Биллингтон бросает взгляд на сервированный на столе завтрак. Я поспешно подливаю себе кофе, прежде чем он поднимает взгляд.
– Хорошо. – Он резко встает, по-прежнему держа на руках Пушка, и кивает мне, а затем Рамоне. – Вы можете доедать. А потом возвращайтесь в свои комнаты. Уже недолго осталось.
Они с Эйлин выходят из столовой через дверь в задней части комнаты, оставив меня наедине с Рамоной, остатками завтрака и тревожным чувством, что я слишком близко подошел к краю обрыва – гравий уже сыплется из-под ног, и поворачивать назад поздно.
В конце концов побеждает прагматизм: если ты пленник, ни за что не угадаешь, когда снова позовут на деловой завтрак, так что я хватаю пару тостов и набираю полную тарелку закусок. Рамона сгорбилась, сидя на стуле и глядя в иллюминатор над сервировочным столиком. От нее исходят черные волны подавленности и тоски.
«Мы еще не проиграли, – беззвучно говорю я ей, набив рот драниками. – Если сумеем выйти на связь с центром, можем еще переломить ситуацию».
«Думаешь? – Она протягивает свою чашку, и стюард наполняет ее кофе. – Как считаешь, что они сделают, если мы им расскажем, что происходит на самом деле? Дадут нам время убраться с корабля, прежде чем откроют огонь?»
Рамона делает глоток и ставит чашку на стол. Я чувствую, как горячий кофе обжег ей язык, и морщусь от внезапного приступа изжоги.
«Тогда придется нам самим его остановить», – пытаюсь ободрить Рамону я.
«Да ну. Не так все работает, Боб».
«Что – все?»
«Гейс».
Она встает и улыбается стюарду:
– С вашего позволения.
Стюард отходит в сторону. В его глазах нет ничего человеческого; я протискиваюсь мимо, прижавшись спиной к стене. Рамона открывает боковую дверь рядом с лестницей. За ней – короткий коридор с несколькими дверями.
– Я хочу кое-что тебе показать.
Что? С каких это пор Рамона так освоилась на яхте Биллингтона? Я медленно иду за ней и пытаюсь не гадать, что же происходит.
– Сюда, – говорит она, открывая одну из дверей. – Об охранниках не беспокойся, они либо внизу, либо на верхней палубе – это личные покои владельца, пока мы отсюда не выходим, охрана не нужна. Это большая гостиная.
Комната на удивление просторная. Вдоль стен стоят литые скамьи с кожаными сиденьями, книжные шкафы и стеклянные этажерки. В центре стоит нечто, что, кажется, было в прошлой жизни бильярдным столом, прежде чем безумный моделист превратил его в диораму.
– Что это такое?
Я наклоняюсь поближе. С одной стороны выставлены две модели кораблей, один – «Эксплорер», его я узнаю по бурильной вышке. В центре красуется странная композиция: старые книжки с загнутыми страницами и видавший виды автоматический пистолет лежат поверх бобины с кинолентой и карты Карибского бассейна. И еще кое-что: от всего тянутся тонкие провода…
– Вот черт! Это же схема Вульпис-Теслы. А вон та коробка… к ней что, подключена «Могильная пыль» модели 60? Духов мертвых призывают? Что за чертовщина?
Там же стоит игрушечный солдатик в вечернем костюме и с пистолетом. К нему проводок от контура идет прямо в пластиковую промежность. Справа и слева от него стоят две Барби в бальных платьях, одна в черном, другая в белом. Позади притаился другой солдатик, на этот раз переделанный в лысого и бородатого злодея в серой форме, похожей на вермахтовскую.
И тут вдруг я все понимаю.
– Это ядро фатумного гейса, да? Вроде запутывания, только в большем масштабе. Джеймс Бонд и дух Яна Флеминга в роли сценариста… Господи.
Я бросаю взгляд через стол на Рамону. Она покраснела и выглядит настороженной.
– Да, Джеймс… – говорит она и прикусывает губу. – Прости, обезьяныш. Гейс тут работает в полную силу.
Я смотрю на нее, прищурившись. О да, я начинаю понимать. Мне уже почти хочется пристрелить ее, а потом выбросить в иллюминатор, прежде чем злодеи выбьют из нее всю подноготную, но мне сейчас нужны союзники – любые союзники, – и пока я не уверен, что она переметнулась на сторону СПЕКТРа, я не могу себе позволить…
Что. За. Чушь?!
Я быстро моргаю.
– А можно мы отойдем куда-то, чтобы не так близко?..
– Да. В соседнюю каюту.
В соседнем помещении обнаруживается библиотека, или курительная комната, или как там это называется. Голова у меня перестает кружиться, как только между мной и адской диорамой возникает стена.
– Дело плохо. В чем смысл? Зачем Биллингтон хочет превратить меня в Джеймса Бонда?
Рамона погружается в слишком мягкое кресло.
– Дело не в тебе, Боб. Дело в сюжете. В структуре гейса он поставил себя злодеем в чудовищном фатумном заклятье, направленном против любого агента разведки или правительства на планете. Конечное состояние для этого заклятья заключается в том, что герой – то есть любой, кого захватил архетип Бонда, – приходит и убивает злодея, уничтожает его плавучий штаб, срывает его планы и получает девушку. Но Биллингтон не дурак. Он, конечно, гнется под архетип злодея, но он контролирует этот гейс, и у него отличное чувство времени. Прежде чем архетип Героя реализуется в развязке, он оказывается в руках злодея, при этом никто другой не может помешать осуществлению его плана. Эллис считает, что он сможет потушить гейс прежде, чем он перейдет к финальной части и заставит исполнителя роли Бонда его убить. И тут Биллингтон оказывается неуязвим, потому что единственный агент на планете, который может его остановить, вдруг вспоминает, что он не Джеймс Бонд.
С минуту я все это обдумываю.
– О-го-о-о.
– Вот так мы и влипли, – мрачно говорит Рамона. – У Биллингтона с самого начала был рычаг против меня. А я – его рычаг против тебя, а ты – его рычаг против Энглтона. Он нас выстроил как костяшки домино.
Я глубоко вздыхаю.
– А что будет, если я вернусь туда и разобью диораму?
– Сигнал такой силы… – качает головой Рамона. – Ты заметил, как быстро она спадает? Если ты окажешься достаточно близко, чтобы ее разбить, откат тебя убьет, но Биллингтон, скорее всего, останется жив. Если бы мы смогли сообщить своим, что происходит, стоило бы попробовать, но сейчас рядом нет никого, кто мог бы вмешаться, – так что мы снова на первой клетке. Этот гейс нужно потушить по всем правилам, так же, как его устанавливали. Наверное, поэтому Биллингтон и притащил сюда этого гада, Патрика.
– Погоди, – медленно говорю я. – Гриффин был уверен, что на этой неделе в город прибудет жуткий убийца из Черной комнаты. Кодовая кличка «Чарли Виктор». Он сможет что-то сделать с Биллингтоном, если мы очистим ему путь?
– Боб, Боб. Это я – Чарли Виктор.
Она смотрит на меня с состраданием, которое обычно приберегается для неизлечимо больных. Я некоторое время обдумываю услышанное. А потом, повинуясь атавистическому инстинкту, щелкаю пальцами:
