— Я люблю тебя.
— И я тебя тоже, — сказала она, отвечая на его поцелуй.
И сейчас так же ответила на его поцелуй, и желание забыть обо всем, погрузившись в уютное тепло жены, овладело им. Виктор прошептал:
— Я хочу тебя…
Вика не ожидала, что так легко достигнет своей цели. Она таяла от его ласк, извиваясь, как змея, и чувствовала себя счастливой.
Никогда раньше Андриенко не испытывала того странного чувства, что охватило ее сейчас. Это было похоже на порхание бабочки над цветущим лугом, или на полет ласточки в небесной вышине, или на паренье орла над снежными вершинами в багрово-золотистых лучах заходящего солнца. Ощущения, ни на что не похожие, но такие прекрасные, что душа Вики переполнилась счастьем, овладели ею, и из груди вырвался крик.
— Леся, Лесенька… — зашептал вдруг Виктор, целуя ее, — девочка моя ненаглядная… Ты прости меня, я не ведал, что творю. Я жить не могу без тебя, деточка. Я так люблю тебя, что готов на все…
То, что почувствовала в тот момент Вика, сравнить можно, пожалуй, с падением в пропасть. Все внутри нее вскипело, она вскочила с дивана и, оттолкнув Виктора, приготовилась дать ему отповедь. Но тот уже спал, счастливо улыбаясь во сне.
Вика обессиленно села и заплакала. Чуть ли не впервые — совершенно искренне.
— Ну, почему, — горестно причитала она, — почему я не могу быть счастливой, как другие? Почему не люблю тех, кто любит меня? Почему, когда я нашла наконец того, кто смог подарить мне блаженство, оказалось, что я всего лишь украла ласки у другой? Я неудачница? — истерично вопрошала Вика, глядя куда-то в потолок.
Потом, так и не найдя ответа, встала, умыла зареванное лицо, припудрила покрасневший нос и ушла, оставив Виктора смотреть свои сны.
На следующий день, когда Правдин услышал в телефонной трубке ее голос, его словно ударило током. Он дернулся, хоть и смутно, но вспомнив произошедшее, и, с трудом выговаривая слова, произнес:
— Вика, вы простите меня, ради бога, за вчерашнее.
— Да-да, я все понимаю, — пробормотала Вика, досадуя на себя за несвоевременный звонок. — Но мы, кажется, уже были на «ты».
— Нет, я так не могу. Давайте не будем переходить границ. То, что я… то, что мы… — Он запнулся, испытывая крайнюю степень неловкости и смущения. Затем, видимо найдя в себе силы, продолжил: — То, что произошло между нами, было ошибкой. Извините меня.
— Но я могла бы помочь в вашем горе, — возразила Вика. — В одиночестве тяжелее переживать горечь утраты…
— Нет-нет, — торопливо перебил ее Виктор, — нам лучше больше не видеться.
И он поспешно, боясь ее возражений, положил трубку.
— Понятно, — стиснув зубы, прошипела оскорбленная Вика, — решил всю вину на меня переложить, вроде бы сам и ни при чем. Ладно-ладно, посмотрим, кто кого…
Вика достала фотографии, сделанные Васей, и вложила их в конверт. В этот момент в дверь позвонили, и она заметалась по комнате, ища, куда бы его спрятать. Так и не придумав ничего дельного, поспешно сунула конверт в «Космополитен» и лишь тогда пошла открывать.
За дверью оказалась Сусанна.
— Ну? — вместо приветствия изрекла Вика. — Чего тебе?
Сусанна улыбнулась — к перепадам настроения Андриенко в редакции относились снисходительно.
— Привет. Ты чего так долго не открывала? Не одна, что ли?
— Вот еще! — фыркнула Вика. — Если не открываю, так что, сразу не одна?
Сусанка пожала плечами, прошла в комнату и уселась. Потом вытащила сигарету, прикурила и, затянувшись, спросила:
— Куда все подевались? Никого не могу найти. Сегодня что, открылся мертвый сезон? В смысле, все умерли?
— Вот это ты в точку. Умерли — не умерли, но все по дороге на кладбище. Через два часа Лесю, жену мэра, хоронят.
— Да? — Глаза Сусанки округлились. — А что с ней случилось?
— Здравствуйте, посланцы дружественного Марса! — по-русски в пояс поклонилась Вика. — Ты где была? Весь город об этом гудит!
— Стихи писала у себя в общаге…
— Много написала? — хмыкнула Вика, к поэзии относившаяся скептически. — Надо ж так в прострацию впасть, чтоб вообще ничего вокруг себя не видеть!
— Так что, все там?
— Все, все. Ну, или почти все.
— А ты? — не унималась Сусанна.
— А я это я, — разозлилась почему-то Вика. — Ты зачем пришла? Узнать, где все? Узнала вот, и вали.
— Тю, Вик, ты чего? — удивилась Сусанка, перейдя от волнения на южный говор. — Ну, ладно, раз ты не в духе, я пошла.
Когда за гостьей захлопнулась дверь, хозяйка вернулась к столику, на котором оставила «Космополитен», и с ужасом обнаружила, что журнала нет. Вику словно бросили в прорубь, так у нее заломило зубы. Она кинулась вслед за Сусанкой, сбежала вниз по лестнице и, толкнув входную дверь, нос к носу столкнулась с Васей.
— Ага, очень хорошо, — зловеще произнес тот, надвигаясь на нее своим жилистым телом. — Ты, надеюсь, догадываешься, что я с тобой сейчас сделаю?
— Спокойно, Вася, спокойно, — попятилась от него Вика, предупреждающе выставляя вперед руки.
Смирнов рывком бросился к ней и вцепился в горло. Андриенко стало страшно.
— Я тебя придушу, если ты сейчас же не отдашь мне фотографии, — прошипел Вася.
Конечно, он обладал недюжинной силой, но в то же время Вика прекрасно знала, что с мыслительной деятельностью у парня туговато. Поэтому миролюбиво, на сколько позволяло прихваченное горло, просипела:
— Ты бы мне сначала объяснил, в чем дело, а потом душил. Убьешь до смерти, так все равно ведь ничего не получишь.
— Придушу и получу. Я твою хату щас всю вверх дном переверну!
— Может, сначала перевернешь, а потом душить будешь? — обреченно, чувствуя, что в легких кончается воздух, прохрипела Вика.
Вася, подумав, отпустил ее и скомандовал:
— Пошли.
В течение следующих тридцати минут Викина квартира планомерно превращалась в руины.
— Ты случайно меня с кем-нибудь не перепутал? — уныло спросила Вика, наблюдая за падением очередной порции книг с полки.
— Не перепутал! — зло ответил фотограф. — Знаю тебя, как облупленную. Только ты на такую подлость способна.
— Вася, да ты что? — делая круглые глаза, изумилась Вика. — Хоть бы объяснил мне, в чем дело-то, а? Расстались мы с тобой, довольные друг другом, что же потом произошло?
— А то ты не знаешь! — Вася приостановил разгром квартиры, чтобы изобразить руками недоуменный жест. — Ой, какая наивная девочка!
— Постой, о чем речь? Ты уснул, я тихонько встала и ушла, потому что предпочитаю спать в своей постели. Ну, дверь, конечно, не закрыла. А как же без ключа-то? Разве что твоим, так я опять виновата была бы, что тебя заперла.
