненормальная? – чуть слышно произнес он.
– Может, и ненормальная. – Вэл едва могла говорить, слушая гул крови в ушах и чувствуя, что реальность начинает ускользать, превращаясь в настоящий кошмарный сон. – И да, я боюсь тебя, Ра. Очень боюсь. Тебе это нравится, признайся?
