Они с Джо сидели на своем обычном месте. Фиона знала эту часть реки как свои пять пальцев. Все здесь было ей знакомо — пенистые волны, пристань Батлера на другом берегу, сильный запах чая. Все знакомо и в то же время казалось чужим.
С самого утра, когда на пороге их дома неожиданно появился Джо, она не могла избавиться от чувства, что ее любимый как-то изменился. Фиона не могла понять, в чем заключается это изменение, но Джо стал другим. На нем были красивый светло-зеленый твидовый сюртук, подаренный Гарри, крахмальная белая рубашка и новые шерстяные брюки, купленные для поездки в Корнуолл с Томми Питерсоном. В этом наряде он выглядел не неряшливым помощником рыночного торговца, а уверенным в себе молодым человеком, подающим большие надежды.
Фиона надела темно-синюю юбку, белую блузку и серую шаль. Осеннее воскресенье выдалось ветреным, и она была рада предлогу накинуть шаль, прикрывавшую неумело заштопанную дыру в рукаве. Новая одежда Джо подчеркивала убожество ее собственной. Фиона испытывала неловкость, которой раньше рядом с ним никогда не чувствовала.
Джо пребывал в хорошем настроении; он доволен работой, Питерсоном и самим собой. «Так и должно быть, — думала Фиона. — Он не проработал на новом месте и двух месяцев, а уже подумывает о повышении». Имя Питерсона не сходило у него с языка — Томми то, Томми сё… Когда Джо говорил о возможности занять пост главного закупщика, его лицо сияло. Он рассказывал о поездке в Корнуолл и жизни в шикарной гостинице. Сыпал торговыми терминами, смысла которых она не понимала. Фиона пыталась радоваться за него, но ничего не получалось.
— …рад сообщить, что теперь в нашей банке восемнадцать фунтов и шесть пенсов, — сказал Джо, заставив Фиону отвлечься от грустных мыслей.
Она почувствовала себя пристыженной:
— А у меня ничего нет. Может быть, на следующей неделе…
— Не переживай. Я кладу туда деньги за нас двоих.
Фиона помрачнела. В том, что он клал деньги за них двоих, не было ничего хорошего. Это их общая мечта, разве не так? Их общий магазин. Она тоже хотела сделать свой вклад. Магазин должен стать плодом усилий и жертв не одного Джо. Неужели он этого не понимает?
Джо взял ее руку в ладони и погладил.
— Милая, у тебя руки огрубели, — сказал он, посмотрев на кисть Фионы. — Нужно будет купить тебе крем.
— Спасибо, у меня есть, — лаконично ответила девушка и сунула обе руки в карманы юбки. Конечно, никакого крема у нее не было. Но она не хотела его подачек. Казалось, Джо критиковал ее. Ее руки всегда были грубыми. Как и у всех остальных. За исключением леди. Нежные руки бывают у леди, а не у таких упаковщиц чая, как она. «Конечно, у Милли руки белее», — мрачно подумала она.
— Фи, что случилось? — спросил Джо, заметив хмурое выражение лица девушки.
Фиона чувствовала себя несчастной. Джо пытался заботиться о ней. Сделал ее родным сюрприз, явившись с огромной корзиной фруктов и овощей. Выдал корзину за подарок, хотя прекрасно знал, что для Финнеганов это предмет первой необходимости. Принес ее матери конфеты, а Сими — раскрашенного деревянного солдатика. При виде игрушки лицо мальчика засветилось как лампа. А Фионе Джо подарил шесть красных роз. Он был добр к ней; с какой стати она расстраивается и чувствует себя обиженной?
— Ничего, — солгала девушка и заставила себя улыбнуться. Не стоило портить первый день, который они проводили вместе после долгой разлуки.
— Извини, Фи. Я слишком много говорю о работе. Наверное, тебе надоело. — Он обнял любимую, привлек к себе и поцеловал.
Страхи Фионы тут же рассеялись. Они снова вместе. Сидят вдвоем, обнимаются и целуются. На мгновение можно забыть о Питерсоне, болезни матери, тесной комнате и отсутствии денег.
— Фи, мне хочется проводить с тобой больше времени. Я не могу бёз тебя.
