Он вдруг резко остановился, и Александра едва не налетела на него.
– Послушай, – внятно сказал он, – есть факты, а они, как известно, упрямая вещь. Я два раза тебя застаю в его обществе, причем далеко не в деловой обстановке. Первый раз я видел ваш поцелуй, теперь – вас за столиком в кафе. Александра, мы же взрослые люди, зачем врать?
Она отфутболила носком туфельки кинутую кем-то на тротуар пачку сигарет, посмотрела в небо, глотая слезы, и вдруг остыла.
– А пошел ты. – Александра развернулась и направилась в противоположную от него сторону.
Несколько секунд он стоял, сраженный тем, что из хозяина положения стал подчиненным, и не знал, как поступить. Потом спохватился и кинулся следом.
– Александра, стой! Я забыл у тебя спросить…
Она остановилась и неохотно повернулась.
– Да? И что же?
– Хорошо, я согласен – дал маху, – он невесело засмеялся, – с кем не бывает. А почему это произошло?..
– Почему? – машинально переспросила Александра.
– Потому что я тебя… – он хотел сказать «люблю», но побоялся произнести это слово и заменил на менее высокопарное, – ревную.
– А, ну это, конечно, сразу меняет дело, – издевательским тоном сказала она. – Тогда по-всякому себя вести можно.
– Чем мне искупить свою вину? – Он огляделся. – Хочешь цветы?
Он схватил с прилавка самый роскошный букет.
– Не хочу, у меня вчерашние еще не завяли, – строптиво вздернула нос Алекс, пряча руки за спину.
– О горе, нет мне прощенья, – патетически воскликнул Эдик и плюхнулся на асфальт перед Александрой, обнимая ее колени.
– Ты с ума сошел, – зашипела она, пытаясь высвободить свои ноги из его объятий, – встань немедленно! Что за балаган, в самом деле.
– Не встану, – помотал он головой. – Только если скажешь, что простила.
– Хорошо, я простила. Отпусти меня сейчас же, – приказала она.
Он поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх.
– Солнышко, ну кто ж так просит? Так собакам команды дают. Ласковей надо.
Александра скрипнула зубами и, старательно изображая нежность, протянула:
– Пожа-а-алуйста!
– Вот, другое дело.
Лямзин встал, отряхнул брюки и, подхватив ее под локоть, потянул дальше по улице.
– Куда ты меня тащишь? – попыталась сопротивляться она.
– Тсс! – Эдуард прижал палец к губам и принял загадочный вид. – За нами следят. Сейчас быстро, не оглядываясь, садимся в мою машину и отъезжаем.
– А если она заминирована? – так же понизив голос, подыграла ему она.
Он поманил ее пальцем и, нагнувшись к самому уху, прошептал:
– Исключено. У меня кругом навешаны противотанковые мины. Злоумышленник просто не пройдет.
– Хосспади, вот трепло, – вздохнула Александра. – Ладно, не тащи меня, я сама пойду.
– Ну вот, сразу трепло. Я надеялся, что со мной хотя бы весело.
– Ага, обхохочешься. То сцены ревности на пустом месте, то посреди улицы менуэт на коленях. Да, кстати, я не знаю, что там у тебя дальше по плану, но мне нужно во-он туда.
Алекс показала рукой в ту сторону, откуда они только что пришли и куда, собственно, она первоначально и направлялась.
– И что там?
– Там зоомагазин. Мои коты жутко много едят, ты даже не представляешь – сколько. Во всяком случае, Сильвер – точно. И еще кое-что по мелочовке купить надо.
– Так поехали, к чему идти? – Он открыл машину и завел мотор.
В зоомагазине, пока Александра выбирала корм и мультипасту для кошек, Лямзин прилип к клетке с крысами. Он так долго стоял около них, что Александра забеспокоилась. Она подошла и озадаченно посмотрела на него.
– Проблемы?
– У меня – нет, но вот у него – определенно, – Эдуард указал пальцем на большого крысиного самца, стоящего на задних лапах и задумчиво точащего зубами прутик.
– Почему? – удивилась Александра. – Мне кажется, с ним все нормально.
Лямзин поманил ее рукой, приглашая приблизиться вплотную к стеклу, и, когда она практически уткнулась в него носом, заговорщицки произнес:
– Вот. Это опухоль. Видишь? Только – тcс! – а то его никто не купит.
– Тьфу ты! – Александра выпрямилась. – Эдик, у всех крысиных самцов это есть. Их бог такими сотворил.
– Что, с мошонкой прям до середины колена?
– Как видишь.
В этот момент в магазин вошел парень в джинсах-афгани, плотно облегающих его тонкие и по-журавлиному длинные ноги, между которыми болталась отвратительно низкая мотня. В общем, как раз в тех самых штанах, которые уродуют любую фигуру: полных делают коротконогими и толстыми, худых – болезненно тощими и будто забывшими снять перед выходом из дома памперс.
Эдуард с Александрой машинально повернулись и посмотрели ему вслед.
– А-а, – многозначительно протянул Лямзин, – наконец-то я понял, для чего нужны брюки-афгани. Спасибо тебе, крыс, подсказал.
Александра не удержалась и прыснула со смеху, потом обреченно махнула рукой:
– Ладно, я еще не все купила, отойду. А ты, если вдруг еще какое открытие сделаешь, – зови меня.
Лямзин задумчиво ходил между рядами клеток. Сначала он постоял около длинноухих декоративных кроликов, смешно шевелящих верхней губой. Потом прилип к клетке с грустными котятами мейнкуна. Они, хотя и были размером со взрослую домашнюю кошку, выглядели сущими детьми. Им явно было скучно, и Лямзин с трудом подавил желание выпустить их на волю. Но сильнее всего его заинтересовал террариум с крупными мадагаскарскими тараканами. На первый взгляд они кружили внутри тупой биомассой, но, приглядевшись, он заметил, что насекомые явно проявляют зачатки интеллекта. Во всяком случае, так казалось: они образовали под стенкой террариума кучуа-малу, и тот, кто оказался сверху, пытался из банки выскочить. Однажды ему это почти удалось, но при штурме «козырька» таракан сорвался и упал вниз.
Зрелище оказалось столь занимательным, что у Лямзина даже возникла мысль возобновить тараканьи бега, немного модифицировав их. Когда к нему подошла Александра, он уже переместился к паукам.
– Не хочешь парочку паучков купить? – спросил Лямзин. – Смотри, какие милашки.
Она брезгливо поморщилась:
– Не хочу. Должна признаться, я с раннего детства боюсь пауков. И тараканов тоже. Для меня это запредельные эмоции. Кстати, я закончила, можно идти.
Он взял у нее пакеты и, пройдя вперед, открыл дверь. Колокольчики на ней жалобно звякнули.
– Странно, а я вот не помню, чтобы чего-либо когда-нибудь боялся. – Он задумчиво посмотрел вверх. – Но я в раннем детстве и себя не помню. Да и вряд ли это возможно?!
