– Ясно, – сухо говорит она и вешает трубку, а потом встает, берет скрипичный футляр и бормочет себе под нос: – Ага, конечно. Ложись на дно.
Мо быстро и методично собирается. Скрипка ложится обратно в футляр. Потом она открывает черную сумку, вываливает на кровать ее содержимое, запихивает внутрь футляр, добавляет бумажник и несессер, застегивает ее и направляется к двери. Вместо лифта Мо спускается по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Находит на первом этаже пожарный выход. Нажимает на горизонтальный поручень (он слегка скрипит ржавчиной) и выходит в толпу на аллее позади отеля.
Следующий час показывает, чему она научилась. Мо часто возвращается той же дорогой, присматриваясь к отражениям в витринах, часто меняет направление, ведет себя как туристка, ныряет в сувенирные лавки и кафе, где демонстративно разглядывает меню, высматривая хвост. Убедившись, что за ней никто не следит, она проходит квартал в сторону центра и заходит в первый же магазин с одеждой, затем во второй. И каждый раз выходит наружу чуть-чуть другой: под летним платьем появляется футболка, затем леггинсы, затем открытая рубашка. Платье исчезает. Когда добавляются новые темные очки и цветастый платок на голове, от миссис Хадсон уже ничего не осталось. В конце концов Мо оказывается в кафе: ныряет в прохладу кондиционера, заказывает два двойных эспрессо и выпивает залпом, ежась, когда кофеин поступает в кровь.
Что дальше? Мо упорно пытается побороть последствия дальнего перелета. Она устало встает и снова выходит на улицу, взваливая жару на плечи, как тяжелый груз. Потом идет прочь от шеренги отелей по направлению к яхтовому причалу на краю гавани и цепочке прокатных моторных лодок.
Я еще только начинаю укладывать в голове тот факт, что Мо не только на самом деле здесь, но и вступила в игру (и не собирается исполнять инструкции Энглтона), когда слышу стук в дверь. Я жму босс-кнопку и разворачиваюсь на кресле так, что, когда я пытаюсь встать, обтянутый кожей подлокотник бьет меня по почкам. Затем открывается дверь, и на пороге возникает черный берет в зеркальных очках и кривит губы.
– Мистер Говард, вас вызывают на верхнюю палубу.
Я неуклюже поднимаюсь, морщусь и потираю бок. Наверное, даже хорошо, что я ударился – я бы наверняка скроил перепуганную или виноватую рожу, если бы не корчился от боли. Понятия не имею, что задумала Мо, но, похоже, она не собирается исполнять приказ и ложиться на дно, пока за ней не придет Алан. «И что вообще тут делает Алан?» – думаю я, шагая за двумя охранниками.
Энглтон вызывает Алана, только когда нужно кому-то серьезно вломить. Барнс – командир особого эскадрона ОВС, которому поручено поддерживать в полевых условиях департамент оккультных операций, то есть одного из самых страшных и самых странных подразделений спецназа в британской армии. Я был с ними, когда эти ребята вошли в прореху в пространственно-временном континууме, чтобы врезать в нос древнему злу, которое пыталось пролезть на нашу сторону; я видел, как они проводили зачистку промзоны в Милтон-Кинс, где якобы бегал василиск; они же спасали меня во время учений в Данвиче – сомнительное удовольствие. Может, Энглтон решил бросить в дело тяжелую кавалерию? С этим легче смириться, чем с тем, что Энглтон списал меня в потери и запустил План «Б».
Наверху охранник удивляет меня: он проходит мимо двери в оранжерею и открывает люк, за которым тянется узкий зеленый коридор, ведущий на корму.
– Сюда, – приказывает он, пока его напарник стережет меня сзади.
– Ладно, иду, – говорю я настолько покорно, насколько могу. – Но куда мы идем?
Громила открывает дверь в дальнем конце коридора и бросает через плечо:
– В штаб.
Моргая от яркого света, я выхожу на отрезок палубы, которого раньше не видел. Он зажат между большой моторной шлюпкой и целой шеренгой серых цилиндров, которые торчат из надстройки за рощей антенн и мачт. Шлюпка висит на каком-то подъемном механизме. Здесь уже тесно: рядом стоит Рамона, а с ней Макмюррей, одетая с иголочки мисс Тодт и еще несколько черных беретов.
– О, мистер Говард, – кивает мне Макмюррей. – Не желаете прокатиться?
– Куда вы…
Мой охранник тыкает мне в спину пальцем.
– Запрыгивай.
Черные береты на палубе возятся с пультом управления подъемника. Макмюррей указывает на шлюпку:
– Это быстро, мы почти на месте.
– А куда мы плывем?
– К «Эксплореру». – Макмюррей, кажется, торопится. – Давайте, нам нельзя опаздывать.
– Пошли, – говорит мисс Тодт и забирается в шлюпку.
Рамона идет следом за ней, бросив убийственный взгляд на Макмюррея.
«Ты не могла бы?..» – начинаю думать я, но потом понимаю, что не слышу ее у себя в голове. Вот дерьмо. Я оглядываюсь, и охранник, который меня сюда привел, многозначительно кивает на лодку. Дерьмо в квадрате. Кажется, они придумали переносную глушилку вроде той, что использовали на нас с Рамоной вчера. Я забираюсь в шлюпку и сажусь рядом с ней, напротив Макмюррея и мисс Тодт.
– Где глушилка? – тихо спрашиваю я.
– Думаю, у него, – отвечает, не глядя на меня, Рамона. – Они нам не доверяют.
– А вы бы на нашем месте доверяли? – спрашивает Иоанна.
Я вздрагиваю. Она улыбается – без всякого дружелюбия.
– Тебе бы я доверила что угодно, дорогая, – говорит Рамона. – В первую очередь – облажаться.
– Ах ты… – мисс Тодт темнеет, будто готова взорваться.
Макмюррей кладет ладонь ей на руку, прежде чем она успевает вскочить.
– Молчите обе, – удивительно спокойным тоном говорит он, и они почему-то замолкают.
Я кошусь на Рамону и вижу, что у нее подергивается щека. Она выкатывает глаза, и тут меня озаряет.
– Все всё поняли, – говорю я, наклонившись к Макмюррею. – Разреши им говорить. Они больше не будут.
– Ты в этом уверен, парень? – ухмыляется Макмюррей. – Я этих стерв и им подобных знаю дольше, чем ты на свете живешь, и они…
– Не в этом дело! – Я тыкаю в него пальцем. – Вам же нужно, чтобы она вам добровольно помогла, верно?
Он коротко смеется. В этот момент начинает тарахтеть подъемник, и лодка дергается.
– Ладно, будь по-твоему, – милостиво соглашается Макмюррей, когда шлюпка поднимается над палубой, отчего Рамону бросает на меня.
– Скотина, – неслышно произносит она.
А затем туман рассеивается, и я вдруг снова чувствую ее присутствие в своем сознании – теплое и четкое, как собственный пульс.
«Не ты, он, – мысленно добавляет Рамона. – Спасибо. Нетипичная для Патрика ошибка – снять одновременно оба блока».
«Думаешь, он это нарочно?» – спрашиваю я, гадая, сколько у нас времени на разговор.
«Вряд ли».
Макмюррей что-то говорит мисс Тодт, которая облокотилась на борт рядом с ним. Я пытаюсь извлечь из его оплошности максимум пользы:
