— Я останусь, но только для того, чтобы найти людей, которые всё это затеяли, — тихо ответил Устин, вставая у тумбы.
После него никто не стал перечить условиям мага, мы послушно пролили свою кровь в тринадцать тарелок. Они вспорхнули к люстре, принявшись кружиться в неспешном хороводе. Хул-Ган натянуто улыбнулся, склонившись над нашими головами, для этого ему не пришлось подниматься с табурета.
— Вот и славно, а теперь слушайте и запоминайте: на ладони каждого из вас есть метка в виде тура. Это могучее животное, способное сдвинуть с места цельный кусок скалы. — я посмотрел на ладонь, увидев там чёрное пятно, в котором едва угадывалось то, что описал колдун. — Его сила в упорстве и неспешности. Вы — первые камешки, что покатились по склону! — Хул-Ган поднял палец вверх, вращая им по часовой стрелке. — И отныне время бежит вперёд, время толкает вас всё ниже, чтобы вы разбудили силы, способные вызвать настоящий камнепад! И всё для того, чтобы преподать урок Империи…
— Это очень здорово звучит, но что насчёт практической стороны вопроса? — Северин выглядел невозмутимо даже в этот момент, когда все остальные казались подавленными. — Зачем метка и что с ней делать?
— Хм-м-м… — колдун вытянул губы трубочкой, как бы решаясь на дальнейшие объяснения. — Приложите её ко лбу смертельно раненного врага и когда он погибнет, душа отправится прямиком в мои руки! Произнесите одну из трёх молитв, чтобы я мог знать, что именно вам требуется для победы.
— Молитвы? — усмехнулся Турвон. — И это во время боя? Погладить полутруп, почитать ему стишки, а потом ещё и победить?
— Не зарывайся, румяный, мне хватит и двенадцати барашков! — Хул-Ган поднялся с табурета, подойдя к книжному шкафу.
Если для него это были обычные книги, то для нас громадные фолианты, поднять один из которых мы смогли бы только вдвоём. Колдун извлёк несколько потертых табличек, прочёл их, торопливо поставил на место, после чего достал из кармана чернильницу и перо.
— Ладно, будем искать варианты проще, хотя и затратнее… — он посмотрел на нас. — Вот так вот! Из-за вас, неумёх безголовых, придётся терять большую часть энергии! А всё потому, что вы совсем никуда не годитесь…
— Так может быть отпустишь нас? — предложил Турвон.
— Боги… Заткнись! — Хул-Ган махнул рукой, от чего мы все бросились врассыпную, благо, это был просто жест. — Три слова! Я даю вам три слова на три разных случая: исцеление, стремительность и мощь! Повторю для болванов, которые ничего не поняли с самого начала: смертельно ранить врага, сойдёт если это сделал кто-то другой, приложить метку к его лбу, произнести одно из трёх слов и наслаждаться моей помощью! Ясно?
— Как-будто бы да, — подал я голос. — Но неплохо бы отработать навыки. А мы даже сражаться толком не умеем.
— А? — колдун явно не ожидал такого поворота. — Это всё — ваши проблемы, не мои. Погибнет один, дюжина распадётся и больше не сможет пользоваться силой. Так что даже не думайте сбежать или действовать поодиночке!
Новое условие в корне меняло всё. Мы переглянулись между собой, мысленно переваривая то, что нас теперь повязали очень прочными узами. И пусть не до конца ясно, какой именно силой одарил нас этот лесной громила, очевидно одно — деваться друг от друга нам некуда. Справа от меня кто-то рухнул, как подкошенный, я испуганно подскочил к воину, это был Татион, но почувствовал, что перед глазами всё плывет. Один за другим, бойцы попадали, забывшись глубоким сном.
Спустя мгновение мы осознали себя в совершенно другом месте. Первым сообразил Октавиан, его незамутнённые черные глаза вперились в пустоту над нашими головами.
— Мы пробыли в отключке два часа! — сообщил он. — Нас усыпили и перенесли на другое место!
В этот же миг всех как-будто подменили. До злосчастной встречи отряд представлял из себя разрозненную команду, которая толком не понимала, что делать, если вдруг случится неладное. Сражение на стене, потом соревнования в лагере армии победителей, побег от разъярённого великана и салки с троллем, всё это проходило рефлекторно, само собой. Теперь я ощутил, как бойцы стягиваются в подобие строя, ощущая связь между собой.
Помимо прочего, исчезло тряпьё, в которое нас нарядили до этого. На смену крестьянской одежде пришла общая для всех форма: короткая туника из выкрашенной в красное мешковины подвязанная верёвкой и сандалии из мягкой кожи. Круглый деревянный щит и широкий кинжал дополняли обмундирование. Помимо этого на поясе я обнаружил гладиус, подаренный легионером. У моих соратников сохранились некоторые вещи, которые Хул-Ган посчитал важными или не мешающими образу нищего солдата. По-крайней мере, именно так я решил для себя, вывод об «образе нищего солдата» напрашивался сам собой.
Мы находились на опушке леса, насколько хватало глаз простиралась степь с редкими кустами, торчащими тут и там. Широкий тракт тянулся стрелой с востока на запад, по нему торопливой рысью скакало полсотни всадников. Некоторые из них смотрели в нашу сторону, но идущий впереди преторианец, казалось, не замечал нас вовсе.
— Интересно, где мы оказались и почему именно тут? — спросил Руф, задумчиво поглаживая бороду. Его рыжие кудри, казалось, впитали в себя солнечный свет.
— Думаю, что цель у нас теперь одна — убивать как можно больше людей, — кровожадно заявил Турвон.
— Предлагаешь напасть на конный отряд? — усмехнулся Руф.
— Думаю, нас уже опередили… — Северин указал в сторону леса.
Как только конница отдалилась от нас на сотню метров, из-за деревьев выскочило больше сотни варваров. Одетые кто во что, они принялись с потрясающей скоростью забрасывать противника камнями из пращи. Несколько всадников тут же повалились с лошадей, остальные развернулись, чтобы набрать разбег. Больше двух десятков пехотинцев ворвались в их строй, жертвуя своей жизнью, чтобы дать время для сородичей.
Варвары действовали отчаянно, это дало свои плоды в первую же минуту боя.
— Мне кажется, нам нужно вмешаться, мы ведь хотим служить империи, верно? — предложил Устин.
— По идее — да… — я вышел вперёд. — Зайдём сбоку, больше с тыла, чтобы не привлекать внимание. Пока они опомнятся, наверняка успеем собрать щедрый урожай!
— Ох, наконец-то! — Турвон подмигнул мне, оскалившись.
Мы торопливо побежали вдоль опушки, держась тени. Сражение кипело полным ходом, часть лошадей топталась на месте, лишённая ездоков, на земле лежало больше дюжины трупов, облачённых в шкуры. Всадники были вооружены намного лучше, их защищали бронзовые доспехи и каплевидные щиты, но враг действовал стремительно и успел окружить их.
Прикинув все за и против, ещё на подходе я определил, что имперская конница легко одолеет соперников, как только иссякнет первоначальный натиск, даже то, что пехотинцев было вдвое больше, не добавляло им шансов. Но что мешало нам разделить праздник победы? Даже если пара жизней будет спасена благодаря нам, разве это не бесценно?
