— Вялотекущая шизофрения, — мрачно подсказала я. — И где Альбина? Как она могла?!
— Альбина в больнице. С черепно-мозговой травмой. Сын у моей мамы.
Я не поверила своим ушам.
— Что?!
— Да. Поэтому я настоятельно тебя прошу: никуда не выходи из дому. И не открывай дверь незнакомым. А лучше вообще никому.
— Ты шутишь? — не поверила я.
— Абсолютно серьезен.
— Но почему?
— Диана, ты начинаешь меня всерьез беспокоить: туго стала соображать. Потому что тебя кто-то пытался испугать. Или убрать.
— Что?! — подскочила я.
— Нет, а ты что подумала? Может, решила, что кто-то неудачно пошутил? Кстати, дверь квартиры была открыта аккуратно, судя по всему — ключом. Вот тоже интересный момент: у кого могли быть ключи от нашей квартиры?
— У тебя.
— Плохо подумала. Думай еще.
— Не знаю, — буркнула я.
— Хорошо, тогда спрошу по-другому: кто мог сделать дубликаты ключей?
— Да кто угодно!
— Не понял… — Голос мужа стал угрожающим.
— Будешь на меня голос повышать, вообще не стану ничего говорить, — мстительно прищурилась я. — Никогда никому я ключи не давала. С другой стороны, моя сумка всегда в кабинете валяется. Не таскать же ее с собой каждый раз, когда я к редактору иду.
— Почему бы и нет! — рявкнул Дан. Слезы сами по себе крупными градинами закапали у меня из глаз.
— Ну, прости, — пошел на попятную муж.
Вполне насладиться его раскаяньем мне не удалось, потому что зазвонил телефон. Даниил, послушав пару секунд, тут же заорал:
— Кто? Когда? Сейчас еду!
Потом он повернулся ко мне.
— Сиди дома и не высовывайся. Я скоро вернусь.
Может быть, после всего происшедшего я и сидела бы смирно дома, если бы не одно «но»: очень не люблю, когда мне приказывают, тем более в таком тоне. Да и желание разобраться во всех странностях было так велико, что я с легкостью пренебрегла повелением Дана. Тем более что у меня возникла новая идея.
В общем, дождавшись, когда машина супруга выедет со двора, я быстро оделась и побежала по ступенькам вниз.
Я решила посетить кладбище. Но сделать это нужно было до того, как Даниил вернется домой, иначе скандала не избежать.
Я купила по дороге цветы, припарковала машину на стоянке перед воротами и пошла по центральной аллее. Тетя Шура оказалась права: кладбище разрослось как в ширину, так и в длину и простиралось чуть не до горизонта. Это было похоже на город мертвых и производило такое удручающее впечатление, что мне стало не по себе.
«Может, все-таки надо было послушаться Дана и остаться дома?» — подумала я, ускоряя шаг. Хорошо еще, что могила бабушки находится в самом начале кладбища, нужно только отсчитать третью аллею и повернуть направо.
На березку передо мной опустилась ворона, посмотрела на меня черным глазом и каркнула. Я испуганно вздрогнула и ускорила шаг. Остановилась только около бабушкиной могилы. Кусты сирени и жимолости пышно разрослись, на надгробии лежали осенние листья и комья грязи. Наскоро все убрав, я полила цветы и огляделась.
Раньше справа, невдалеке от бабушкиной могилы, был похоронен некто Чудинов, погибший на заводе от удара лопнувшего троса, а слева — женщина, не дожившая два года до своего столетнего юбилея. Теперь же рядом появились две маленькие могилки. На одной из них из-под многочисленных венков выглядывал краешек деревянной таблички. «Вера Стрельцова», — прочитала я, раздвинув венки. На второй скромненько лежали несколько цветочков и надпись была совсем краткой: Игорек. Вот прямо так, без фамилии.
Сердце неприятно защемило, стало жаль девочку Веру и совсем крошечного Игорька, пришедших на свет только для того, чтобы сразу кануть в небытие.
Чтобы успокоиться, я присела на лавочку и вытащила сигарету.
— Кар! — на куст передо мной спикировала ворона.
— Тьфу, нечистая! — плюнула я, выкинула сломанную сигарету и поднялась.
Я шла к выходу с кладбища и лихорадочно соображала, что же делать дальше. Наконец план возник. Нужно во что бы то ни стало узнать, что произошло с девочкой по имени Вера Стрельцова, и может быть, тогда мне удастся понять, что именно угрожает мне.
Несколько купюр и масса личного обаяния позволили мне беспрепятственно выяснить адрес Веры, а заодно и дату смерти ребенка. Выходило, что сегодня как раз девять дней со времени кончины девочки. По дороге к дому Веры я заехала в магазин и купила приличествующий случаю черный наряд и шляпку. Оставалось придумать легенду своего появления. Это оказалось самым трудным: я ведь ничегошеньки о девочке не знала. Поломав голову и сочинив несколько бледных и, наверное, неубедительных версий, я решила положиться на авось.
Дом был спрятан в тени старых акаций и казался тихим и уютным. От таких маленьких чистых двориков, от аккуратных окошечек с беленькими ситцевыми занавесочками всегда веет чем-то патриархальным. Чудится, стоит попасть туда, и перенесешься в свое собственное детство, где сладко пахнет пирогами и домашним теплом, где еще нет боли и отчаяния потерь, и ты не знаешь о том, что страшнее всего в жизни терять тех, кого любишь.
Нужная квартира обнаружилась на втором этаже, напротив лестницы. Дверь была открыта, и изнутри доносились тихие голоса. Я осторожно вошла и остановилась, ожидая, не выйдет ли кто в прихожую.
На кухне хлопотали женщины. Ко мне они интереса не проявили — равнодушно скользнули взглядом.
«Скорее всего это нанятые кухарки, — подумала я. — От них ничего не узнаешь, только время зря потеряю».
— Валечка, ты поплачь, тебе легче станет, — долетело до меня, и в коридоре появились две женщины, одна из них, высокая жилистая брюнетка, поддерживала под локоть другую, беленькую и худенькую. — Нельзя же так! Девять суток минуло, а ты ни слова не проронила. Пожалей себя, дочери своей ты уже ничем не поможешь.
Маленькая женщина словно не слышала спутницу. Она смотрела перед собой невидящим взором, в глазах ее застыла вселенская скорбь.
— Вы кто? — раздалось за спиной. Меня взяли за локоть, и я стремительно обернулась.
— Мне… — замямлила я, застигнутая врасплох.
И тут взгляд мой упал на фотографию в траурной рамке. На ней девочка в розовом платье, похожая на крохотную принцессу, стояла у рояля.
— Я из музыкальной школы, — быстро нашлась я. — Знаете, мы в детском саду тестирование детей проводили, и Верочка просто великолепные результаты показала. Я думала, новая звезда растет, а тут такое горе. Вот пришла сразу, как узнала.
Признаться, я ожидала всего, чего угодно. Возможно, сейчас женщина разразится бранью и выгонит меня с позором. Но та только молча кивнула. Вдохновленная неожиданным успехом, я перешла к расспросам:
