Я быстро соображаю, не вскочить ли прямо сейчас, чтобы выдернуть шнур питания. Я видел этот ролик столько раз, что мне не нужно видеть экран; это, наверное, самая знаменитая реклама в истории компьютерной индустрии.
– Унификация мыслей – более мощное оружие, чем любой флот или армия на земле. Мы – один народ с единой волей, единой решимостью, единой целью. Наши враги заболтают себя до смерти и погрязнут в собственных заблуждениях. Мы победим!
Остались считанные секунды. Женщина бежит к большому экрану перед залом с молотом в руках, чтобы метнуть его в лицо Большого Брата, – и я точно знаю, что будет, во что превратятся осколки в следующем кадре, когда передвигаю свой планшет, стараясь не коснуться экрана из закаленного стекла, поднимаю его и переворачиваю, пока музыка нарастает, предваряя то, что в оригинальной рекламе было объявлением о выходе на рынок нового, революционного, типа компьютеров.
«Готов…»
Свет мигает, и в экран планшета между моим лицом и экраном проектора будто врезается грузовик. Это не физическая сила, но от этого не легче, если судить по едкому дыму из вентиляционных прорезей и тусклому свету из отделения для аккумулятора.
Я роняю планшет, прикрываю глаза одной рукой и прыгаю примерно в сторону задней части проектора. Приземляюсь на живот где-то посередине стола, хлопаю руками, пока не нащупываю несколько проводов, выдергиваю их, но все равно слишком боюсь открыть глаза, чтобы посмотреть, какие кабели схватил. Сзади кто-то кричит, кто-то плачет, кто-то издает неразборчивые стоны, как больное животное. А потом кто-то бьет меня по ребрам.
Я открываю глаза. Проектор погас, а Рамона сидит сверху на Софи из Фауст-Фронта – или той твари, которая управляет ее телом, – и размеренно колотит ее головой об пол. Потом я понимаю, что боль в боку чувствую не я, а Рамона – Софи отбивается. Я переворачиваюсь и оказываюсь рядом с Анной. Лицо у нее обвисло, как резиновая маска, а глаза мерцают в полумраке зала. Отчаянно дергаюсь, хватаюсь за край стола, подтягиваюсь и падаю ей на колени. Она тянется к моей голове, но сущность в ней еще не слишком хорошо умеет управлять человеческим телом, так что я снова переворачиваюсь, падаю задницей на пол (копчик мне завтра об этом напомнит) и кое-как поднимаюсь на ноги.
Размеренное заседание превращается в побоище, какое только и может произойти, если большинство членов международного комитета вдруг превратились в зомби-мозгоедов. К счастью, это не зомби в духе Сэма Рэйми, а всего лишь бюрократы среднего звена, которым инвокационная геометрия Дхо-Нха (в данном случае – вставленная между двумя слайдами в презентации) просто отформатировала кору головного мозга, чтобы освободить место для каких-то шептунов из иных измерений. Половина из них даже встать не может, а те, что уже с этим справились, еще не освоились со всем остальным.
«Ты с ней разобралась?» – спрашиваю я Рамону, пробираясь мимо Анны (которая сейчас отвлекает Франсуа тем, что грызет его левую руку) так, что чуть не опрокинул обломки своего планшета.
«Она отбивается!»
Меня подрезает чья-то нога, и на этот раз я успешно падаю – к счастью, на Софи. Софи смотрит на меня пустыми глазами и издает тихий звук, напоминающий стрекочущее мяуканье кошки, которой очень хочется свернуть шею какой-нибудь птичке.
«Сделай что-нибудь!» – ору я.
«Ладно».
Софи рывком вылетает из-под меня и пытается ухватить зубами за руку. Но ее уже ждет Рамона с автоматическим шприцом, которым и прибивает плечо Софи к полу.
«Открывай охранный круг, нужно отсюда уходить».
