– Люблю твои креативные приветствия, не то что все эти благовоспитанные дуры: здрасте, простите. А ты с места – и сразу в карьер.
– Не скоморошничай.
– Ты как была тугодумкой, так и осталась. Могла бы сразу остановиться, и никакой гонки тогда бы не возникло.
– Отойди от моей машины, видеть тебя не хочу.
– Спокойно, Ватсон, все под контролем. Я сейчас тихонечко машинку твою спереди обойду, а ты, смотри, не делай глупостей: не жми на газ. Уголовной ответственности за убийство бывших мужей у нас еще никто не отменял.
– Хватит паясничать, – прошипела Кира. – Выкладывай поскорее, чего понадобилось от меня. Я опаздываю.
Андрей вальяжной походкой, неспешно, демонстрируя, что уж он-то никуда не торопится, обошел машину и плюхнулся рядом с Кирой на сиденье.
– Рад тебя видеть, детка, я очень скучал.
Он потянулся губами к ее щеке, но она ловко увернулась.
– Я сейчас расплачусь от умиления, – огрызнулась в ответ.
– Детка, тебе не идет этот тон. Давай сменим его на более дружелюбный.
Андрей редко бывал вальяжно груб, и это настораживало Киру. Обычно он вел себя так, если собирался говорить о чем-то важном, но никак не решался.
– Как тебе моя новая машинка? – продолжал он уводить разговор в сторону. – Вчера только купил.
– И это все, что ты у меня хотел узнать? А ну-ка, освобождай мой салон от своего тела, мне надо ехать.
– Кира. Кирочка! – Голос Андрея стал заискивающим. – Давай поговорим спокойно, как старые друзья. Мне нужен твой совет…
– Андрей, мы с тобой не друзья, а бывшие супруги. Мне в этом видится существенная разница.
– А что, бывшие супруги не могут остаться друзьями?
– Могут. Но это не наш вариант. И второе. Советчицей мне для тебя быть по статусу не положено, это работа твоей жены. Вот к ней за советом и иди.
Андрей радостно засмеялся, удобно разваливаясь в кресле.
– Ты, моя умница, как всегда, зришь в корень. Вот в этом и состоит часть моего главного вопроса. Как думаешь, куда нам лучше поехать в свадебное путешествие – в Италию или во Францию? Или, может быть, в кругосветное путешествие? Морской круиз, к примеру.
– Кому это – нам?
– Тебе и мне. И какой лучше месяц выбрать? Мне представляется идеальным сентябрь. Ранняя осень в Париже – это так романтично!
Он вдохновенно закатил глаза, а потом с прищуром, страстно, взглянул на Киру. Тем самым взглядом, от которого раньше у нее подкашивались ноги и перехватывало дыхание.
Но сейчас ей все увиделось как под микроскопом: четко и ясно.
«И как я раньше не замечала, что за этой бравадой, показной грубостью и позой стоит банальная трусость. Да он до потери сознания боится отказа, боится, что я замечу его слабость и отчаянное желание не упасть лицом в грязь».
Раздражение и страх сразу улеглись, и она почувствовала себя уверенно. Спокойно и расслабленно откинувшись на спинку кресла, Кира сказала:
– Осень в Париже? Да, чудесно. Об этом можно только мечтать. Вот только есть один малюсенький нюанс.
– Какой?
Он тут же напрягся, и глаза его испуганно заметались. Кира злорадно усмехнулась:
– Никакого «мы» давно не существует. И я тебе скажу больше, никогда в будущем не будет существовать.
– Кира, не торопись, у нас все-таки двое совместных детей.
– Спохватился, – усмехнулась она. – Дети выросли давно, им уже ежедневное присутствие папы не требуется.
– Думаю, ты не права, – вкрадчиво начал Андрей, – я категорически не согласен с твоими выводами. Может быть, у тебя кто-то есть? Ты только пойми, никто и никогда не будет тебе ближе, чем я…
Она, слушая его, с тоской подумала, что на тренировку можно уже не торопиться. За десять лет совместной жизни Кира хорошо уяснила: если бывший начинает ее в чем-то убеждать, то быстро избавиться от него не удастся. Проще согласиться со всеми его просьбами, но на такой исход разговора она категорически не согласна.
Отбиться, хотя и не без труда, удалось от него только через полчаса. И то лишь потому, что Андрею позвонили с работы и он заторопился на встречу. Правда, просто так он уехать не смог: напоследок пригрозил в ближайшее время вернуться к незаконченной беседе.
Остыла Кира после разговора на удивление быстро. Точнее, злость куда-то испарилась, едва только на повороте показался спортивный комплекс. На душе просветлело, и стало отчего-то смешно. Кира остановила машину, подхватила с заднего сиденья сумку и побежала по ступеням. Ее группа уже, наверное, закончила занятия, но надежда, что удастся все-таки позаниматься, не умирала.
Охранник – лысый черт с кустистыми бровями – подмигнул ей желтым глазом и ткнул пальцем в автомат.
– Вон там бахилы, красавица, возьми. У нас тут порядки строгие.
– А вы новенький? Вроде бы я вас раньше не видела, – улыбнулась она.
Автомат выплюнул синий комочек, и Кира торопливо натянула бахилы на ноги.
– Новенький, – осклабился он, – сегодня первый раз заступил. Только вот пусто что-то тут у вас, скучно.
– Так лето же, все в отпусках. Только наш Василий Васильевич да еще пара энтузиастов и занимаются со спортсменами.
– И не лень же им, – протянул «черт» и сладострастно закатил глаза. – Хотя, если бы ко мне такие красотки тренироваться ходили, я бы тоже без выходных пахал.
– Они и так мимо вас каждый день ходят, – фыркнула Кира.
– Эх, – погрустнел лысый, – вот тебе смешно!.. А я, быть может, рожден для великих драматических ролей! Как птица для полета. А вместо этого всю жизнь козлом по сцене ТЮЗа проскакал. И где справедливость?
Он вздохнул и скорбно вытер невидимую слезу. Это вышло у него так комично, что Кира не выдержала и засмеялась.
– Не знаю как драматический, а комедийный талант у вас, безусловно, есть. Ладно, я побежала. И так опоздала уже, может, хоть немного позаниматься удастся. В другой раз дольше поболтаем.
– Беги, чё уж, – махнул рукой лысый и, проводив ее взглядом, добавил: – В другой раз… Какой там другой! В нашем возрасте каждый день может оказаться последним.
Боль в груди колыхнулась и поползла по руке к пальцам. Лысый достал нитроглицерин и, сунув под язык, полез в сумку. Там, в малом потайном кармашке, у него лежали сердечные капли и кубик сахара. Воровато оглянувшись, не видит ли кто, он накапал лекарство на сахар и, сунув его в рот, откинулся на сиденье. Он мужчина еще хоть куда, и негоже красоткам знать, что у него порой болит сердце.
* * *
Зал – высокий, светлый – сейчас был пуст. Кира пробежала к раздевалке, быстро переоделась и вылетела обратно. Василий Васильевич стоял с каким-то худым смуглым мужчиной, что-то оживленно обсуждая. Увидев Киру, кивнул ей и махнул рукой на татами, приглашая присоединяться. Она разулась и села в отдалении от всех у окна. Пока людей мало, можно расслабиться и помедитировать немножко.
