Но я сильнее.
Затолкав глубже эти горькие и весьма неприятные чувства, взяла себя в руки и устроила полный разнос всем обитателям замка.
Ханса оставила напоследок.
Его-то пропесочила основательно. Мужчина чувствовал себя не в своей тарелке — факт. Но! Он не ощущал никакой вины! Это меня не просто бесило… Я была на грани и очень хотела разорвать мага собственными руками!
Мало того, что Элен и другие мои люди мертвы, так теперь поганец золотозубый Зерран на свободе!
Во как удружили сраные маги!
— Ваши речи полны грубости и отчаяния, я всё понимаю, — скрепя зубами цедит Ханс. — Но я не отвечаю за предателей. Они принадлежат гильдии. Но не мне. И прошу вас, графиня, проявлять больше уважения…
— Изаму! — зову кельрана.
Воин тут же оказывается в моём кабинете и слегка кланяется.
Киваю на мага и отдаю распоряжение:
— Помоги господину магу собраться. И его сопровождению тоже. Господа уже нагостились у нас и покидают замок и земли Ретель-Бор.
— Вы не можете меня отослать, — скалится маг. — Вы — женщина. И ваше поведение я могу трактовать как безумное…
Поднимаюсь с кресла и величественно, насколько могу в этой ситуации, приближаюсь к этому гадкому человеку.
К слову Ханс и внешне очень неприятный — лицо крысиное, хитрое. Глазки бегают, и он старается не глядеть на меня. Губа верхняя то и дело вздрагивает и невольно поднимается вверх, обнажая мелкие зубы.
Ханс владеет магией, но дар его слаб. Уж не знаю, за какие заслуги он сидит в гильдии при верховном магистре. Да и неважно это. Пусть катится отсюда, да поскорее!
— Вы правильно отметили, Ханс, — говорю спокойным, но ледяным голосом. Я отпускаю свой дар, и мой голос звучит звонко, хлёстко и, судя по тому, как он поморщился — больно. — Я — женщина. И лучше вам запомнить, что женщины имеют весьма долгую злую память. Вам придётся молиться, чтобы я когда-нибудь простила вас и ваших глупых людей. Если попадётесь мне на глаза — лучше сразу исчезните. Если начнёте творить гадости совместно с другими магами из гильдии…
Склоняюсь к нему, словно любовница в желании поцеловать и говорю с ненавистью, от которой он дрожит и его взгляд наполняется диким страхом:
— Если начнёте творить гадости совместно с другими магами из гильдии, то я не ручаюсь за себя и просто сотру всех вас в труху.
Мои слова самонадеяны, но почему-то я уверена, что король будет на моей стороне. Да и муж мой жив и здоров. Наверное. Кельраны не оставят.
Кстати о них.
Изаму демонстративно подходит ко мне и становится плечом к плечу. Глядит на Ханса так, словно он мусор под ногами, что так мешается.
— Сами выйдете или помочь? — спрашивает его кельран.
Ханс переводит взгляд с меня на воина, и я вижу, как в его глазах рождается обещание отомстить мне.
Ну и флаг ему в руки. Пусть попробует.
— Я запомнил ваши слова, графиня. Слово в слово передам верховному магу…
— Вот и славно, что запомнил, — улыбаюсь холодно. — Повторяй перед сном, как страшную сказку.
— Вам это с рук не сойдёт, — шипит он.
Кельран выводит его из кабинета.
Я опустошена.
И могу поплакать. Навзрыд.
Позволяю боли взять верх и выйти наружу.
Плачу долго и горько, но вместе с тем, внутри, будто что-то развязывается и становится легче.
Боль Изабель уходит.
А у меня дела. Но сначала нужно написать письма королю, сраному верховному магу, что отправил ко мне идиотов, Агнесс и родителям.
Астер. Надеюсь, ты скоро ко мне явишься…
Вытираю платком лицо, потом звучно сморкаюсь и когда стучат в дверь, вздыхаю и сдавленным голосом отвечаю:
— Входи…
Королевский представитель.
Кельраны стоят у дверей и смотрят на меня в ожидании приказа.
— Пусть входит, — милостиво разрешаю.
Мужчина видит меня заплаканную, ну и пусть. Я ведь женщина, мне можно и пореветь.
— Вы плакали, — замечает он сухо.
Нет, блин, хохотала!
— Что вы хотели? — спрашиваю так же сухо и наливаю себе воды.
— Нам пока не удалось с вами обсудить ситуацию с Зерраном. Увы, я прибыл немного позже и не успел повлиять на ситуацию…
Вздыхаю и тру виски.
— Давайте поговорим об этом всём завтра. Я ещё не отдохнула с дороги и весьма дурно себя чувствую после всех этих жутких новостей.
Он смотрит на меня как-то странно и нехотя соглашается.
Гад. Хотел меня начать допрашивать, когда я эмоционально нестабильна. Ага, щаз! Будет настаивать, то услышит довольно нелицеприятные сведения о себе.
Но мужчина удаляется.
* * *
Представитель Его Величества короля Роланда Первого Орланд Криперс
Несколько дней я не трогаю графиню. Только наблюдаю. Слушаю. Запоминаю.
Странная женщина, но интересная. Странность её обозначена не безумием или самодурством, а необычностью поведения абсолютно во всём. Говорит порой такие речи, вроде и по-нашему, но словно она чужеземка. Глядит прямо, не отворачивается и не опускает взгляд, как подобает смиреной деве. Да и твёрдостью духа отличается от всех дам, что когда-либо встречались мне. Не припомню, чтобы кто-то был таким прямолинейным, но при этом умным, хитрым и дальновидным.
Она грамотно организовывает своих людей, словно всю жизнь этим и занималась.
Но откуда ей знать, кто и чем должен заниматься, если по рассказам слуг, графиня до того самого скорбного дня, когда она упала со скалы, лишь молилась с утра до ночи, да за вышивкой сидела. Носа из своих покоев так и вовсе старалась не показывать, а сейчас, если отбросить условности, по меньшей мере, полководец в юбке. Ну и ну.
Хотя те же слуги тут же начинали оправдывать её поведение этим самым падением. Графиня-то на грани жизни и смерти побывала, жуткие переживания испытала, тут любой изменит своё отношение к своей жизни. Вот и она начала меняться. Даже магический дар открылся и непростой, сам Инмарий отметил графинюшку своим благословением, а это что-то да значит.
Но пока я могу сделать такой вывод: графиня Изабель Ретель-Бор хорошая женщина… Благородная женщина. Поведение её хоть и вызывает недоумение и растерянность, но лишь поначалу. А как же ей благодарны бывшие рабы! Я то и дело слышу слова молитв, что возносят эти люди, побывавшие и познавшие все прелести рабства.
Да и сами местные смотрят на графиню хоть и с некоторым страхом, но благостно. Ведь даже дураку понятно, что зиму графство переживёт. А ещё обсуждают её идеи… Но идеи, о которых шепчутся обитатели какие-то безумные и дикие. Враки, поди. Что взять с глупцов, поди всё не так поняли.
