– Ты думаешь, это я написала о Нолане?
Я замахиваюсь, чтобы ударить его. Но Картер не двигается с места, и я неуверенно опускаю руку.
– Нолан защищает меня.
Я хочу, чтобы Картер увидел за моим гневом правду.
– Он всегда желает для меня лучшего.
Чтобы я была в безопасности в своей маленькой клеточке, как украшение интерьера. Идеальный трофей. «Отличная работа, Нолан. Такая милая малютка, не правда ли? Она должна быть счастлива иметь такого отца, как ты».
Кровь в трещинах…
На лбу Картера появляются глубокие морщины.
– Господи, Картер! Только не вздумай жалеть меня. Просто поверь!
«Мама говорит, я все выдумываю…»
Моя бабушка не верила собственной дочери. А теперь Картер не верит ни мне, ни Лорелее. Он пытается придать ее словам другой смысл. Но я не позволю. В секретиках Лорелеи скрывается правда. Она писала о Мистере Джиттерсе. Он существует. Су ществует.
Но почему тогда из головы не выходит та фотография, где Лорелея сидит у отца на коленях?
– Слушай, давай разберемся со всем этим позже, – устало говорит Картер. – Сейчас мне нужно найти маму. А тебе – выбраться отсюда.
Я знаю: Картер просто не понимает этого. Не понимает меня. Поэтому я надеваю маску – только на этот раз это не вымышленный персонаж. Это я, решительная и неуязвимая.
– Не надо проецировать дерьмо из своей собственной жизни на меня, Картер.
Он жмурится, как будто я дала ему пощечину.
– Мой отец никогда…
– Я не про отца, – перебиваю я. – Я про то, что вся твоя семья относится к тебе как к мусору: Грант бьет тебя, мама тоже. Ко всему прочему, она всеми силами лишает тебя возможности когда-либо уехать отсюда. Даже Кора говорит о тебе так, будто ты безнадежен. Посмотри на свою жизнь, Картер.
Повисает звенящая тишина. Как будто пустота, которую я почувствовала на Мейн-стрит, наконец настигла нас.
– Это неправда, – тихо говорит Картер, с трудом сдерживая слезы. – Моя мама нездорова. Я нужен ей…
– Она твоя мама. Она должна желать тебе лучшего.
Картер хватается за фонарик, висящий у него на груди.
– Я не писала этих записок, – говорю я. – Мистер Джиттерс существует, и моя мама видела его. И я тоже. Он забрал Мэри Энн.
А вот этого мне говорить не стоило. Картер мгновенно забывает о боли, которую я ему причинила, и встревоженно смотрит мне в глаза.
– Лола, хватит. Нет никакого Мистера Джиттерса. И Мэри Энн тоже нет. Забудь об этом и возвращайся домой.
– Мистер Джиттерс существует, и я докажу это!
Картер издает досадливый стон, но я отталкиваю его и выбегаю из дома. Он неуверенно выходит во двор следом за мной.
– Лола, стой! Склон может провалиться в любую секунду!
– Я не уйду без ответов. И я не позволю похоронить их здесь.
– Хорошо, я тебе верю! – кричит Картер. – Лола, пожалуйста…
– Прости.
Пожалуй, Нолан прав: «прости» – пустое слово.
Глава двадцать шестая
Город действительно совершенно пуст, как мне и показалось с другого берега озера. Я иду той же дорогой. Одежда пропиталась потом, и с каждой минутой мне становится все холоднее. На подходе к воротам парка я замечаю слабый свет. Фонарик висит там же, где я его оставила, только теперь он горит, освещая открытые ворота. Я отвязываю фонарик. Картер сказал, что уже искал в парке. Странно, как он мог не заметить?
Неожиданно дорога заливается светом, и парк за забором оживает. Аттракционы со скрипом и грохотом приходят в движение. Из динамиков доносится веселая джазовая мелодия 1920-х годов, которая постепенно ускоряется с каждым аккордом. Я застываю, разинув рот от удивления. Здесь явно кто-то есть: ворота ведь открыты. Кто-то включил свет – и он сейчас внутри парка.
Я продвигаюсь вперед, будто ветер, которого на самом деле нет, подхватил мое невесомое тело и несет к неизвестной цели. К мелодии присоединяется тихое тук-тук-тук в одном ритме с моими шагами. Знакомый, завораживающий, убаюкивающий звук. Я приближаюсь к его источнику.
Мама была права. Мистер Джиттерс существует, и я докажу это. Проход к подземному лодочному маршруту по-прежнему перекрыт, но дырка, сквозь которую мы пролезли с Картером в прошлый раз, не заколочена. Этот странный гул, который преследует меня и вызывает невыносимый зуд в ушах, исходит оттуда. Внутри темно, но я все равно замечаю там какое-то отрывистое, неестественное движение. В темноте мелькает что-то белое. Как кости.
Он здесь.
Я медленно отступаю к воротам. Сквозь навязчивую мелодию пробиваются его щелчки и скрежет, и хотя я увеличиваю расстояние между нами, они становятся только громче. Что-то заставляет меня оглянуться, и я обнаруживаю, что остановилась в нескольких метрах от ворот и всего в шаге от забора, тихонько жужжащего под напряжением. Каким образом я могла так промахнуться? Еще одно движение – и меня бы убило током. И почему ворота закрыты? Я их точно не трогала. Я подбегаю ближе, тяну створки ворот на себя, но они не поддаются. Цепи с замком нет, но я просто не могу сдвинуть ворота с места, как будто что-то невидимое удерживает их.
Черт!
С чего я взяла, что приходить сюда – хорошая идея? В чем смысл доказывать существование монстра, если я не смогу выбраться отсюда живой?
Глупая Лола!
В дальнем конце парка снова что-то мелькает – опять это мертвенно-белое лицо. Потом за одной из служебных построек появляется длинный силуэт и тут же исчезает за тиром. Он уходит от лодочной станции. Он идет сюда.
Ворота закрыты. Через электрический забор не перелезть. Вскарабкаться по отвесной скале, внутри которой начинается подземный лодочный маршрут, я тоже не смогу. Последний известный мне выход отсюда – в пещерах. Если я отыщу церковь, то смогу выбраться через провал. Парк полностью освещен. Если я останусь, он точно найдет меня. И к тому моменту, когда все наконец вернутся в город, я исчезну так же, как и все остальные. Как будто меня никогда и не было.
Туннели. Мне нужно пройти через туннели. Я торопливо отодвигаю расшатанную дверь, загораживающую проход к лодкам, и проскальзываю внутрь. Она захлопывается за мной, и я остаюсь один на один с темнотой. Снаружи по-прежнему шумно, но теперь звук приглушен досками. Я тянусь за фонариком, который нашла у ворот парка. Пространство вокруг освещается слабым светом.
Лорелеи больше нет.
Словно сами стены шепчут мне эти слова, нацарапанные испуганными девочками в надежде, что чудовище их не тронет. Я стискиваю зубы. Звук, идущий снаружи, не изменился, но как будто стал немного ближе. Слышит ли он меня? Не знаю, но не хочу рисковать. Надо торопиться. Кем бы ни был Мистер Джиттерс и чего бы он ни хотел, он ждет меня прямо сейчас.
