Пять лет, как они женаты. Срок более чем достаточный, чтобы Индия вновь забеременела. Но этого не случалось. После рождения Шарлотты прошел год, второй. Преодолевая ненависть, Фредди часто спал с Индией. Результатов не было. Он неоднократно обвинял жену в предохранении от беременности. Будучи врачом, она наверняка знала, как это сделать. Несколько раз он переворачивал ее спальню вверх дном: вытряхивал содержимое ящиков письменного стола, выбрасывал одежду из гардероба, пытаясь найти противозачаточные средства. И не находил. Индия категорически отрицала его обвинения. По ее словам, они заключили сделку, и пока он соблюдает свою часть сделки, она будет соблюдать свою.
Фредди ей не верил. Индия наверняка ему мстила. Обвиняла его в смерти Сида Мэлоуна и засаде на Арден-стрит. Это было ее способом отплатить.
Если бы я смог начать заново, подумал Фредди. С деньгами Индии, но без нее самой. С новой женой. С новым ребенком. Это был бы сын. Мой сын.
Экипаж замедлил ход. Фредди выглянул в окно и увидел, что он уже на Беркли-сквер. Дом под номером сорок пять, его дом, был большим, красивым и величественным. Блистательный символ его внушительного богатства. Однако в те дни, когда Фредди не принимал гостей в зале или в саду, он старался проводить как можно больше времени вне дома, чтобы не сталкиваться с Индией и Шарлоттой. Он собирался заскочить на несколько минут: сказать Индии, чтобы готовилась к грядущему путешествию. А потом – в «Реформ-клуб». Если он вернется оттуда поздно и изрядно пьяным, можно будет вломиться в ее спальню и снова попробовать зачать сына.
Фредди вздохнул, невесело подумав, как это ему противно, но тут же одернул себя.
– Старина, ты женился ради денег, однако никто тебе не обещал, что их не придется зарабатывать, – напомнил он себе.
Глава 83
– Шейми, как здорово, что мы встретились! А то порой я думал, свидимся ли мы снова, – сказал Альберт Олден, улыбаясь старому другу, с которым они сидели за пинтой портера.
– Трудно угнаться за людьми, которые вечно спешат в Цюрих, – ответил Шейми.
– Еще труднее угнаться за теми, кто спешит к Южному полюсу.
Шейми засмеялся. Два часа назад поезд привез его в Кембридж. Альби встретил его на станции. Они зашли в кампус при Тринити-колледже, где учился Альби, закинули вещи Шейми, после чего поспешили в «Пикерель», старинный паб, один из особо почитаемых Альби. Друзья не виделись почти шесть лет – с тех пор, как Шейми отправился на корабле «Дискавери» в антарктическую экспедицию. Но как бывает у всех настоящих друзей, годы их разлуки быстро стерлись, и вскоре уже казалось, словно они и не расставались.
Альби окончил колледж и сейчас занимался докторской диссертацией по теоретической физике. Шейми не понимал, что теоретического может быть в физике. Альби принялся объяснять, и у Шейми вскоре закружилась голова. Друг увлеченно болтал о броуновском движении, о специальной теории относительности и о выдающемся молодом физике, который ее разработал, – своем тезке Альберте Эйнштейне.
Потом настал черед Шейми. Он рассказал Альби про экспедицию. О том, что они почти дошли до Южного полюса. Оставалось каких-то 480 миль, когда голод и болезни заставили их повернуть назад. В 1904 году Шейми вернулся в Лондон и два года подряд разъезжал по Англии, Европе и Америке, рассказывая об экспедиционных находках.
Обменявшись новостями о семье Шейми и родителях Альби, Шейми спросил:
– А как нынче поживает Уилла? Что делает?
Голос его звучал непринужденно, как будто он спрашивал из вежливости, без всякого интереса.
– Ты лучше спроси, чего она не делает, – усмехнулся Альби. – Лазает по горам Шотландии и Уэльса. Побывала на Мак-Кинли и в Альпах.
– Серьезно?
– А чему ты удивляешься? Ты же знаешь ее натуру. Наша свихнутая тетушка оставила ей некоторую сумму денег, которыми она и оплачивает свои путешествия. Должен признаться, Уилла стала впечатляющей альпинисткой. Поставила рекорд на Маттерхорне. Самое быстрое восхождение среди женщин. И на Монвалоне тоже. Теперь хочет отправиться в Африку. Нацеливается на Килиманджаро. Там не требуется столько теплой одежды, как в Альпах. Говорит, что хочет меньше таскать на себе разного хлама.
– А сейчас она в Европе?
– Нет, здесь.
– Здесь? – излишне возбужденно переспросил Шейми.
– Я тебе что, не сказал? Собирался же. Она приехала на пару недель вместе с лондонскими подругами. Сестры Стивенс – Вирджиния и Ванесса. У них тут куча друзей. Их брат Тоби учился в Тринити. Педантичные девицы, очень странные. Да и Уилла тоже. В смысле, странная. Но они великолепно ладят. По правде говоря, Уилла почти не видится с нами. Занята восхождениями с Мэллори.
– С каким Мэллори? Уж не с Джорджем ли? – спросил Шейми, пытаясь не обращать внимания на раздражающую волну ревности. – Не с тем ли парнем, с кем мы когда-то познакомились в Королевском географическом обществе?
– С тем самым. Он сейчас учится в колледже Магдалины. Постигает историю. И попутно является чем-то вроде звезды в кругах альпинистов. Приметная фигура. Женщины зовут его Джорджем Великолепным.
– А где они совершают восхождения? Я что-то не припомню обилия гор вокруг Кембриджа.
– Они взбираются на церковь Святого Ботольфа, на городскую ратушу, на церковь Святой Марии Великой, на Королевский…
– Что-о?
– Церкви, муниципальные здания, колледжи… Словом, лазают везде, где есть за что зацепиться ногами. И не просто лазают. Заключают пари: кто первый достигнет верха, тот побеждает. Уиллс проиграла Джорджу медальон и дважды отыграла. Сейчас, думаю, он проспорил ей часы. Они называют это стенолазанием. Вместо скалолазания. Правда, забавно? Вместо свободного восхождения на горы… свободное восхождение на стены.
– Ясно, Альб. Я понял.
Услышанное вовсе не показалось Шейми забавным. Он всегда знал, что Мэллори неровно дышит к Уилле.
– Пару дней назад их застукал местный констебль и потребовал прекратить эти забавы. Джордж, парень разумный, внял, а с Уиллы как с гуся вода. Если ее арестуют, у нашей мамочки начнутся припадки и виноват, как всегда, буду я.
– А у них…
Шейми хотел спросить, есть ли между ними отношения, но не успел. Дверь паба с шумом распахнулась. Послышался смех, веселый и вызывающий. Женский смех. Шейми сразу узнал, кто смеется. Этот смех звучал у него в голове во время антарктической экспедиции. Согревал на обжигающем холоде. Сохранял рассудок среди снежных пустынь и завывающих ветров.
Уилла и сейчас выглядела как младший брат Альби. На ней был мешковатый джемпер, молескиновые брюки и горные ботинки. За эти годы она подросла. Исчезла прежняя угловатость. Уилла стала крепче и в сто раз красивее.
Боже мой, а ведь она красавица! – подумал Шейми. Ее волосы были подстрижены немыслимо коротко. Любую другую женщину такая прическа изуродовала бы, но Уилле подходила идеально. Короткие волосы открывали ее нежную шею, волевые черты лица и сияющие глаза цвета зеленого мха.
