Если я хочу сохранить похищение магии в тайне.
А об этом точно никто не должен знать.
Тот, кто все это затеял, еще на свободе и наверняка считает, что его план не удался, но вряд ли отступится. Уже одно только создание запретной схемы говорит за себя. Как и желание заполучить именно мою силу. Он готовился и вряд ли рассчитывал торжественно сгореть. Значит, уверен в себе и считает, что способен выдержать такой поток магии.
Я сжал кулаки, стараясь уловить в себе хоть каплю магии, почувствовать ее, как чувствовал всю жизнь.
Тщетно.
Благодаря этой гьердовой схеме вся магия перекочевала к девушке, которая даже не представляла, кто я такой.
Не читает газет! Кто вообще в наше время не читает газет?!
Правда, хорошая новость была в том, что моя сила ее сразу не убила. Она не убила ее даже на следующий день. Можно сказать, нам обоим повезло: Армсвилл — потому что я нашел ее раньше, чем она воспламенилась, мне — потому что благодаря этому я еще могу вернуть себе магию.
Если перестану думать о цветочнице и займусь делом!
Я сжал монету артефакта и положил ее в карман пиджака: так я смогу быть уверенным, что, случись что с эри Армсвилл, я почувствую это сразу — артефакт отзовется на активацию второй части.
А потом отправился в библиотеку.
В Эдельз Грин она занимала зал высотой в три этажа и была даже больше той, что в королевском дворце. Все эрцгерцоги Барельвийские обладали огромной силой, поэтому любили создавать схемы и сохранять их для потомков. За восемь столетий помимо свитков и книг, альбомов с начертаниями набралось столько, что отец даже планировал расширить библиотеку, отхватив большой кусок от бального зала. Останавливало его только то, что мачеха была против: ей бальный зал был нужнее магических схем.
Переступив порог библиотеки, я окинул взглядом полки, набитые книгами и альбомами с потолка до пола. Обычно это не вызывало проблем: с помощью поисковой схемы можно было найти все что угодно. Но сейчас я не мог создать даже магический свет. Поэтому придется делать все по старинке.
Без магии.
Чтобы того, кто это сделал, горничная смела в совок в самое ближайшее время.
Чувство юмора у эри Армсвилл точно было. Правда, думать о ней мне не полагалось, а полагалось думать о том, как разобраться со всем этим до коронации, до которой осталось полгода.
У меня есть полгода на то, чтобы вернуть себе магию и найти того, кто все это сделал. И тогда даже двести семьдесят горничных его не спасут.
Да чтоб тебя!
Я сжал зубы и направился к каталогу.
Спустя несколько часов я в полной мере осознал, что лишиться магии — то же самое, что потерять глаза, руки и ноги, вместе взятые. Потому что я все время забывался и чертил схемы в воздухе: чтобы подтянуть к себе нужный альбом или что-то скопировать. Естественно, ничего не происходило, и естественно, меня это раздражало сильнее и сильнее. Как и то, что поиск нужных схем затягивался.
Я отыскал всего одну подходящую часть, но нужно было еще. Иначе создать схему обратной передачи магии будет не просто сложно, а практически невозможно. Не говоря уже о том, что создать ее было мало. Потом мне придется ее как-то активировать, и «придется» здесь ключевое слово. В противном случае народ Леграссии лишится не только старого короля, но и нового. А этого я не допущу! Да, сейчас я без магии, но все мои знания, разум и интуиция при мне, значит, слабым я буду, только если сам позволю себе поддаться этой слабости.
Поэтому я принялся искать с утроенной силой и вынырнул из калейдоскопа рисунков, только когда начали слипаться глаза, а шея окончательно затекла от усталости. Тогда я поднялся и, разминаясь, подошел к окну. Оказывается, ночь давно опустилась на парк, окружающий замок. Деревья напоминали размытые тени, и только луна освещала многочисленные белые дорожки.
Время перевалило за полночь, а значит, беседовать с эри Армсвилл уже поздно: она наверняка спит. Или ждет? Узнать об этом я мог, только отправившись к ней, и нестерпимо захотелось именно так и сделать. Почему-то легко было представить рыжую в кружевах полупрозрачной ночной сорочки. Волосы разметались по подушкам, глаза прикрыты, рот слегка приоткрыт, грудь высоко вздымается…
А у меня схемы и утраченная магия!
И чем быстрее найду и создам решение нашей общей проблемы, тем лучше. Для всех.
Но выбросить из головы откровенное видение не получается. Какие схемы, если в спальне спит Армсвилл?
Зову дежурившего за дверью лакея и интересуюсь, как моя гостья.
— Эри поужинали и легли спать.
— Благодарю. Свободен.
Значит, спит. Это и к лучшему, потому что так они не натворят бед: и Армсвилл, и моя магия.
Так почему меня это так злит?
Впрочем, мне совсем расхотелось спать, что определенно к лучшему. Возвращаюсь к внушительной стопке на столе и беру следующую книгу.
«Утрата магии и как с этим смириться» Корнелиус Лоцци
Не собираюсь я с этим мириться!
С раздражением отпихиваю книгу на край стола и беру следующую.
«Древние нерийские обряды» Дло Ти До
Это лучше. Хотя бы потому, что здесь точно не будет дурацких советов про смирение.
Книга очень старая, и все обряды написаны в ней в стиле старинных сказок, но не стоит недооценивать сказки — порой в них больше смысла, чем в иных научных трактатах. И интуиция на этот раз не подводит: после одной из них сон и усталость окончательно выветриваются из головы.
Не может быть!
Не может…
У меня даже в сердце колет. Никогда не кололо, а тут будто сам гьерд кочергу приложил. Раскаленную.
Что за?..
До меня не сразу доходит, что дело не в сердце, а во внутреннем кармане пиджака, который все сильнее разгорается огнем.
Артефакт!
Армсвилл!
Я вылетаю из библиотеки со скоростью, которой бы позавидовал мой маджер, перепрыгиваю через ступеньки лестницы и оказываюсь возле спальни цветочницы в считаные минуты. Хотя у меня и этих минут нет.
Что опять натворила эта девица, если это вызвало новый всплеск?
Она вообще может посидеть спокойно? Или полежать.
Толкаю дверь и застываю на пороге. Потому что Армсвилл выглядит именно так, как мне и представлялось. На кровати, в белоснежных кружевах, с задравшейся во сне до самых бедер сорочкой, облепившей стройное тело. Волосы заплетены в две изящные косы, а с губ срываются тихие стоны.
Зрелище, испытывающее выдержку любого мужчины.
Если бы не одно «но» — пылающая с левой стороны кровать. Искры рассыпаются с пальцев девушки, порождая все новые островки пламени.