«Сейчас я…» Ах да, Рамона же гость. Я вскакиваю и бросаюсь к креслу Анны, хватаю деревянный молоток и стучу им по столу.
– Как последний выживший правомочный член комитета я единогласно назначаю себя председателем и закрываю это заседание. – Ко мне поворачиваются пять голов со светящимися зелеными червячками в глазах. – Конец уроков!
Я бегу к двери и сталкиваюсь с Рамоной, когда нажимаю на ручку.
«Есть?»
«Есть. Бери ее за другую руку, и пошли!»
Софи молча брыкается и вырывается, но мы с Рамоной вытаскиваем ее в коридор, и я рывком захлопываю за нами дверь. Щелкает замок, и Софи вдруг обмякает.
«Ой! – Я оглядываюсь. – Что за?..»
Рамона отпускает ее руку, и я чуть не падаю.
«Мда, вот так сюрприз, – говорит она, глядя на тело Софи, упавшее на ковер перед дверью. – Она мертва, Джим».
«Боб, – механически поправляю я. – В смысле „мертва“?»
«Я думаю, это кодирование типа „ампула с ядом“».
Меня подташнивает, голова кружится. Я прислоняюсь к стене.
«Нужно идти обратно! Остальные еще там. Можно его разорвать? В смысле, канал управления. Если это просто временный перехват…»
Рамона кривится и мрачно смотрит на меня:
«Может, хватит? Это не временный перехват, и мы ничего не можем для них сделать».
«Но она же умерла! Нужно что-то сделать! А они…»
«Они тоже мертвы. – Рамона с тревогой смотрит на меня. – Ты головой ударился, или что? Нет, я бы почувствовала. Ты просто психованный, да?»
«Мы могли их спасти! Ты знала, что произойдет! Ты могла нас предупредить! Но тебе же было так интересно узнать, что там в презентации… черт, нельзя было, что ли, просто украсть ее и самой отредактировать? Это же не в первый раз произошло?»
Она просто дает мне поорать с минуту, пока я не выдохнусь.
«Боб. Боб. Это произошло в первый раз. По крайней мере в первый раз хоть кто-то живым вышел с этой презентации».
«Господи! Так почему вы их дальше проводите? – Я понимаю, что начал размахивать руками, но остановиться не могу. Меня терзает мысль о том, что если бы я поддался первому импульсу и сразу выдернул шнур из проектора… – Это же убийство! Если вы им позволяете…»
«Мы не позволяем. Мой отдел. Но „TLA“ продает свои продукты за пределами США, Боб. Их покупают в Малайзии, в Казахстане и в Перу, в других местах, которых и на карте не найдешь, если ты меня понимаешь. До нас доходили слухи. Мы видели часть… последствий. Но только теперь нам удалось выяснить причину. И на Софи Франк нас навели ваши ребята, кстати. Ваш Энди Ньюстром поднял флаг. Она странно себя вела последние несколько месяцев. Сюда прислали тебя, потому что, в отличие от Ньюстрома, ты подготовлен к операциям такого класса. Но больше никто серьезно не отнесся к нашим предупреждениям – только твоя контора и моя».
«А как же остальные?»
Рамона мрачно смотрит на меня:
«За это отвечает Эллис Биллингтон, Боб. Если бы он не выбрал такую жесткую рекламу, этого бы не произошло».
Она отворачивается и уходит, оставив меня одного дрожать в коридоре, а потом объясняться по поводу трупа на полу и полного зала зомби среднего звена.
4: Теперь ты в бизнес-классе
Мой вылет немного задерживается. Я провожу примерно восемь часов в ближайшем полицейском участке, где меня допрашивает один бумагомаратель из ГСА за другим. Поначалу мне кажется, что они собираются меня арестовать – прикончить гонца, который принес плохие вести, это расхожая забава в шпионских кругах, – но через несколько часов тон допроса меняется. Кто-то наверху явно взял ситуацию под контроль и решил облегчить мне дорогу.
