Яковлев усадил меня за самый дальний столик и растворился в дымном тумане, я осталась в одиночестве размышлять, чему или кому обязана столь повышенным вниманием к себе. Естественно, я нахохлилась и принялась исподтишка разглядывать посетителей бара. За столиком напротив сидели ребята, бритыми затылками и отсутствием интеллекта на лицах очень похожие на бандитов. В противоположной стороне, у окна расположились двое молодых людей в костюмах и при галстуках. Учитывая географическую близость к бару такого ведомства, как ФСБ, и непроницаемость их невыразительных лиц, я не сомневалась, что они именно оттуда. Остальные, бесшабашные и веселые, больше всего были похожи на коллег-журналистов и, как впоследствии оказалось, ими и являлись. Кроме редакции газеты «Любимый город», в которой теперь работала я, рядом находилось радио «Семь-плюс» и крошечная газетка «Почтовая карета», державшаяся на плаву только за счет платных объявлений. Но это — что касается мужчин. Девушек же, принимая во внимание, как «по-доброму» они на меня смотрели, я предпочитала не замечать.
Чтобы чем-то заполнить свободное время, я раскрыла сумочку, достала сигарету, и несколько мужчин тут же протянули мне зажигалки. Прикурила я будто бы от всех сразу, чтоб никому не было обидно.
— Разрешите представиться: Алексей, — почтительно склонил начинающую лысеть голову полноватый блондин. — Надеюсь видеть вас здесь почаще. А вы работаете вместе с Яковлевым?
— Да, — я опять растерялась от повышенного внимания.
— Значит, еще встретимся, — многозначительно глядя мне в глаза, произнес он на прощание.
Не успела я вздохнуть облегченно, как его место занял следующий, и весь диалог повторился почти слово в слово. После пятого нового знакомого я начала нервничать, после седьмого разозлилась.
«Интересно, куда запропастился Игорь Семенович? — раздраженно думала я. — И что, черт возьми, здесь происходит? Может, заседает профсоюз коверных работников арены? Или в местной психушке забастовка медперсонала? Я, конечно, недурна собой, но это явный перебор».
Я принялась бесцеремонно вертеть головой, разыскивая Яковлева и не обращая внимания на щебет очередного «поклонника», и вдруг споткнулась о колючий взгляд высокой блондинки. Та курила, выпуская дым кольцами, и смотрела на меня с явным презрением.
Признаться, меня ее отношение сильно удивило. Настолько, что я не нашла ничего лучше, чем затянуться и демонстративно выпустить в ее сторону клуб дыма. В этот момент и вернулся Яковлев.
— Можно считать, что вы познакомились, — удовлетворенно кивнул он. — Не обращай внимания, она ко всем новеньким так относится.
— Кто это?
— Вика Андриенко. Еще пообщаетесь, она в соседнем кабинете сидит. Соседи, короче, — несолидно хихикнул Яковлев.
— Потому она на меня так «ласково» и смотрит?
— А, ерунда, пройдет. У нее это иногда бывает.
Я пожала плечами, отнюдь не чувствуя себя удовлетворенной таким объяснением, и села так, чтобы не видеть нахалку.
То, что у сотрудниц редакции по отношению ко мне произошли глобальные перемены, я поняла сразу, как только вернулась в редакцию. Теперь за моей спиной перешептывались и хихикали, а когда я оборачивалась, мило улыбались и приветливо кивали. Я не понимала, что за мышиная возня происходит вокруг, и, как человек, теряющий опору под ногами, злилась и пугалась.
Первым в списке «врагов», повинных в моем отчаянном положении, стоял, разумеется, Иван. Остаток рабочего дня я строила планы мести и мысленно репетировала все, что обязательно ему выскажу. Но едва я увидела его радостную физиономию, выглядывающую из окна «Тойоты», как моя злость испарилась.
— Как дела? — спросил он, выскакивая навстречу и открывая мне дверцу автомобиля.
— Никак, — пожала я плечами, усаживаясь на переднее сиденье. — Начинаю жалеть, что поддалась на твои уговоры и перешла сюда.
— Ну, это ты перестань, тебе надо расти. А там что за работа была? Смех один!
— Да, — вздохнула я, — зато мне было спокойно. И меня там любили!
— Поле перейти — не пасьянс «Косынка» сложить, — философски изрек Иван, закатывая глаза.
— Ради бога, только без упражнений в остроумии! — скривилась я.
— Хорошо, — на удивление покладисто согласился он, и я расслабилась, не уловив подвоха.
Но стоило мне закрыть глаза, как Ванька газанул и так рванул с места, что меня вдавило в кресло.
— Мама! — взвизгнула я и вцепилась пальцами в сиденье.
— Ага! — торжествующе вопил он, разгоняя машину. — Врешь, не пройдешь!
Так, взбадривая себя, он и пронесся на бешеной скорости по городу. А выехав на загородную трассу, полетел еще быстрее. Я от страха закрыла глаза и только судорожно молилась, обещая, если выживу, больше никогда не есть на ночь сладкого и не потворствовать другим своим греховным привычкам.
Когда автомобиль наконец снизил скорость, я разлепила глаза и дрожащим голосом спросила:
— И что это было?
— Стрессотерапия, — как ни в чем не бывало сказал Ванька, и мне захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым по макушке.
— Какая еще терапия?! — заорала я. — Я же просила тебя не гонять быстро! Ты же мне обещал!
— А что еще с тобой было делать? — засмеялся Иван, останавливая машину. — Ты же отказалась почтительно внимать моей смехотерапии.
Достойно ответить мне помешал владелец шашлычной Руслан. Он распахнул дверцу автомобиля и радостно застонал, причмокивая и оживленно разводя руками:
— Вах-вах-вах, какие люди! Заходите, гостями будете!
— Привет, Русланчик. Шашлычком не накормишь?
Отличительной чертой Ивана было то, что у него находились друзья везде, и если бы было можно, он бы их завел и на другой планете.
— Конечно, накормлю! Как не накормить, такие люди в гости приехали!
Я на ватных ногах вышла из автомобиля и, пройдя несколько шагов, кулем свалилась на деревянную лавку.
Когда Руслан убежал за шашлыком, я задумчиво спросила:
— А вот скажи-ка, Иван, почему южные люди любят исконно русское имя Руслан?
— О, стихами заговорила! Не иначе как стрессотерапия подействовала, — заржал Ванька.
— А, ну тебя, — вяло отмахнулась я.
Руслан притащил шашлык, и вино полилось рекой. Пока они без умолку трещали, обсуждая какие-то свои мужские дела, я мужественно боролась со сном. А когда мы с Иваном вернулись домой, рухнула в постель и проспала до утра без сновидений.
Глава 2
Вставать рано утром на работу всегда было для меня проблемой. Наверное, поэтому я выбрала профессию, в которой опоздание не считается катастрофой, да и сам факт прогула сложно доказать. Впрочем, один раз я все-таки пришла часам к восьми (так уж случилось, что мне не спалось) и обнаружила, кроме охраны на входе, еще трех человек — главного редактора, седого импозантного мужчину лет сорока пяти, которого все фамильярно звали по отчеству — Соломонович; замдиректора по хозяйственной части, энергичного и поджарого дядьку с занятной фамилией Скворец, и секретаря Веру Павловну.
