Будь Алисия моей настоящей невестой, возможность мятежей действительно бы меня волновала, но она не моя невеста.
И ошибок отца я повторять не намерен.
Впрочем, слова Себа подтверждали, что даже он поверил в мой обман.
— Я не допущу восстания, — заявляю я, и это чистая правда. — И все-таки я здесь для другого. Узнай все о моей невесте.
— У тебя есть причина не доверять ей?
— Я доверяю Алисии, как себе, — сухо поправляю я. — Но возможно, в ее прошлом случилось то, о чем она сама не знает. Мне нужно об этом знать. Кто ее мать? Кто отец? Еще меня интересует ее магический потенциал.
— Для ваших будущих детей, я полагаю.
Я едва не поперхнулся воздухом. Какие дети? Мы даже ни одной ночи вместе не провели!
Пока.
— Нет, о детях мы пока не думали. Но информация мне нужна как можно скорее.
— Ты мог бы не просить меня, Райн. Я все равно бы узнал об эри Армсвилл все, потому что она — будущая королева. Но я даю слово, что ты первым узнаешь обо всем, что станет известно моему ведомству.
Я и так потратил достаточно времени, поэтому сразу повернул в сторону дома. Прокручивая и прокручивая в голове все, что удалось узнать. Начиная с того, что теперь во мне магия, и заканчивая словами Себа про возможный мятеж. Тайная канцелярия займется прошлым Алисии, а пока я могу проверить направленность ее магии. Что же касается восстаний, я собирался решить проблему с покушениями до того, как вспыхнет пламя.
Пламя ненависти знати. Пламя восстания. Пламя Алисии, которое действительно существует.
Сворачивая на подъездную дорожку, я подумал, что гости слишком зачастили в мой дом.
Возле лестницы, ведущей к крыльцу, стоял черный мобильез Зигвальда.
ГЛАВА 19
Алисия
Мне не спалось. Ворочалось хорошо, но не спалось, поэтому, покрутившись так с час, я решила, что лучше подняться и немного пройтись. Эдер, до этой минуты просто лежавший рядом, тут же вскочил. Осознав, что падать я не собираюсь (наверное, мы с ним осознали это одновременно), лев рыкнул и мотнул головой в сторону двери. Что самое интересное, в то же мгновение я подумала, а не спуститься ли мне.
Вот тебе и сгусток магии!
Эмпатия в нем точно есть, а что есть еще?
Книга про маджеров должна была быть где-то в этом доме, поэтому я решила — спускаюсь! Открыла шкатулку-артефакт, и спустя несколько минут в комнату уже впорхнула горничная. Которая, увидев меня, тут же запричитала:
— Эри Армсвилл, вам не стоило подниматься! Ложитесь, ложитесь обратно, а я вам принесу все, что попросите…
— Мне нужно одеться, — прервала я поток советов. — Хочу спуститься вниз и кое-что почитать.
— Что? Давайте я вам принесу любой роман, какой только скажете! Лучше почитаете в постели… Раздвинем шторы, и…
— Книгу про маджеров.
Поток многословия иссяк, горничная недоуменно на меня посмотрела, а я прикусила язык. Ой, вот нужно было мне говорить об этом! Совсем, напрочь забыла, что это тайная тайна и секретный секрет. Ладно, ничего страшного я пока не сказала, впредь буду осторожнее.
— Я интересуюсь созданием его светлости, — как можно более незначительно произнесла я.
Создание возмущенно рыкнуло.
— Да, но… Но книги из библиотеки его светлости берет только он или его камердинер. Я должна узнать…
— Просто помогите мне одеться, я спущусь вниз и во всем разберусь сама.
Горничная решила, что спорить со мной себе дороже, поэтому спустя час (Пресветлый, какой ужас!) я была готова к тому, чтобы спуститься. К этому времени голова у меня уже кружилась не постоянно, а раз в десять минут, легкое домашнее платье от эрины Нерелль — из кремового атласа, со сливочным кружевом, подчеркнувшим лиф и рукава, дополнительно расшитые бусинами, в Гризе вполне сошло бы для вечернего выхода. Но я сейчас была в Барельвице, поэтому пришлось признать, что это домашнее платье. Создающее за счет короткого рукава более чем весеннее настроение.
Стоило вспомнить весну — и отчаянно захотелось на море. Еще два месяца, и можно будет с разбегу влететь в волну, заливаясь смехом, не думая о том, кто и что скажет о твоей репутации. С другой стороны, через два месяца я уже в любом случае буду на море.
Волосы я попросила оставить распущенными, но горничная только головой покачала: нельзя, это называется простоволосая, поэтому пришлось выдержать укладку, во время которой мои волосы скручивали в рогалики, закрепляли шпильками, а после еще поливали тем чудодейственным средством.
Когда мы закончили с образом, горничная отступила.
— А где ваши драгоценности, эри Армсвилл?
У меня их нет.
Не считая фиктивного обручального кольца, которое красовалось на пальце, у меня их действительно не было.
Третьим (а может, шестым или десятым чувством) поняла, что не стоит говорить это вслух, особенно учитывая ситуацию, в которой я нахожусь.
— У меня под подушкой.
Не сказать, что это было лучше, но так по крайней мере удалось избежать круглых глаз (они стали полукруглые). Ладно, лучше пусть считает, что я жадина, которая прячет все самое ценное под подушку, чем потом опять выслушивать от Райна, что я веду себя совсем не как его невеста.
Поднявшись, выудила из-под подушек пластинку и охнула:
— Ой! Цепочка где-то потерялась.
Горничная побледнела:
— Вас обокрали?!
Да что ж они все так мрачно мыслят в этой самой Барельвице?
— Нет, просто потерялась. А я сделаю так!
Сунула медальон в декольте и улыбнулась. Горничная сдавленно охнула, а мой взгляд зацепился за пьесу, лежащую на секретере. Сама не знаю почему, на сердце стало очень тепло. Подхватив ее, решила, что хочу пересмотреть кое-какой момент в сюжете, поэтому произнесла:
— Распорядитесь, чтобы мне принесли бумагу, перо и чернильницу.
Горничная растерялась еще сильнее:
— Так… я этим не занимаюсь.
— А кто занимается?
— Эрн Робсон, дворецкий его светлости, или эрн Майхорд, его камердинер.
— Значит, мне нужно поговорить с кем-то из них, — произнесла решительно. — Проводите меня, пожалуйста!
Втроем (судя по тому, как спокойно девушка реагировала на присутствие Эдера, к нему здесь все привыкли) мы направились в сначала в гостиную, а затем в коридор. Правда, в коридоре я поняла, что нас стало двое, а еще — что из-за спины доносится какое-то очень странное рычание.
Обернувшись, я обнаружила, что Эдер застрял.
— Как?! — вырвалось у меня, и я подавила желание закрыть руками рот.
