Счастье вмиг переполнило, как игристое вино бокал доверху. Счастье бурлило во мне. Счастье пьянило.
Опасаясь похмелья радости, я быстро напомнила себе, почему начала разговор о кромешниках. Помогло вернуться с небес на землю.
Все еще переживая, что ошиблась, я осторожно уточнила:
– Выходит, мы с лордом Глау… пара? Правильно я тебя поняла?
– Наконец-то дошло! – с иронией протянула Мадлен. – Наберись терпения, твой лорд вскоре тебя вспомнит, и будет у вас свадьба и куча детишек.
Звучит здорово, но верится с трудом. Да и нехватка терпения сейчас не главная моя проблема.
– С лордом Глау случилось что-то нехорошее? Только зелье кузена виновато или было что-то еще? О какой «плохой тьме» говорили принцы?
– Что ты слышала о культе изгнанного бога зла?
В животе похолодело – настолько неожиданным оказался вопрос принцессы.
– Ты о Неназываемом?
– Да. У нас он Проклятый Изгнанник, Неназываемый. Жители Седого материка называют его Искусителем, Шэйшем, а те, кто ему поклоняются, – Эшкилем. Когда злодеяния служителей кровавого бога переполнили чашу терпения, народы Тарры, объединившись, уничтожили культ.
– Мой предок – переселенец с Седого материка, в нашей семье хранят его воспоминания о жизни в стране, где почитали Неназываемого. И эти воспоминания кошмарны: и простые люди, и аристократы могли угодить под нож жреца.
– Да, отступники, служащие бессердечному богу, долго были проклятием Седого материка, но речь сейчас не об этом. Ты ведь знаешь, что Неназываемый был супругом Тьмы?
Я сморгнула, не ожидая таких подробностей.
– Так это не очередная страшилка о кромешниках? Ваша Тьма – справедливая, благородная богиня. Разве у нее мог быть такой супруг?
– Неназываемый стал безумным чудовищем, когда возжелал власти над всей Таррой. Чтобы изгнанный бог не вернулся, герои древности использовали десятки запирающих артефактов. – Мадлен теребила драгоценную отделку на своем платье – разговор, как и мне, давался ей нелегко. – Спустя века эти артефакты периодически всплывают, прибавляя работы ордену Кромешной. Помнишь Пятый отбор? Тогда кромешники ловили души вырвавшихся апологетов Неназываемого. Похоже, один из них оставил своим последователям печать бога – так называемую «плохую тьму». Отравленный ею кромешник быстрее оказывается на грани, переступив которую, превращается в монстра.
Мадлен замолчала, ожидая вопросов. Их пока не было – мне требовалось обдумать услышанное, принять.
Сейчас боги редко вмешиваются в жизнь людей, чудеса случаются, но не так часто, как хотелось бы. И люди воспринимают своих небесных покровителей как нечто нереально далекое и сказочное. Да я и сама не могла бы назвать себя праведницей, храм богини Матери посещала крайне редко, всецело погрузившись в работу.
– Почему Виктрэм попал под влияние «плохой тьмы»? Где он ее нашел? Или постарался Арчиваль?
– На самом деле Виктрэму повезло – он жив, тогда как несколько других кромешников исчезли без следа. И да, теперь все указывает на Арчиваля, – согласилась принцесса. – Но пока нет твердых доказательств, орден не отдаст приказ об его устранении.
– Орден настолько… – Я запнулась, подбирая нейтральное слово. Не смогла и сказала то, что думала: – Орден настолько наивен?
Мадлен печально улыбнулась:
– Такова ментальность давелийцев: верить до последнего, не оскорблять обвинением, пока есть шанс, что человек справится с искушением.
Даже и не знаю, что на это сказать. С одной стороны, хотела бы, чтобы мне всегда верили, но с другой – я очень боюсь предательства, поэтому предпочитаю перестраховаться.
– Ладно, скоро рассвет, нам всем нужен отдых, – заявила принцесса и поднялась с кровати.
Увы, я об отдыхе и не мечтала. Когда Мадлен ушла, пожелав мне спокойной ночи, я достала из-под подушки самописец и долго вертела его в руках.
Болес считал его своим талисманом на удачу и зачаровал от потери и краж. Если он оказался в руках Арчиваля, напрашивался страшный вывод.
Но я хотела верить, что, завладев самописцем, предатель не заполучил моего брата.
Решив, что дальше тянуть нет смысла, я отправила еще один «вестник» Болесу. Сейчас не до обид, я готова сделать первый шаг к примирению, ведь речь шла о жизни родного человека.
Ответа все так же не было, и я послала «вестник» сестре. Разумеется, Болес мог не ответить по нескольким причинам: проводил серьезный эксперимент в лаборатории и не мог оторваться; находился в экранированном от магии помещении. Или же… или же его похитили и принимали личную почту. Он бы ответил, если бы мог.
Голубая «птичка» упала на кровать – пришел ответ Филиппы.
«Болес не отвечает на мои послания уже два дня. Он пропал, когда прибыл в империю, к своему нанимателю. Почему ты интересуешься, Ви? Расскажи, что знаешь! Расследование контролирует сам король».
Еще раз пробежавшись взглядом по полным тревоги строчкам Фил, я закусила щеку изнутри и закрыла глаза. Несколько мгновений боролась с желанием выразить свою боль криком.
Я надеялась, до последнего надеялась…
Обдумав ситуацию, поняла, что у меня нет другого выхода. Если проигнорирую самописец в пакете с деньгами, то не прощу себе никогда смерть Болеса. Я должна спасти его!
Ситуация странная: я во дворце, могу обратиться за помощью, но… Мадлен уверена, что в ее окружении шпион. Есть ли гарантия, что его нет в ордене и он не сообщит Арчивалю о моих действиях?
Если бы Рэм помнил меня, я бы рискнула, а так…
Обретя решимость, я сняла с руки кольцо, которое мне дал Арчиваль, когда привез в поместье кузена.
Стукнув украшением о витую металлическую спинку кровати, принялась ждать. Недолго.
– Доброй ночи, госпожа Джун.
Столько довольства и самоуверенности в голосе подлого кромешника! Нет, уже не кромешника, он не достоин называться так. Отступник не сомневался, что я свяжусь с ним.
– Я бы поспорила, какая это ночь, но не буду.
Смешок, окрашенный издевкой. Все такой же самодовольный голос блондина, казалось, заполнил всю спальню.
– Правильное решение, госпожа Джун. Итак, я слушаю вас.
Язвит? Ждет, как поведу себя? Ладно, не буду разочаровывать.
– Я нашла в свертке с гонораром вещь, которая не может быть подарком от вас, потому что уже принадлежит одному человеку.
– Не может, даже если этот человек мертв? – ехидно поинтересовался ренегат.
– Что?.. – У меня на время отказал голос. – Он мертв?!
– Разве я так сказал? Это ведь было предположение. Поверьте, хозяин самописца в полном здравии. Пока в здравии.
Предупреждение прозвучало зловеще.
