– Ты же вроде собиралась уехать до парада? – спрашивает она, наклоняясь поближе, чтобы я могла расслышать ее сквозь гомон толпы.
– Планы слегка поменялись, – натянуто отвечаю я: по-прежнему жутко злюсь на Ларри.
– Ну я рада, что ты смогла сюда дойти и не потерялась в очередной раз, – язвительно замечает Кора. – Если бы мама не сказала, что нашла тебя ночью в лесу, когда ты должна была встретиться со мной и моими друзьями у озера, я бы страшно обиделась. Картер тоже переживает: вчера ты исчезла из музея без каких-либо объяснений. Но я сказала, что, скорее всего, он тебе ужасно надоел и ты запрыгнула в ближайший самолет до Нью-Йорка.
– Он здесь? – спрашиваю я, озираясь.
Когда я поворачиваюсь обратно, Кора хитро улыбается.
– Что?
– Скоро придет. Ладно, в любом случае рада тебя видеть. Ты напоминаешь мне о том, что за пределами Харроу-Лейка реально есть другой мир.
Не знаю, какой мир она себе представляет, глядя на меня, но, по крайней мере, Кора не видит во мне копию матери, и мне это нравится. Я киваю в сторону девушки, одетой как Пташка. В данный момент она хватается за волосы в поддельном ужасе; процессия движется дальше. Судя по тому, как шевелюра сползает на макушку, девушка в парике.
– Кто это?
Кора неприязненно морщится:
– А, это Мэри Коннер. В этом году она впервые играет роль Пташки.
– А тебе когда-нибудь приходилось? – интересуюсь я.
– Мне? Играть Пташку? – усмехается Кора. – Боже упаси! Гретхен, сестра Мэри, была Пташкой три года подряд, но прошлым летом бесследно пропала. До нее была Мэйси Паркс. В последний раз ее видели плавающей в озере – весной, за год до того, как ее сменила Гретхен. Так что нет, спасибо: в обозримой перспективе я бы не хотела иметь никакого отношения к этой роли.
Кора окидывает взглядом мое платье и немного ежится.
– Ты хочешь сказать, что здесь уже много лет подряд пропадают девушки, одетые как Пташка, и никто ничего не предпринимает? – спрашиваю я, скрестив руки на груди.
Кора вздыхает:
– А что делать? Полиция говорит, что Гретхен просто сбежала, а Мэйси… Сказали, что, скорее всего, утонула. Но так или иначе, с 1928 года в Харроу-Лейке все время кто-нибудь пропадает.
– Ты хотела сказать, с тех пор, как Лорелея попросила Мистера Джиттерса забрать всех других пташек, – сухо замечаю я.
Кора пожимает плечами:
– За что купила, за то продаю. Может, твоя мама и ни при чем. Может быть, Мистера Джиттерса разозлили неразбериха и суета, принесенные в наш город съемочной группой. То есть… Ты же слышала про оператора, который пропал во время съемок? Да, возможно, Мосс просто заблудился в пещерах. Возможно, люди, так или иначе связанные с фильмом, пропадают один за другим по чистой случайности. Возможно, тот факт, что настоящую Пташку в последний раз видели именно в Харроу-Лейке, тоже ничего не значит. Но я не люблю случайностей и не хочу приглянуться чудовищу. И вообще я делаю это только для того, – говорит Кора, размахивая киркой, – чтобы порадовать туристов. Иначе мы тут все подохнем от голода.
Действительно ли Лорелея исчезла здесь, как говорит Кора? Нолан говорил, что никогда больше не видел ее после поездки в Харроу-Лейк, но, судя по его рассказам, она лишь ненадолго заехала в родной город, перед тем как отправиться навстречу приключениям. Или я что-то не так поняла? Интересно, когда именно Лорелея уехала в Харроу-Лейк: после того, как сообщила Нолану, что уходит, или до? Я была еще совсем маленькой, а Нолан терпеть не может эту тему, поэтому со временем воспоминания совсем стерлись.
«Не переживай из-за всякой ерунды», – звучит голос Нолана, но я едва слышу его из-за внезапной пульсирующей боли в висках. Я пытаюсь отвлечься и сосредоточиваюсь на лицах людей вокруг. Все улыбаются и веселятся.
– То есть ты хочешь сказать, полиция вообще не занимается этими пропавшими девушками?
Кора пожимает плечами:
– Ну, наверное, они развешивают ориентировки, проверяют информацию в банках, что там еще… Но в итоге копы обычно вздыхают и говорят: «Вы представляете, как сложно найти человека, который не хочет быть найденным?» Они просто прекращают поиски, и все. И больше про них никто не вспоминает, – заключает Кора с натянутой улыбкой. – Ладно. Я, может быть, и не Пташка, но Человек с Киркой № 3 сейчас точно попадет в беду, если немедленно не вернется к своей роли, так что мне пора. Придешь на пикник?
– Думаю, да, – рассеянно отвечаю я и возвращаюсь к своим мыслям.
– Отлично. Увидимся там. И да… просто забудь про то, что я говорила. – Кора ободряюще толкает меня плечом. – Меня обычно никто не слушает. – С этими словами она торопливо возвращается на свое место, и праздничное шествие продолжается.
За людьми в костюмах тянется толпа туристов, как будто они тоже хотят присоединиться к одичавшим горожанам, которые вот-вот разорвут Пташку на части.
Когда процессия достигает музея, я немного отстаю и останавливаюсь, чтобы посмотреть на здание снаружи. Оно выглядит пустым и заброшенным. Музей не украшен к фестивалю ни плакатами, ни гирляндами. Он словно в стороне от празднеств и молча наблюдает за происходящим. Кажется, будто из темного дверного проема сейчас появится высокая костлявая фигура. Я встряхиваю головой и поспешно присоединяюсь к немногочисленным зевакам, тоже отставшим от основной толпы. Мы приближаемся к парку. Ворота открыты. Внутри горит свет, играет музыка и грохочут аттракционы. В дальнем конце парка вращается колесо обозрения. Я узнаю жутковатую, нарочито веселую мелодию. Это песенка Лорелеи из «Ночной птицы». По спине пробегают мурашки. А вдруг эта музыка только в моей голове?
Я вхожу в ворота. Это второй раз, когда я оказываюсь в парке. Яркий солнечный свет придает насыщенности поблекшей росписи, и парк оживает. Сейчас он выглядит совсем по-другому. Вдоль главной дороги тянутся длинные столы, за которыми сидят люди. Они смеются, едят и веселятся.
– Прости, Пташка!
Незнакомый мужчина хватает меня за руку и останавливается прямо передо мной. Он шутливо угрожает мне вилами, но уже через несколько секунд расплывается в улыбке. Он думает, что я тоже участвую в маскараде.
– Я не…
Но он уже направляется прямиком к столу с закусками.
Я рассматриваю гостей за столом. Мистер Брин и Грант сидят на ближнем конце стола. Чуть дальше, рядом с Фэй и, судя по всему, ее сестрой Джесс, – девушка в парике Пташки. Напротив них среди множества незнакомых лиц я замечаю Картера и Кору. Кажется, они снова ругаются. Я с облегчением наблюдаю за ними: может, они пока еще не стали моими друзьями, но, по крайней мере, проявляют дружелюбие.
Но, увидев Картера, я понимаю, что все еще зла на него. Как он мог просто оставить меня одну в музее?
– Привет! Рада, что ты все-таки пришла! – Рейнджер Крейн подходит ко мне и довольно ощутимо сжимает мое плечо.
