— У меня тут лаборатория, — Витто по-джентельменски первым ответил на вопрос, — ты не знала?
Точно. Был когда-то мимолетный разговор, да забылся.
— Слышала от солдат, что такая есть, но не думала, что это здесь. Спускайся, мне неудобно так стоять. Голова кружится.
Не буду! Не буду, не буду, не буду проситься посмотреть. Нельзя, Нина, фу!
Он спустился.
Исчез на миг из поля зрения — встал на ноги, надо полагать. Ракурс позволял видеть сапоги у края люка. А потом потом просто шагнул в пустоту. Но не рухнул, а спланировал, как будто на невидимом эскалаторе стоял.
Так вот ты какая, левитация живых.
— Не соблаговолите ли посетить обитель трудов моих, госпожа?
— Туда? — на всякий случай, во избежание недопонимания, потыкала пальцем вверх.
— Согласна? — и улыбается так… с подначкой.
Ха! Побыть с Витто несколько минут, сунуть нос в святая святых, и, судя по отсутствию лестницы, еще и полевитировать?! На это «слабо́» я поведусь с превеликим удовольствием.
Левитировать было не очень. Вроде и поднимались не ужасающе быстро, о ощущения, как в скоростном стеклянном лифте. Зато в обнимку! Вит немного помялся, но, решившись, обнял, прижал к себе и оторвал от земли. А потом уже начал… процесс подъема. Метод мне понравился.
Позже, правда, выяснилось, что он впервые человека левитировал и не знал, как я себя поведу. Нет, в своих силах он был абсолютно уверен, но предпочел перестраховаться. А я такой удачный подопытный экземпляр — мелкая и непуганая. Контролировать легко. Сгреб в охапку, и клиент зафиксирован.
— Я мог поднять тебя и не прикасаясь, но боялся, что ты запаникуешь.
А я и не думала обижаться, он же не знает, что у меня за плечами опыт лифтов и, даже фуникулеров. Об этом я рассказывала, оглядывая помещение. Ничего так, просторно. Тепло. Свет магический льется из-под далекого потолка. Стены, правда, с видимым уклоном, как на мансарде. У одной стены длинный узкий стол, скорее — широкая полка. Напротив квадратные штуковины, которые вызывают ассоциацию со спортивными матами. Аккуратные такие стопки. Витто, вообще, аккуратный. А маты эти, вот уверена, давно не используются. Время тренировок позади, магистр уже не боится упасть. На полу, стенах, и, даже потолке россыпь каких-то меток белой краской. Точка-циферка. Точка-циферка-стрелочка. Вот и вся обстановка.
— Это лаборатория? А где оборудование? Твой кабинет куда больше на лабораторию похож. Я назвала бы это местом для упражнений.
— Лаборатория. Просто я и есть оборудование. Сначала на лягушках тренировался. Потом манула у степняков купил. Здоровенный кот был. Ему летать не нравилось. Сбежал. — и выразительно потер шрамы на щеке.
— А что это за точки?
Вит объяснять не стал, лишь на секунду замялся. Усадил меня в уголке и исчез.
Вжух… вжух… вжух, он метался по этому странному помещению, как шарик в барабане лототрона. Не так быстро, как показывают в кино про вампиров, отследить можно. И каждый раз, когда он касался метки рукой или ногой, раздавался звук, похожий на щелчок кастаньет, обозначавший, по-видимому, сигнал, что задача выполнена, попадание точное. Вот это я понимаю, тренажер!
— Потрясающе! — даже в ладоши захлопала, чем отвлекла заигравшегося магистра.
— Понравилось?
Еще бы! А ведь эти умения делают из Витто грозного противника. Недаром же Дораш так часто использует прыжки. Я в боевых искусствах мало что понимаю, но как инженер, знаю точно — удар сверху всегда сильнее. В этом преимущество конного перед пешим. Вот только…
— А ты траекторию движения менять можешь?
Траектория — это по-русски получилось. Минут пять увлеченно разбирались с терминологией. Узнала несколько новых специальных названий. Таких, что Ниана Корреш знать не могла. Наконец, Витто задал главный вопрос:
— Зачем менять траекторию?
И я рассказала про свой личный горький опыт, когда в меня пуляли файерболами те отморозки во дворце.
— Возможно, я неправа, но, кажется, ты двигаешься медленнее, чем заклинание. Кира легко бы достала тебя метательным ножом.
Витто не дурак, без лишних слов понял о чем я говорю. Имея опору, можно уклониться. А в воздухе?
— Ты опять меня удивила. А я то думал, что уже достиг максимума и заскучал.
— Может, рискнешь и откроешься хотя бы Байдану? Тебе нужен партнер, действия которого будут непредсказуемы.
Мой вопрос Юттим проигнорировал, заменив его своим:
— Почему ты заговорила об этом? О моей уязвимости? — слово «жалеешь» озвучено не было, но угадывалось.
Витто стоял рядом, в допустимом этикетом полуметре, но я его чувствовала, как будто прикасалась. Физически и душой. Сейчас мы были симбионтом, сейчас мы были «мы». Витто впустил меня в свое пространство и я, например, знала, что стоять ровно ему помогает левитация. Что он про меня понял в этот долгий миг? Может, наконец, смог принять это самое «мы»? А он вздохнул и отвернулся.
Так хотелось сказать что-нибудь чувственное, например, «не отталкивай меня», но нельзя. И молчать невозможно, потому что чуйка орала — недопустимо дать повиснуть между нами этой тяжелой, отрешенной тишине. Господи, как страшно все испортить!
— Так почему? — осознанно, или нет, но Вит дал мне шанс объясниться.
— Мы с Гунаром считаем, что твою ногу можно вылечить, — сказала, как в омут кинулась, и, боясь быть непонятой, затараторила, оправдываясь непонятно за что, — только не обижайся! На Земле такое лечат. Долго и болезненно, но лечат… А у вас магия, регенерация ускоренная… И моя синенькая…
Ага, молодец, Нина. Хорошо объяснила, доступно. А главное — уместно. Про увечье. Нет бы чего лирического, про непобедимость в бою. Надо же было так накосячить! Опять! Сейчас он опять замкнется!
— Да, Гунар мне говорил, — нет, кажется, не замкнулся, подошел, потом за руку взять решился, — прости, Нина, я пока не готов. Не готов позволить себе надеяться. Но это не значит хотя бы не попытаюсь, если, конечно, ты позволишь. Только после визита в степь.
И опять это чувство единения. Миг и я поняла, не хромота сейчас мешает Витто жить, и не застарелая тоска исковерканной юности. Увечье давно привычно, и сейчас уже — вторично, потому что есть левитация. Эта клятая Переправа в последнее время не только силу из него тянула. Несвобода. Вот что изнуряло его больше всего. И не на излечение он хочет надеяться, а на то, что я позволю ему быть рядом.
— Почему после визита? — это было два вопроса. Зачем ждать визита, чтобы лечиться? Зачем, вообще, ждать, чтобы жить? Вместе.
— Потому что сейчас я уверен в себе и смогу тебя защитить, если понадобится.
Ну, хотя бы в одном ясность есть: лечение может пойти не так, или просто непозволительно затянуться, а сейчас Витто чувствовал себя на пике формы и не хотел полагаться на удачу. Что ж, могу это понять. И принять.