— Но ведь сейчас мы вместе, — весело ответила она. — А пятого ноября ты приедешь снова. До Дня Гая Фокса осталось недолго — всего две недели. — Разговоры о Празднике поднимали ей настроение. — Мы все придем на костер, который устроят на Монтегью-стрит. Не могу представить себе, что можно отмечать День Гая Фокса в другом месте. — Фиона сжала его руку. — Ты приедешь на весь день или только на вечер?
Он отвернулся.
— Джо…
— Фиона, я не смогу приехать.
— Не сможешь? — горестно воскликнула она. — Но почему? Неужели Питерсон хочет заставить тебя работать даже в праздник?
— Дело не в этом. Томми устраивает большой прием, и я должен на нем присутствовать.
— Зачем? Неужели ты не можешь вежливо отказаться и уехать домой?
— Не могу. Там соберутся все служащие. В этот вечер Томми раздает премии и повышает людей в должности. Фиона, если я не пойду, это станет для него пощечиной. Пожалуйста, не злись. Тут я ничего не могу поделать.
А Фиона ничего не могла поделать со своей обидой и разочарованием. День Гая Фокса был для обитателей Монтегью-стрит большим событием. Все дети делали собственные чучела Фокса, все соседи собирались на костер и пускали ракеты. В это время влюбленных официально объявляли женихом и невестой, и Фиона надеялась во всеуслышание сообщить, что они с Джо обручились. Ей хотелось немного повеселиться, но теперь эта мечта рассеялась как дым.
— Милли там будет?
— Думаю, да. Прием устраивают в их доме.
Фиона немного помолчала, а потом спросила:
— Ты за ней ухаживаешь?
— Что?
— Ты влюбился в нее?
— Нет! Черт побери, Фиона, ты опять за свое?
— Извини, я ошиблась, — язвительно ответила девушка. — Ты любишь не Милли, а Томми, верно? Должно быть, так. Все время проводишь с ним.
Джо вспыхнул.
— Фиона, чего ты от меня хочешь? — воскликнул он. — Хочешь, чтобы я уволился? — Он продолжил, не дав ей ответить: — Я думал об этом, потому что хотел быть с тобой. Но не уволился, поскольку это пошло бы нам во вред. Я хочу получить повышение и заработать побольше. Тогда мы откроем магазин, и я смогу позаботиться о тебе.
— Я не прошу заботиться обо мне! — крикнула в ответ Фиона. — Просто хочу чаще тебя видеть! — У нее задрожали губы. Но плакать Фиона не собиралась; ею владел гнев. — Думаешь, мне было легко после смерти папы? Если бы ты хоть изредка появлялся здесь. Только для того, чтобы поговорить…
— Фи, ты знаешь, что я не мог. Так будет не всегда. Потерпи еще немного. Я чувствую себя ужасно, но ничего поделать не могу. Невозможно быть в двух местах одновременно. Пожалуйста, не заставляй меня испытывать чувство вины.
Фиона хотела ответить, но прикусила язык. Чувство вины. Она заставляет Джо испытывать чувство вины… У нее похолодело в животе и затошнило от стыда. Она закрыла глаза и представила себе Джо рядом с Гарри и Милли. Они гуляют, смеются, непринужденно болтают о Томми, шутят, рассматривают ярко освещенные витрины, заходят в магазины и пьют там чай. Зачем Джо возвращаться сюда, в унылый Уайтчепл, если он может быть с ними? Зачем Джо выслушивать ее жалобы, если он может слышать смех Милли? С Милли ей не тягаться; Фиона выглядит нищенкой и оборванкой. Старая шаль, огрубевшие руки. «Все сравнения не в мою пользу, — с ужасом думала девушка. Я даже не в состоянии положить шесть пенсов в банку из-под какао». Теперь все стало ясно: у Джо появилась новая жизнь, он встречается с интересными людьми и занимается интересной работой. Двигается вперед и не хочет, чтобы ему мешали. Она стала для него обузой. Он так не сказал, но этого и не требуется. Вот и ладно. Она слишком горда, чтобы быть кому-то обузой… Фиона несколько раз моргнула, а потом встала.
