В те тяжелейшие дни, когда обстановка на фронте менялась каждый день и враг, казалось, находился повсюду, иметь в чужом стане свои глаза и уши было пределом мечтаний военных контрразведчиков. Но Макеев не спешил с решением. Гитлеровцы тоже не лыком были шиты. Опасаясь самому оказаться игрушкой в руках абвера, он продолжил дальнейшую проверку Петра Прядко.
Она заняла не больше часа. В группе окруженцев оказались сослуживцы, знавшие Петра еще по довоенным временам. Главным же аргументом, убедившим Макеева в мысли задействовать его в качестве зафронтового агента, было то, что Прядко ни минуты не находился во вражеском плену, а значит, не мог быть завербован. Это свое предложение Макеев в тот же день доложил начальнику Особого отдела НКВД СССР 6-й армии капитану государственной безопасности Павлу Рязанцеву. Тот после ряда уточняющих вопросов согласился и потребовал дело в долгий ящик не откладывать.
Спустя сутки после выхода из окружения Петр уже находился в Особом отделе армии и там под личным руководством Рязанцева на ходу принялся осваивать непростую «азбуку» разведки и контрразведки.
В том, что Макеев в нем не ошибся, лучше всего говорит оперативная и личная характеристика на зафронтового агента Гальченко, позже утвержденная Рязанцевым.
В ней отмечалось:
«Прядко Петр Иванович, оперативный псевдоним. «Гальченко», он же «Петренко», кадровый сотрудник абвергруппы-102,1913 года рождения, уроженец м. Каневцы, Чернобаевского района, Полтавской области, украинец, кадровый военный, в Красной армии с 1937 года…
Принимал участие в разработке…
По своим качествам исключительно толковый работник, грамотный, сообразительный. Быстро и хорошо ориентируется в боевой обстановке.
К заданиям относится серьезно и выполняет их точно, в соответствии с нашими указаниями…»
Какие задания и где их предстояло выполнять, Петр такими вопросами, видимо, не задавался. В те суровые дни перед бойцами и командирами Красной армии стояла только одна задача: как можно больше забрать жизней врагов. И потому столь неожиданный поворот в службе и судьбе он встретил как должное. Короткое слово «надо» не оставляло места для сомнений. С того дня начался короткий и яркий путь в разведке Петра Прядко.
Вряд ли в ту лихую годину Макеев, Рязанцев, а тем более сам Петр думали, что спустя 60 лет совершено секретные донесения и рапорты из дела зафронтового агента Гальченко станут предметом исследований историков отечественных специальных служб, войдут в известные сборники «Смерш», «Военная контрразведка России. История, события, люди» и послужат основой для настоящего очерка. Тогда все они мечтали только о том, как выжить и победить.
Тем временем обстановка на фронте серьезно осложнилась. Враг снова перешел в наступление, а в тылу советских войск активизировалась его агентура. Руководство Особого отдела 6-й армии вынуждено было форсировать подготовку Петра. В ночь с 14 на 15 января 1942 года Гальченко, теперь уже зафронтовой агент под легендой дезертира-перебежчика, перешел на сторону гитлеровцев. Первая часть задания им была выполнена. Вторая и более сложная, связанная с внедрением в подразделение абвера — абвергруппу-102, осуществлявшую разведывательную и диверсионную деятельность в полосе обороны 6-й армии, могла закончиться ничем. Путь из лагеря в немецкую разведку оказался непрост.
Прежде чем Петр попал в поле зрения вербовщиков из абвергруппы-102, он до дна испил горькую чашу советского военнопленного в сборно-пересыльном пункте, находившемся в окрестностях города Славянска Донецкой области: голод, холод, унижения со стороны охраны. Но не это стало главным испытанием для него, а презрение товарищей по несчастью, когда они узнали, что он пошел на сотрудничество с гитлеровцами и решил стать их шпионом.
Расчет капитана Рязанцава на то, что грамотный, толковый офицер, «обиженный на советскую власть», может оказаться для абвера гораздо более перспективным, чем десяток перевербованных сержантов и рядовых, которых пачками забрасывали в советский тыл, полностью оправдался. Уже на первой ознакомительной беседе Петр приглянулся заместителю начальника абвергруппы-102 бывшему петлюровскому офицеру Петру Самутину. Набивший руку на вербовках агентов еще в белогвардейской контрразведке и съевший собаку в своем деле, он положил глаз на «пышущего ненавистью к Советам» смышленого офицера.
Прошло несколько дней, и положение Петра резко изменилось. Его направили в базовый лагерь подготовки абвергруппы-102, находившийся в то время в Славянске. После беседы с ее начальником, кадровым военным разведчиком подполковником Паулем фон Гопф-Гойером, инструктора начали спешно готовить военнопленного Гальченко, теперь уже агента Петренко, к выполнению шпионского задания.
В ночь с 25 на 26 января 1942 года новоиспеченный агент абвера перешел линию фронта с разведывательным заданием и уже вечером находился в кабинете капитана Рязанцева. Возвратился Петр не с пустыми руками. Десяти дней пребывания в абвергруппе-102 ему хватило, чтобы изучить ее структуру, собрать установочные и характеризующие данные на ряд кадровых сотрудников. Более того, он исхитрился добыть сведения на двенадцать агентов, готовившихся для заброски в советский тыл.
В те суровые дни, когда военная контрразведка только начинала делать первые шаги по агентурному проникновению в гитлеровские спецслужбы, операция «ЗЮД», такое кодовое название она получила с легкой руки Павла Рязанцева, стала несомненным успехом. О нем он доложил начальнику Особого отдела Юго-Западного фронта Петру Ивашутину. Операция «ЗЮД» и работа с перспективным зафронтовым агентом Гальченко была им взята на личный контроль.
В целях укрепления оперативных позиций Петра в абвергруппе-102 Павел Рязанцев с помощью офицеров штаба армии подготовил для Гопф-Гойера «ценную разведывательную информацию».
14 апреля подошел к концу срок выполнения задания агентом Петренко в расположении частей Красной армии, и он вынужден был снова возвращаться к «своим», пережив при этом несколько тревожных минут: контрразведчики, осуществлявшие его вывод за линию фронта, в темноте ошибочно забрались на минное поле.
В группе Петренко встретили как героя. Добытые «ценные сведения» Гопф-Гойер доложил командованию 17-й армии вермахта. Вслед за этим последовало повышение Петра по служебной лестнице. Драчливого агента Петренко назначили командиром разведывательной группы. В ее состав в качестве заместителя командира группы вошел агент Чумаченко, а радистом — Погребинский. Их начали интенсивно готовить для выполнения важного задания.
Гитлеровское командование накануне крупного контрнаступления под Харьковом остро нуждалось в свежих разведывательных данных о частях Красной армии на этом участке фронта.
Гопф-Гойер решил, что именно группа опытного Петренко должна первой осесть в тылу советских войск и обеспечить штаб 17-й армии необходимой информацией.
