– Что она конкретно говорила, ты можешь сказать? – нервно спросила она.
– Чтобы вы как можно скорее приезжали. – Зина опустила голову, едва не рыдая.
– О боже! – Александра стремглав вылетела из приемной и побежала по коридору. Телефон наконец нашелся, и он действительно оказался отключен. – Какая же я растяпа, выключила его, видно, после того как позвонила Лямзину.
Она, ругая себя, подлетела к автомобилю, впрыгнула на водительское кресло и только теперь заметила, что мобильник, мигнув и выдав надпись: «Батарея разряжена», – снова отключился.
Возвращаться в офис и тратить время на звонок с другого аппарата ей не захотелось. От нее ждут личного присутствия, а значит, нужно мчаться к матери.
Глава 5
Домик с картины Кинкейда
Когда Александра подъехала к дому, где жила ее мать, уже начинало темнеть. Ох уж эти вечные московские пробки, попав в которые вынужден ждать целую вечность, жалея о том, что природа не наделила ни тебя, ни твоего железного «коня» крыльями и ты не можешь вспорхнуть и, облетев длинную шеренгу машин, свободно помчать прочь. Вот и получается, что на получасовую дорогу уходит два-три часа.
Наверное, это не предел, и можно простоять в пробке и дольше, но Александра была так напряжена, что каждая минута была как лезвием по нервам. Наконец вдали показался домик, будто сошедший с картины Кинкейда. Яркие веселые окошки, палисадник, утопающий в розовых цветах, белые, увитые плющом стены и сиреневая крыша. Каждый, кто видел его впервые, обязательно останавливался полюбоваться, невольно представляя себе уютную добрую фею в светлом передничке, которая с улыбкой приглашает дорогих гостей в дом.
Собственно, и Александра именно так представляла воображаемую хозяйку, каждый раз пытаясь найти ответ на вопрос: почему ее мать выбрала именно этот домик?
Она взбежала по ступеням, толкнула дверь рукой и, пролетев по узкой прихожей, ворвалась в кухню. К этому моменту Александра уже плохо владела собой и едва не падала в обморок от переживаний.
Однако картина ее глазам предстала вполне идиллическая. Близнецы сидели за столом друг напротив друга и рисовали картинки гуашью, хихикая и время от времени подрисовывая друг другу усы. Мать чистила картошку, а два кота, точнее, кошка и кот, с неусыпным вниманием следили за падающими в ведро картофельными очистками.
– Мама, что случилось? – спросила Александра, встревоженно оглядываясь по сторонам. Ей казалось, что сейчас непременно отыщутся следы какого-нибудь стихийного бедствия или, того хуже, преступления.
– Во-первых, здравствуй, – невозмутимо откликнулась maman хорошо поставленным грудным голосом. – А во-вторых, сядь и выпей валерьянки. На тебе лица нет. Еще не хватало «Скорую помощь» вызывать.
Александра кулем свалилась на стул и только и смогла, что облегченно выдохнуть и прижать дрожащие руки к пылающим щекам. Близнецы сорвались со своих мест и облепили ее с двух сторон, обнимая и наперебой выкладывая все новости. Она нежно обняла их и прижалась к головкам, пахнущим солнцем и лугом. Безумная тревога сменилась ощущением тихого счастья. Немного успокоившись и расслабившись, она устало посмотрела на мать.
– Мама, что ты сказала Зине? Она была сама не своя.
– Твоя Зина – истеричка. Сама завелась и тебя накрутила. Ничего особенного я ей не сказала, можешь мне поверить. Только попросила, чтобы ты как можно скорее приехала ко мне. – Мать была само спокойствие и невозмутимость.
Александра даже испытала угрызения совести: ну как можно заподозрить эту святую женщину в неблаговидном поступке?! Но вовремя спохватилась, вспомнив, с кем имеет дело.
– Зина работает у меня давно, – она с сомнением покачала головой, – и я ей вполне доверяю. Она не стала бы ни с того ни с сего в панику впадать. Мама, если ты сейчас же мне не расскажешь, что сказала моей секретарше, я сама позвоню ей и потребую в точности мне доложить.
Мать в сердцах бросила картофелину в кастрюлю с водой так, что поднялся сноп брызг.
– А мне ты, значит, не веришь?! Да она врет все, твоя Зина.
– Мама, я жду. – В голосе Александры прозвучали металлические нотки. За свои тридцать с лишним лет она так и не научилась спокойно относиться к выходкам своей маменьки. И каждый раз всерьез пугалась, когда случался подобный инцидент.
– Ну ладно, ладно. Я просто пошутила! Я сказала, что если ты немедленно не приедешь, то можешь не застать меня в живых.
– Мама! – заорала Александра, вскакивая. – Да как ты можешь так шутить?! Я чуть рассудок не потеряла, пока к тебе неслась.
– А у тебя его никогда и не было, подумаешь, эка невидаль, – невозмутимо заявила мать и поставила на огонь картошку. – Иди руки мой, у меня есть отличное рагу. Они, – она кивнула на детей, – вчерашнее есть не будут, а мы с тобой за милую душу поедим.
Александра вздохнула и поплелась в ванную мыть руки. Мать не переделаешь, тем более что и переделываться-то она особо не желает. Остается лишь смириться и терпеть.
Когда они сели за стол, Александра спросила:
– Так что за спешка была, можешь мне объяснить?
– Детям вредно дышать гарью, – заявила мать, – вокруг горят леса. И хотя до нас еще не дошло, но иногда, особенно когда ветер в нашу сторону подует, тут дымом ощутимо пахнет. Мне предложили путевки, и я решила увезти детей к морю! Но выехать нужно завтра.
– Хорошо, я не возражаю.
– Попробовала бы ты возразить! – Мать посмотрела на нее жалящим взглядом, всем своим видом демонстрируя превосходство. Но поскольку у Александры давно на ее приемы выработался иммунитет и она никак не отреагировала, мать быстро сменила тон на более сердечный. – Мне не на кого оставить своих котов, так что заберешь их к себе.
– Ладно. Когда у вас поезд?
– Самолет завтра утром.
– Мама, полетели с нами! – Митя прижался к ней, обхватив за шею и целуя в щеку.
– Да, мама, полетели! – Дочь тоже вскочила и повисла на ней с другой стороны.
Александру всегда удивляло, что в детском тандеме именно Митя был более ласковым и нежным, хотя и имел явные задатки лидера. И совсем другое дело Алиса. Она могла проявить сентиментальность только вслед за братом, чураясь и стыдясь своих эмоций, когда его не было рядом. И если бы не Митя, Александра и не знала бы, какое это наслаждение – общаться с ребенком, сколько можно получить детской благодарности и любви. Она и сама была в детстве не слишком ласковой, но относила это на счет того, что мать всегда обходилась с ней строго и считала неправильным целовать и обнимать детей. Александра понимала ее. Начитавшись в свое время книг доктора Спока, очень популярного когда-то в Советском Союзе, мама своих сына и дочь воспитывала в полном соответствии с «буквой закона». Александра считала теории Спока не совсем верными и искренне сочувствовала тем детям, которые так же, как и она, были лишены некоей важной части материнской любви.
