– А что сделаешь, если скажу? Я не дура-а-ак.
– Если скажешь до захода, оставлю тебя здесь и уйду.
– Они-и-и приду-у-ут… Тогда… Да-а-а!
– У тебя будет шанс.
Звяканье металла: Вигго нашел в углу позеленевшую от старости лампу. Высек огня, зажег утлый огонек. Снаружи стоял вечер; дикие гуси тянулись на юг, пролетая клином над лишенным крыши сбором.
– Как верить, – снова зазвучал сильный голос визгуна, – сыну подлого предателя. Да, Якса, ты сын Милоша из Дружиче-е-ей, того, что годы назад убил на Рябом поле кагана Горана. Не в бою-у-у. Бесчестно. Сделал вид, что желает принести клятву, и воткнул кинжал в спину вождю хугнуров. Это мучит тебя, Якса. Король посвятил тебя в рыцари, но есть и те, кто полагает, что ты недостоин шпор, пояса и герба. И как мне тебе верить?
– Говори, во имя Ессы, проклятый вендийский бес! Кого ты убил в ауле? Орхана? Его детей? Кого-то еще?
– Вигго-о-о, ты-ы-ы один меня понимаешь.
Вещий дернулся так, что зазвенели цепи. С синим, набрякшим лицом он выглядел жутко. Открывал и закрывал глаза, и были они черны, словно уголь. Он шевельнул сухими, искривленными, словно когти, пальцами. У Яксы волосы зашевелились на затылке. Похоже, они с Вигго играли в опасную игру.
– Вигго-о-о, ты знаешь, кому служишь? Слышал ты о Рябо-о-ом поле?
– Он сам мне об этом сказал!
– Но он не слышал! – голос вещего перешел в шипение. – Не слышал он о твоем выкупе. Ты говорил: род из Венло не хочет платить за тебя, а сам ты ценишь себя высоко. А не говорил, что´ тебе приказал твой брат, что́ решили на тинге?! Ты должен вернуться как истинный скандинг: с головой Яксы и его дружины на щите. Ты стал мягким, как неперекованное железо. Не в силах сделать того, что купило бы тебе свободу, выдумал ты сказочку, что род твой не желает давать выкупа.
Якса поднял удивленные глаза на Вигго. Тот кивнул.
– Да, это правда, – сказал скандинг. – Ты много знаешь, и говоришь в надежде, что протянешь с нами до вечера.
– Ты не должен сам убива-а-ать, – тянул визгун. – Освободи меня, я это сделаю. Вернешься к своим с головой лендича. В чести и славе… И не тронешь своего хозяина и пальцем.
– Нечистый дух, говори, что я тебе приказываю! – выкрикнул Якса. – Во имя Ессы, который вернул законы Праотца, вывел нас из неволи змиев и столемов. И который пролил кровь, чтобы мы сильны были духом мужества!
– Я не упырь, рыцарь, – в черных глазах словно бы загорелись огоньки. Визгун все время двигался, исследовал силу и крепость цепи. Якса со страхом увидел, что визгун удлинился, изменился: кожа висла на костях. Это уже не был Бернат, это был жестокий тощий упырь. – Угадай, кто говорит с тобой!
– Если ты не Бернат, то ступай, проклятый Волост, в бездну!
– Ты путаешь меня с моим первородным сыном. Так что же, не узнал? Это я, твой отец. Сыне, позволь мне встать, освободи… Тогда скажу тебе, что случилось на Рябом поле на самом деле… Расскажу тебе, как жить.
Голос упыря изменился – теперь он был властным, печальным, красивым!
– Ступай прочь, дух нечистый!
– Так меня тоже называют, – прошипел вещий и поднял голову, словно желал присмотреться к Яксе. – Ты меня не узнаешь? Я – Первый.
– Если ты даже сам Чернобог, ступай прочь, именем короля-духа!
– Я первый человек, которого Праотец слепил из глины, снега, железа и собственной крови. Которого он сделал равным себе.
– Ты взбунтовался, а потому он сбросил тебя в бездну, приковал к столпу света…
– Я твой отец и брат. Первый человек, обреченный оттого, что я не желал бить поклонов Праотцу! А кто таков ты?
– Говори во имя Ессы, проклятый упырь, кого ты убил в ауле Орхана?!
– Ты ранен в сердце, мой Якса. Ты истекаешь кровью. Из-за любви, что сильней железа, чести и славы. Ты, праведный рыцарь, наследник Дружичей, великий лендийский господин, полюбил Селенэ, степную девицу, дитя ветра, солнца и коней. Вопреки целому миру. За это ты носишь знак позора. Рыцарский суд отобрал у тебя кусок герба за недостойную любовь к хунгурке.
– Неправда. Я получил его за поступок отца. Но где она? Была в ауле. Она жива? Ты ее убил?
– Жива, да, наверняка еще в сознании. Но спасать ее поздно. Ты не успеешь. Я чую кровь. Бой будет жестоким и не последним…
Вигго ухватил щит Яксы, бросил тот рыцарю, так что пойманный врасплох лендич согнулся, подхватив его в последний момент.
– Село восстало! – рявкнул яростно скандинг. – Идут на нас! Всей ордой!
Якса не слушал. Стоял над визгуном, смотрел прямо в черные глаза.
– Где она? Что ты с ней сделал?
Таран ударил в дверь так, что посыпалась пыль. Они слышали шаги, крики, потом сильный, хотя и подрагивающий голос:
– Господин Якса, выходи по доброй воле! Мы хотим только визгуна!
– Отступитесь, хамы! – рявкнул в отчаянье рыцарь. – Зарублю!
– В сбор! – раздались крики. – Вместе! Напрем! Вперед!
Треск рассаживаемых дверей, шелест кустов под стенами. Они атаковали со всех сторон. Двери устояли – потому они полезли в окна. И вот из голого, обгоревшего отверстия пала одна тень, потом вторая, третья…
Последний прыгнул прямо на Вигго. Скандинг это почувствовал, поднял щит к левому плечу. Падающий воин рухнул прямо на него, сбил скандинга на колени.
Завыл, когда запел меч Яксы и ударил его по рукам. Рыцарь добавил щитом, отбросил нападавшего к каменной стене, подскочил. Оружие само провернулось в руке – сунул клинок в живот, прикрытый стеганкой, пробил материю и тело, так что кровь брызнула на руки.
Раненый заорал, выпустил топор, сжался, когда Якса вырвал меч. Дружич получил в спину – согнулся, но кольчуга выдержала. Ощущая адскую боль, он развернулся через левое плечо к наступавшим.
Те накинулись на рыцаря втроем – хорошо зная, что поодиночке не победят мужа в панцире. Удар топора он принял на сердцевидный щит, услышав звон железного умбона. Мечом перехватил удар кривой хунгурской сабли. И тогда третий из врагов по дуге зашел за спину рыцарю, размахивая топориком…
– Вигг… – голос увяз в горле у Яксы. Неужто?
Свист, фырчанье воздуха: скандинг бросил оружие. Острие воткнулось в голову, повалив воина в куртке. Вигго подскочил, вырвал топор, ударил вертикально вниз остро окованной, сужающейся книзу рукоятью, пришпилил стонущего противника.
– Воден! – загремел он. – Как же я это люблю…
Ринулся на подмогу Яксе, но из оставшихся врагов тот, что с саблей, бежал к воротам, второй отступал, прикрывая ему спину, крутя топором.
Шансов у него было не больше, чем у голубя против стаи ястребов. Якса заблокировал удар щитом, скандинг воткнул топор в круглый баклер противника, придержал, в то время как лендич поднимал руку…
