Захваченные архивы финской разведки и показания других разоблаченных советской контрразведкой агентов все меньше оставляли шансов Старикову отмыться от предательства. На допросах он продолжал изворачиваться и лгать, но Махонин с Залуниным не теряли терпения и настойчиво собирали доказательства совершенных им преступлений. А их на счету предателя оказалось немало. Он не только склонил несколько десятков слабых духом военнопленных к сотрудничеству, но и успел еще изрядно наследить в тылу советских войск.
В ходе следствия было установлено, что после окончания разведывательно-диверсионной школы в Петрозаводске 6 сентября 1942 года Стариков в составе группы лейтенанта Линдимана, насчитывавшей в своем составе 15 человек, совершил рейд в район Мурманска. В течение семи дней группа осуществляла разведку позиций частей Красной армии и провела ряд диверсий на железной дороге. При возвращении, во время перехода линии фронта, диверсанты попытались захватить «языка», но безуспешно: завязалась перестрелка, и Линдиман получил ранение в ногу. Стариков и другие агенты вынесли его на себе.
Первый экзамен на предателя Стариков сдал успешно. Хозяева это оценили, и перспективный агент Сергей в феврале 1943 года был направлен повышать шпионский профессиональный уровень в школу разведчиков-диверсантов, располагавшуюся в окрестностях города Рованиеми. Там под руководством опытного мастера шпионажа и диверсий обер-лейтенанта Койла, прошедшего одну из лучших спецшкол абвера в лагере «А» в Латвии, Стариков усиленно занимался лыжной подготовкой, учился стрелять из всех видов стрелкового оружия и осваивал минно-взрывное дело.
После сдачи экзаменов в апреле 1943 года Стариков стал уже не рядовым агентом, а инструктором в составе разведывательнодиверсионной группы, действовавшей за линией фронта. В течение нескольких недель группа совершала поджоги, подрывы и убийства в тылу частей Карельского фронта. После успешного выполнения задания он получил очередное повышение — был назначен инструктором в петрозаводскую разведывательную школу. С учетом приобретенного практического опыта ему поручили проведение первичной подготовки с начинающими шпионами и диверсантами.
Так продолжалось до лета 44-го года. К тому времени обстановка на Восточном фронте радикально изменилась. В разведывательно-подрывной деятельности спецслужб Германии и Финляндии наступил новый период. Они стали готовиться к затяжной тайной войне. Из числа наиболее подготовленных, надежных и хорошо проявивших себя в деле предателей подбирались агенты на «глубокое оседание». В их числе оказался и Стариков. Ему пришлось сменить добротный мундир на лагерную робу, чтобы с приходом советских войск легализоваться в новом качестве и продолжить заниматься шпионажем и вербовать себе подобных из числа красноармейцев.
Все дальнейшее уже было известно Махотину и Залунину. У них на руках находились заявление Володина, разоблачавшее Старикова как изменника, показания пойманных агентов петрозаводской разведывательной школы, подтверждавших его службу в ней в качестве инструктора, и часть финского шпионского архива. Но несмотря даже на неопровержимые улики, Стариков всячески продолжал отрицать причастность к диверсиям и террористическим вылазкам, совершенным под Мурманском. Но и здесь его постигла неудача.
29 января 1945 года Махотин получил долгожданный ответ на свой запрос в Управление НКГБ СССР по Мурманской области. В нем сообщалось о «фактах совершения диверсий на железной дороге и крушения одного эшелона в районе станции Пояконда». Произошло это в то самое время, когда там орудовала разведгруппа лейтенанта Линдимана.
Теперь Старикову оставалось лишь ждать решения Военного трибунала. Его заседание состоялось 30 марта 1945 года. Рассмотрев материалы, представленные следствием по уголовному делу № 19950, он признал бывшего военнослужащего Красной армии И. Старикова виновным в совершении преступления по ч. 16 ст. 158 УК РСФСР и приговорил его к 20 годам лишения свободы. Умер он в 1948 году в Воркутинском лагере.
«Весна» на нашей улице
«Совершенно секретно
Экз. № 1
Только лично начальнику 3-го Главного управления КГБ при СМ СССР генерал-лейтенанту тов. Д. С. Леонову
О реализации материалов оперативной разработки по делу «Весна»
В ходе проведения операции в рамках оперативной разработки по делу «Весна» арестовано свыше 500 вражеских агентов, в том числе:
американской разведки — 221;
английской — 105;
«Организации Гелена» (спецслужба ФРГ. — Авт.) — 45;
«Ведомство Бланка по охране конституции» — 22.
Арестована большая группа агентов западногерманских подрывных организаций:
радиостанции «РИАС» — 71;
так называемой Группы борьбы против бесчеловечности — 56;
«Следственного комитета свободных юристов» — 36.
В результате оперативных комбинаций выведено 11 официальных сотрудников, резидентов, агентов-вербовщиков и агентов-наводчиков. В их числе официальный сотрудник 904-го филиала 902-го представительства «разведки Гелена» Морган Хорст, а также официальный сотрудник так называемого Архива советской зоны оккупации Франкоф Отто.
Ликвидированы:
4 резидентуры американской разведки;
5 — английской;
3 — германской;
10 — западногерманских подрывных центров.
В числе арестованных:
15 резидентов;
31 курьер, связник;
15 агентов-вербовщиков;
9 радистов…»
Далее в докладной записке перечисляются изъятые у арестованных радиосредства, оружие, боеприпасы, средства тайнописи и яды, содержатся предложения по реализации еще находящихся в разработке материалов на ряд агентов противника.
Подписал докладную записку в мае 1955 года будущий первый заместитель председателя КГБ СССР, а в тот период начальник Управления особых отделов КГБ при Совете министров СССР по Группе советских войск в Германии (УОО КГБ при СМ СССР по ГСВГ) генерал-лейтенант Георгий Цинев.
Этот сухой, лишенный эмоций документ занимает всего две страницы и, конечно, не может отразить той колоссальной организаторской, оперативной и следственной работы, которая была проделана генералом Г. Циневым и его подчиненными. Приведенные в докладной цифры разоблаченных агентов и резидентов, вероятно, покажутся просто фантастическими не только людям, далеким от спецслужб, но и многим сотрудникам органов безопасности, не связанным с делом «Весна».
Так, один из активных участников той уникальной операции генерал-лейтенант Юрий Николаев, тогда старший оперуполномоченный 2-го отдела УОО КГБ при СМ СССР по ГСВГ, курировавшего работу подчиненных подразделений и автор проекта этой докладной записки Г. Цинева, вспоминал в своей книге «Будни военного контрразведчика»: «Одному из генералов с Лубянки, работавшему безвыездно в Москве десятки лет, пришлось для убедительности продемонстрировать поднятую из архива упомянутую докладную записку».
