— А теперь, после того, как я начну говорить заклинание, тебе нужно молчать. Хорошо?
— Я нем, как упокоенный, — ответил Гарри.
Перемешала зелье, и теперь нужно было трижды вслух пропеть: «ቀላል ሆኗል የሚሰጡዋቸውን. በቀዳሚ ግምገማዎች ላይ ማኅተም ይችላል ለዘለአለም ውስጥ የሚሰጡዋቸውን. አሁን ደም ነው ማኅተም ስለጀመሩ ቃል ሕግ».
В голове неизвестные иероглифы сложились в понятное мне заклинание, и гласило оно в переводе вот так: «Проклятие исчезни. Навеки запечатываю тебя в нигде. Моя кровь — печать. Моё слово — закон».
— Диа влоак вэрдван. Эк сиол жувирэв дианэт. Ми ва ис сёл. Ми ро ис вит.
Говорить эти слова было трудно. В горле то и дело, словно ком образовывался, или будто кто-то песка насыпал. Хотелось прокашляться и просто замолчать и отдышаться, но нельзя. Никак нельзя.
Оборванное на полуслове заклинание, не доведённое до завершения — это не просто опасно, но непредсказуемо и даже смертельно.
Поэтому, невзирая, на сопротивление проклятия, которое не хотело, чтобы его сняли, я взяла себя в руки и трижды нараспев произнесла заклинание, чуть хрипя и сипя. И о чудо! Я увидела, как над котелком сложные слова, складывались в красивое кружево магического плетения. Они просто появились в воздухе и растворились в моём вареве!
Вот о чём говорил Гарри.
Ты произносишь вслух древние слова, наделённые силой и твоя магия, что течёт в крови, наделяет их «жизнью», даёт направление.
Гарри молчал, потому как обронённое случайно слово, может принести роковые изменения в заклинания и само колдовство. Мой фамильяр глядел на бурлящий котелок, в котором жижа вдруг обрела ярко-красную расцветку.
Я взяла толстое полотенце, обхватила им горячий котёл, подняла и понесла в середину дома.
Нужно было вылить часть этого зелья именно в центре дома, остальную часть на землю. Но тоже, не просто у порога выхлестнуть остатки варева, а уйти в самое мрачное место.
Таких мест в моём саду предостаточно.
И когда последняя капля упадёт, снова трижды пропеть заклинание.
В молчании, под изумлёнными взглядами призраков, которые высунули свои головы из стен, я и Гарри переместились в середину дома. То была гостиная.
И я очень аккуратно, чтобы не ошпариться, начала выливать волшебное зелье, которое должно снять проклятие. И как только половина зелья оказалась на полу — всё мгновенно впиталось! Будто я вылила не на пол, а на губку!
Но тут же дом сотрясло!
Гарри щёлкнул челюстью. А я едва не прикусила язык.
Гадство какое…
Но говорить было нельзя.
Мы переглянулись с Гарри.
И вдруг, снова встряска — сильнее. Зазвенели стёкла в окнах, качнулась люстра на потолке, замерцали магические светильники. Призраки испугались и исчезли в недрах дома.
Не теряя времени, я кинулась к двери на выход.
Нужно немедленно завершить обряд!
Гарри летел вслед за мной.
Домик тоже хотел избавиться от проклятия и услужливо распахнул передо мной входную дверь. Выбежала на крыльцо и в изумлении раскрыла рот.
Жаль, что нельзя было говорить. У меня на языке вертелось много подходящих слов и выражений.
Гарри заскрипел зубами. Он, как и я был сейчас возмущён.
Ещё бы!
Прямо на глазах сад разрастался.
Гигантские сухие корни вырывались из земли, разбрасывая комья грязи, глины и песка в разные стороны. Они сплетались в крепкую изгородь, попутно отращивая острые шипы.
Вот же гадство гадское!
Проклятие защищалось. Оно не желало так просто сдаваться и исчезать.
Ну не-е-е-т! Со мной эти игры не пройдут.
Сощурила глаза, поджала губы, напружинила ноги и бросилась вперёд, перепрыгивая через ещё не сильно высокие корни.
Но тут, что-то схватило меня за ногу, и я поняла, что падаю. Последнее не вызвало у меня восторга.
Тогда резко перевернула котелок, глядя как зелье увлажняет собой землю. Последняя капля для меня прозвучала как гром среди ясного неба, и уже лёжа на земле, не страшась того, что мелкие корни быстро и крепко опутывают меня, словно хотят заключить в кокон, я с твёрдые намерением завершить начатое, нараспев заговорила слова древнего заклятия:
— Диа влоак вэрдван. Эк сиол жувирэв дианэт. Ми ва ис сёл. Ми ро ис вит.
«Проклятие исчезни. Навеки запечатываю тебя в нигде. Моя кровь — печать. Моё слово — закон».
Древнее заклинание засветилось у меня перед глазами, сплетаясь в красивый узор и сияя ярко-ярко.
В это самое мгновение я ощутила, как внутри меня всколыхнулась тёплая, даже жаркая волна. Она начала подниматься от груди к самому горлу. Меня резко затошнило, и вдруг я в ужасе поняла, что не могу говорить! Ни слова не могу произнести! Не закричать и ничего не сказать!
Но зато, корни, что опутывали меня, замерли и в другое мгновение осыпались трухой.
Земля подо мной мелко задрожала.
Я не стала вставать с земли, лишь замерла, в ужасе размышляя, что же произошло? Проклятие снято? Или нет? Или сейчас случится нечто жуткое?!
И вдруг, от того места, где разлилось зелье, волной, как от взрыва вспыхнуло яркое пламя.
Я закрылась руками, защищая глаза и лицо от слепящего и жаркого света.
Сквозь прищур, я увидела, как деревья сбрасывают с себя длинные лоскуты сгнившей и старой коры. Как они наливаются жизнью, распускают ветви зелёной листвой. Как из земли с треском и влажным звуков рвёт вверх сочная зелёная трава. Я ощутила её под собой — щекотно и немного страшно.
Когда прорвались сквозь землю белые цветы, я сразу вспомнила сказку о двенадцати месяцах. Белые цветы были в точности похожи на земные подснежники! Одна лишь разница, что подснежников летом не встретишь. А здесь и сейчас просто каждый миллиметр пророс этими прекрасными цветами!
Душистый аромат опьянял.
Невероятно!
Подняла лицо к небу и широко улыбнулась.
Лучистый сгусток ослепительно белого света победил коварную тьму!
Чёрные тучи на небе нехотя истаяли. Тьма, что так долго гнётом, нависала над моим домом и землёй, отступила.
Безоблачное голубое небо и яркое солнце сейчас радовали мои глаза.
«Эх, сейчас бы не помешали солнцезащитные очки», — подумала с улыбкой.
