Качаю головой и, несмотря на изначально боевой настрой, я ощущаю приближающуюся панику и страх. Сердце бешено колотится в груди, а пот стекает по спине ручьём.
— Элен… Ты меня пугаешь… — шепчу. — Я — твоя Изабелюшка. Я та, кого ты вырастила, как свою дочь. Я устала бояться. Устала от жизни такой… И впервые в жизни решила начать что-то менять.
Женщина щурит глаза.
Меня трясёт и накрывает новая волна страха и отчаяния. По щекам текут неясно откуда взявшиеся горячие слёзы.
— Ты же сама свидетель тому, как складывалась моя судьба… Я всю жизнь вела себя примерно, плыла по течению и никогда никому не перечила. Но что из этого вышло, мамушка? Посмотри сама…
Элен отпускает мою руку и смотрит уже другим взглядом — исчез страх и подозрения.
— Я осталась без мужа, Элен. Без защиты и поддержки. И я не знаю — жив ли он, али нет. Ребёночка потеряла и едва не отошла в мир иной. И что ждёт меня дальше? Новое замужество? А разве не грех это страшный выходить замуж, будучи женой другого? Я верю, Элен, что муж мой — жив. И я не собираюсь больше отдавать свою судьбу в руки таких людей, как наш управляющий. Кто он таков, чтобы вершить мою судьбу? Я тут хозяйка, Элен. И отныне, я буду бороться за себя и за тех людей, кто встанет рядом со мной. Выбирай, моя мамушка — со мной ты или нет.
— Изабелюшка! — восклицает Элен и заключает меня в свои тесные и жаркие объятия. — Девочка моя несчастная! Горюшка столько хлебнула! Прости меня, дурную! Подумала я, что Тинарий вмешался и испортил тебя!
Ну-у-у-у… Не знаю, кто там вмешался, но явно Высшие силы руку приложили.
Высвобождаюсь из тисков, именуемых объятия мамушки и говорю ей:
— Управляющий что-то задумал недоброе.
— Страшный человек он, графинюшка. Не ведаю я, почему граф поставил Зеррана на эту должность. Он же волей управляет. Редкий дар…
Зерран!
Имя управляющего тут же всплывает в моём сознании. Да! Это его имя. Резкое и неприятное. Зерран. Звучит, как зараза какая-то.
Ещё вспоминаю, что этот Зерран вроде как спас супруга Изабель. Точнее, уже моего супруга в каком-то походе.
Хмурюсь, и у меня тут же возникает подозрение, что раз он управляет волей, то может, Зерран внушил графу эти мысли? Или и вовсе подстроил спасение.
Не удивлюсь.
И что значит, он управляет волей?
Может, поэтому возникает страх перед ним?
Ох, плохо как без знаний. Мне надо срочно-срочно найти источник, который даст мне ответы на мои вопросы. И этот источник — библиотека.
Ночью прокрадусь в этот храм знаний.
Вхожу вместе с Элен в свою опочивальню и застаю премилую картину.
«Служанки убираются», — так бы я назвала этот кошмар, творящийся в моих комнатах.
Шторы сняты наполовину. Почему полностью не сняли?
Чёрную сажу над камином, видимо пытались отмыть. В итоге только размазали черноту ещё больше.
Дрова как были брошены у очага, так и лежат, как попало. Дровницы и в помине не наблюдаю. Элементарно — никакого порядка в поленьях.
С пола собрана солома и камыш в кучку у самого входа. Но вот сами полы никто помыть не удосужился.
Грязное постельное бельё заменили на такое же грязное. Шкуры остались прежние.
Люстра скрипуче шатается. Паутины на ней поубавилось, но всё равно осталось предостаточно паучьих лохмотьев.
В самом помещении пахнет горечью сильнее — благовонья и травы весело дымятся в золочёных чашах.
Это просто кошмар какой-то!
Две служанки не замечают ни меня, ни Элен.
Одна взбивает мои подушки, с которых поднимается пыль. Другая вроде как протирает пыль на столиках и весело переговариваются.
— Нет, Илли, о том, насколько добротное у мужчины хозяйство, нельзя судить по его голове. Глупости это. Голова на плечах, а хозяйство внизу…
— Мой братец говорит, что по размеру черепа и надобно судить.
— Потому что у твоего брата голова, точно тыква.
— Она у него и впрямь здоровая.
— Нет, Илли, о том, большое ли хозяйство у мужчины, можно сказать только по его носу.
— Носу?
— Да, да. Чем больше нос, тем больше то самое. Точно тебе говорю.
Вот курицы! Нашли тут время лясы точить! А работу делают не просто из рук вон плохо, они вообще ничего не делают!
— Почему у меня до сих пор грязно? — говорю ледяным и суровым голосом.
Вновь ощущаю энергию, что закручивается вокруг меня и даёт моему голосу небывалую мощь, звонкость и силу.
— Госпожа графиня? — удивляется служанка. — Ппп… простите…
— Мы не успели… — блеет другая.
Я гляжу на Элен и та выступает вперёд и рявкает, точно генерал:
— Немедля, тазы с водой и тряпками притащили, и всё тут отмыли! Разгильдяйки! Чтоб каждый камень блестел! К вечеру не управитесь — выпороть прикажу!
Девушки ойкают и тут же вылетают из комнаты, несутся за водой и тряпками.
Что ж, со служанками и Элен отлично справится.
Я вздыхаю устало и говорю ей:
— Пойду на воздух свежий. Поможешь одеться теплее?
— На башню? — спрашивает она.
Точно. В замке же башня есть.
— Да, мамушка. Туда пойду.
— Сегодня ветер сильный. Наденьте не один плащ, а два. И на ноги что потеплее. Сейчас, найду.
И скрывается Элен в гардеробной.
Глава 6
* * *
Изабель Ретель-Бор
В сопровождении Элен поднимаюсь на башню.
Но потом прошу её:
— Спасибо, мамушка, что проводила. А теперь ступай. Одна хочу побыть. Подумать мне надо.
— Ох, графинюшка, давай я тут на ступеньках подожду тебя, а то вдруг ветер тебя толкнёт, и ты сорвёшься?
Её переживания меня немного смешат.
— Стены высокие, Элен. Ветру придётся сильно постараться, — смеюсь я. — Ступай. Не волнуйся за меня. Лучше проверь, чтобы опочивальню мою в порядок привели. И совсем забыла — портреты со стен пусть все снимут.
— Портреты ужасные, — согласилась со мной Элен. — Я каждый раз как вхожу, так вздрагиваю. Смотрят они так пристально, будто души их застыли в самих картинах.
— Вот и мне уже дурно от них. Снимите и… — улыбаюсь от пришедшей в голову идеи, — …и подарите управляющему. Пусть завешает свои комнаты этими картинами и любуется.
— Полноте! Обойдётся. Лучше в нежилую часть замка уберём, да простынями укроем.
