Пальцы ее правой руки сжимаются и разжимаются в воздухе, левая поглаживает скрипичный футляр. Барнс поднимается, делает шаг назад от стола и уже тянется к пиджаку, когда замечает короткий отрицательный жест Энглтона.
– И со своим гребаным гейсом шестого ранга! – Ее голос звучит твердо, но в нем звенят сильные чувства. – Я ухожу.
На миг Мо замирает на месте, будто хочет сказать еще что-то, затем хватает пакет и вылетает из комнаты, так хлопнув за собой дверью, что замок не успевает сработать и та снова распахивается. Барнс смотрит ей вслед, а потом, заметив округлившиеся глаза и открытый рот дамы за стойкой, вежливо кивает и снова закрывает дверь.
– Думаешь, она возьмется за это задание? – спрашивает он Энглтона.
Тот несколько секунд безучастно смотрит на дверь.
– О да. Она нас возненавидит, но она это сделает. Она ведет себя в пределах парадигмы. Тип-топ, как сказал бы Боб.
– Я на минуту испугался, что придется ее вязать. Если бы она сорвалась.
– Нет. – Энглтон с видимым усилием собирается и качает головой. – Она для этого слишком умна. Она намного крепче, чем ты думаешь, иначе я бы не поставил ее на это место. Но спиной к двери не сиди, пока все не закончится и мы ее не успокоим.
Барнс изучает неровную зеленую столешницу.
– Я почти сочувствую этой женщине из Черной комнаты, с которой ты сцепил Боба.
– Таковы правила игры, – печально пожимает плечами Энглтон. – Не я их написал. Можешь винить Биллингтона или человека за печатной машинкой, но он умер более сорока лет назад. О’Брайен не из конфет, и пирожных, и сластей всевозможных. В общем, справится. – Он устало смотрит на Барнса. – Должна справиться. Иначе мы все в дерьме.
9: Без акваланга
«Как интересно, – говорит Рамона в чернильной тьме, пока я захлебываюсь обжигающе холодной соленой водой. – Не знала, что ты так можешь».
В груди у меня горит огонь, а барабанные перепонки будто протыкают ледяными иголками, и я начинаю метаться, как в бреду. Я чувствую, как мое сердце бухает, словно свайный молот, и страх сжимает меня, точно смирительная рубашка. Я умудряюсь удариться локтем об одну из стен тоннеля – острая боль среди черной тяжести.
«Прекрати сопротивляться».
Меня обвивают тонкие руки; она прижимает меня к себе, притягивает голову к своей груди, и я чувствую, как колотится ее сердце. Она тянет меня вниз, как русалка – утонувшего моряка, и я замираю – и в панике выдыхаю. А потом мы оказываемся в более просторном помещении (я чувствую, как расходятся стены), и вдруг мне уже не нужно дышать. Я чувствую, как ее (или мои) жабры втягивают прохладную сладкую воду, как ветерок с весеннего луга, и снова ощущаю одолженную у нее подводную свободу.
«Где мы? – вздрагивая, спрашиваю я. – Что это такое?»
«Мы точно под центральным отражательным контуром платформы. Думаю, он приглушил нашу связь, когда мы его проплывали».
Мои глаза постепенно приспосабливаются, и я начинаю различать в рассеянном вокруг зеленоватом сумраке отдельные предметы. Тоннель превратился в квадратное отверстие посередине купола, расположенного в центре плоского черного потолка (низкого и неровного на ощупь). По сторонам я различаю другие темные силуэты: какие-то опорные конструкции, уходящие в мрачную глубину. За ними – мутный простор открытого моря.
«Я думал, его до самого дна залили».
«Нет. Риф проходит в считанных метрах от поверхности воды, но потом резко уходит в глубину, до дна здесь почти шестьдесят метров. Платформу построили на краю подводного обрыва, а на дно опираются вот эти колонны».
«Понятно».
В экспериментальном порядке я отталкиваюсь от нее и отплываю на некоторое расстояние, пока не возвращается тяжесть в груди. Выходит, самостоятельно я могу отплыть примерно на восемь метров – здесь, в тени защитного контура. Я разворачиваюсь и медленно возвращаюсь к Рамоне.
«Так что ты мне хотела рассказать? Говори, пока нас снова не прервали».
В сумраке ее лицо кажется призрачной тенью.
«Нет времени. Злодеи на подходе».
«Злодеи… – Я слышу наверху гулкий рокот и поднимаю глаза к бетонному потолку. – Так. У них гарпуны?»
«Угадал, обезьяныш. Плыви за мной».
Она скользит к одной из колонн, а я поспешно устремляюсь следом, чтобы не оказаться за пределами пузыря, в котором у нас общий метаболизм. Колонна толщиной примерно в мой корпус, из грубого бетона, покрытого слоем ракушек и каких-то диковинных наростов, наверное новорожденных кораллов. За ней – открытое море: зелень наверху (мы, кажется, метрах в десяти под водой) и темень внизу. Рамона подтягивает колени к груди и переворачивается головой вниз, а потом резко выпрямляет ноги и стрелой летит в сумрачную глубину. Я сглатываю, а затем неуклюже следую ее примеру. Мое внутреннее ухо сходит с ума, но мне почти удается убедить его в том, что я карабкаюсь по толстой серой колонне. Мне немного не хватает воздуха, но с учетом обстоятельств все в порядке.
«У тебя все хорошо?» – спрашиваю я.
«Нормально», – внутренний голос Рамоны звучит напряженно, будто она дышит за нас обоих.
«Тогда не гони так».
Позади в сумраке маячит бежевая стена, подходящая ближе к колонне. Вдали я вижу тонкие силуэты охотящихся рыб.
«Давай сюда, между колонной и утесом».
Сверху слышны булькающие звуки.
«Вот они».
Рамона всматривается в мутное марево над нами.
«Давай».
На этой глубине ширина зазора между колонной и скальной стеной примерно метр. Я заплываю в него, а потом оборачиваюсь и беру Рамону за руку. Она подплывает ко мне, продолжая смотреть в далекое небо, и я затягиваю ее в тень колонны.
«Сколько мы сможем тут прятаться? Если они решат, что мы просто без аквалангов ныряем, такую глубину проверять не станут».
«На такое везение не рассчитывай, – говорит она, закрывает глаза и прижимается ко мне. – Ты кого-нибудь убивал, Боб?»
«Кого-нибудь убивал?.. – Это, конечно, зависит от того, что значит „кого-нибудь“. – Только паранормальные сущности. Это считается?»
«Нет, нужен человек, – Рамона вдруг напрягается. – Нужно было раньше спросить».
«Что значит нужен человек?»
«Это недосмотр, – коротко отвечает она. – У тебя должна быть кровь на руках».
«О чем ты?..»
«Это гейс. Ты должен одного из них убить. – Она медленно поворачивается, ее волосы вьются вокруг головы, как темный нимб. Мы на глубине в двадцать метров, но у меня во рту сухо, как в пустыне. – Ты должен совершить некоторые шаги, чтобы принять свою роль в магистральном сюжете. Опасность в далеком городе, встреча с темной сущностью, убийство одного из приспешников – хотя бы одного, лучше больше, – а потом нужно будет придумать, как обойти мой… черт, вот они. Потом объясню. Готовься».
