Щебечи, пташка, щебечи, думал Фредди. Он отошел, присел на старинный диван Честерфилд, стоявший у изножья кровати, и погрузился в размышления. Из открытых окон пахло розами и свежескошенной травой. Июнь на исходе. В июле парламент уйдет на каникулы, а в сентябре, когда заседания возобновятся, Солсбери почти наверняка объявит выборы. Об этом Фредди сообщил парламентский организатор либеральной партии. К этому времени ему просто необходимо стать женатым человеком. Финансово он почти на мели. Старинная крыша дома в Лонгмарше требовала основательной починки. Бингэм так и сказал: до зимы он сможет выделять ему лишь скромные суммы. Фредди это не устраивало. Деньги требовались ему сейчас. Но он не мог получить к ним доступ, поскольку его чертова невеста до сих пор отказывалась назвать ему дату их чертовой свадьбы!
Индия села рядом с ним, глядя на него предельно честными глазами и продолжая говорить о своих высоких чувствах к нему.
– Индия, скажи мне что-нибудь определенное, – резко перебил ее Фредди. – Мы с тобой вообще поженимся? Я долго и терпеливо ждал. Твоя учеба закончилась, но ты по-прежнему отказываешься назвать дату свадьбы. И причина этого только одна… – Фредди старался выглядеть сокрушенным женихом. – Если ты не хочешь видеть меня своим мужем, если у тебя есть другой, то просто обязана мне честно сказать. Тогда я тихо отойду.
– Фредди, как у тебя язык поворачивается? – удивилась потрясенная Индия. – Нет у меня никакого другого! Отчего тебе в голову взбрела столь нелепая мысль? Я целиком и полностью тебе верна.
– А что еще мне остается думать? И о чем думаешь ты? По какой тогда причине ты продолжаешь оттягивать дату свадьбы?
– Фредди, у меня нет никого, кроме тебя. Честное слово! Как мне это доказать? Мое замужество с тобой тебя убедит?
– Ты же знаешь, что убедит. И ты знаешь: жениться на тебе – мое заветное желание.
– Ты просил определенности. Октябрь тебя устроит? Думаю, разумнее всего подождать, пока не пройдут выборы. До этого твоя голова все равно будет поглощена ими.
Фредди смотрел на нее, почти онемев.
– Октябрь… Прекрасная пора, – наконец выдавил он из себя.
– И это самый удачный выбор с практической стороны, – подхватила Индия. – Я смогу договориться с доктором Гиффордом о недельном отпуске. Но поскольку я совсем недавно начала работать, это все, на что он согласится. Или ты настраивался на долгий медовый месяц?
– Сразу после выборов начинается хлопотная пора. Там вообще не до поездок.
– Быть может, ты выкроишь время и мы на несколько дней съездим на запад. В Корнуолл.
– Это было бы так здорово! Только мы, и никого рядом. – Фредди взял ее за руку. – Индия, ты уверена…
– Уверена, – ответила она, наклоняясь к его щеке для поцелуя.
Фредди повернулся, и поцелуй пришелся в губы. Он провел пальцами по щеке Индии, затем по шее.
– Я так счастлив с тобой. Ты моя жизнь. Вся моя жизнь. Без тебя я бы потерялся в этом мире.
– А я без тебя. Фредди, я так сожалею, что доставила тебе столько огорчений. Я даже не задумывалась. Какая же я эгоистка! Ушла с головой в работу. Прости меня, пожалуйста.
– Непременно, дорогая, – ответил он, обнимая Индию за плечи. – И ты должна простить мне этот жуткий всплеск. Конечно, ты не собиралась ломать себе шею. Думаю, у меня это от чрезмерной усталости. От нескончаемых заседаний. На следующей неделе я должен произносить речь о гомруле, а я даже черновика не набросал. Речь эта чертовски важна. От нее зависит моя политическая судьба.
– Бедняжечка. Еще раз прости мое ребячество. Меньше всего мне хотелось тебя волновать. Тебе и так достается. Столько работать. Удивляюсь, как у тебя сил хватает.
– Я это делаю для моих избирателей. И для нашей страны.
Помпезные слова, от которых он сам готов был засмеяться, произвели на Индию желаемое впечатление. Она крепче прижалась к нему и сказала:
– Какой же ты хороший человек, Фредди Литтон.
– Это ты делаешь меня таким. – Он приподнял ей голову и попросил: – Индия, поцелуй меня еще. Мне так не хватало твоих поцелуев.
Индия робко поцеловала его в губы. Фредди крепко обнимал ее, но не спешил и действовал осторожно, чтобы не спугнуть. Возможно, и на этот раз все закончится ее слезами, но если все пройдет в его ключе, пусть плачет. Наконец-то Индия определилась с датой, однако ему требовались гарантии. Нужно сделать так, чтобы она не передумала, как прежде. Заняться с ней любовью и, если повезет, сделать беременной.
Фредди снова поцеловал Индию, осторожно и со всей нежностью, на какую был способен. Почувствовав, что она начинает таять в его руках, он быстро расстегнул ее жакет для верховой езды. Сбросив жакет, Фредди принялся за ее блузку, постоянно нашептывая ей нежные слова.
– Фредди, я не думаю…
– Тише, дорогая. Я просто хочу полюбоваться тобой. Ты красивая… такая красивая.
Под блузкой оказался корсет: жесткий, прошитый китовым усом. Такой и пулей не пробьешь. Фредди решил не трогать корсет. Слишком много возни. Он расстегнул верх камисоли и стал ласкать груди Индии: маленькие, едва заполнявшие половину его ладони. Фредди специально наклонился, чтобы она не видела его разочарованного лица.
– Фредди, не надо… – сказала Индия, отодвигаясь от него.
– Индия, пожалуйста, не говори «нет». И не будь холодна ко мне. Ты всегда бываешь такой холодной, а я очень тебя хочу.
– Но Фредди, именно так и получаются дети…
– У меня есть кое-что. Думаю, название ты знаешь. Я воспользуюсь этой штучкой. – Он поморщился, делая вид, что едва сдерживается. – Боже мой… эта боль в паху… Ты даже не представляешь, какая она мучительная.
Индия закусила губу.
– Фредди, а ты… ты…
– Разумеется, я… Я берег себя для тебя.
– Ты хоть знаешь, что делать?
– Глупая девочка, – улыбнулся он. – А ты не знаешь? Разве в медицинской школе вы это не проходили?
– Я… знаю. Теоретически. Но тут… по-настоящему, – сказала Индия, запахивая блузку и беспокойно озираясь.
– Дорогая, мы совсем одни. Уверяю тебя, – успокоил ее Фредди.
Он встал, запер дверь на ключ и вернулся к Индии.
– Нам никто не помешает. Давай займемся любовью. Здесь. Сейчас. Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу. Неужели ты этого не хочешь?
– Да, – прошептала Индия, глядя ему в глаза. – Конечно хочу.
Фредди поставил ее на ноги и раздел. Снял костюм для верховой езды, жуткий корсет, чулки, сапоги и даже блумерсы. Но когда попытался снять с нее нижнюю сорочку, Индия воспротивилась.
– Подожди, – сказала она. – Прости… наверное, я слишком застенчивая.
Индия забралась в кровать под одеяло и сама сняла сорочку. Потом закрыла глаза и откинулась на подушку.
