Белоруссия встретила лейтенанта Юреню по-настоящему летним теплом, запахом зреющих в садах яблок и политической горячкой сошедшихся в непримиримой борьбе за власть либералов и консерваторов. Ее отзвуки болезненно отзывались в молодой, только поднимавшейся на ноги белорусской армии и ее офицерской среде. Несмотря на это, Юреня взялся за службу с присущим для юности задором.
В реальной жизни многое оказалось не так, как оно рисовалось в классных аудиторияхучилища. Галопирующая инфляция съедала зарплату. Перспектива получения квартиры становилась все призрачнее. Жизнь на гражданке тоже была не сахар, там властвовала дикая стихия рынка. И потому он предпочел иметь синицу в руках — службу, чем журавля в небе — непредсказуемую и рискованную деятельность коммерсанта.
Шли годы. Юреня хотя и медленно, но все-таки рос в должностях и званиях. Однако желаемого удовлетворения и материального благополучия так и не достиг. Тем временем за армейским забором набирала обороты новая жизнь. Она слепила глаза блеском броской рекламы, роскошными витринами супермодных магазинов и навороченными иномарками. В ее новом, долларовом свете ореол армейской романтики окончательно померк, а служба, когда-то казавшаяся привлекательной, превратилась в тягостную обязанность. С каждым днем тянуть ее лямку становилось все труднее. В душе нарастали горечь и досада за бесцельно потраченные, как ему тогда представлялось, годы.
Вольно или не вольно их подогревали встречи с бывшими однокурсниками по военному училищу и однополчанами. Некоторые из них, уйдя со службы, очень даже неплохо устроились на гражданке. Квартиры в престижном квартале города, дорогие машины и рассказы об отдыхе на Канарах еще больше травили душу Юрени. Чаще всего это возникало после встреч с Русскиным. Вместе с ним он учился в училище, правда, в разных взводах, и потому близкие отношения у них тогда не сложились. Сошлись они позже, во время службы в 8-й радиотехнической бригаде.
Русский, в отличие от Юрени, в армии долго не задержался — решил попытать счастья на гражданке. В 1996 году он уволился из армии и занялся бизнесом. Сначала приторговывал соляркой, которую иногда доставал в бригаде по дешевке через свои связи. Потом переключился на перепродажу автомобилей, перегоняя их из Польши в Беларусь. Это занятие для него не являлось новым. Еще во время службы Русский втайне от командования совершал вылазки в соседнюю страну. Обратно возвращался с подержанной иномаркой, приносившей одну-две тысячу долларов к лейтенантской зарплате.
Пересекая белорусско-польскую границу, он, видимо, не раз ощущал слабую дрожь в коленках. Опасение, что однажды все может закончиться плачевно, не покидало его до тех пор, пока за спиной не опускался полосатый шлагбаум. До поры до времени ему все сходило с рук. Возвращаясь с очередной иномаркой, купленной через знакомого, Русский и не подозревал, что польские спецслужбы положили на офицера-коммерсанта глаз и исподволь подводили его к «крючку».
В те годы территория некогда братской страны Польши превратилась в благодатное шпионское поле, на котором американские и польские спецслужбы собирали свой богатый «урожай». Сотни тысяч бывших советских граждан, теперь уже из независимых государств России, Беларуси, Украины и Молдовы, пользуясь ослаблением внутреннего и пограничного режима, устремились на Запад в поисках заработка.
«Челноки», «металлисты», перегонщики «тачек» и т. д„среди которых находились бывшие и действующие военнослужащие, инженеры из секретных КБ и исследовательских институтов «ковали свою копейку» и не подозревали, что невидимое сито спецслужб отсеивало из их числа нужный себе контингент. С помощью польских деловых партнеров они собирали характеризующие и компрометирующие материалы на заслуживающий внимания объект, выявляли его слабости и создавали условия для последующей вербовки.
В этом отношении у польской разведки имелся широкий выбор ловушек, начиная с банального ДТП, где виновным оказывался, естественно, объект вербовки, и традиционной «медовой подставы» — женщины специфической профессии. Жгучих брюнеток и томных блондинок, готовых за пару-другую сотню злотых потерять «невинность», было хоть отбавляй. По отношению к военнослужащим бывшей Северной группы войск (СГВ), находившейся в Польше до 15 сентября 1993 года, срабатывал и такой нехитрый прием, как обвинение в шпионаже или поиске ранее спрятанного оружия.
Подобный поворот в отлаженном, казалось бы, коммерческом деле для таких, как Русский, был равносилен двойному приговору. Помимо наказания в Польше по возвращении домой коммерсанта в погонах ожидало в лучшем случае увольнение из армии, в худшем — статья Уголовного кодекса «Незаконное пересечение государственной границы» и лишение свободы сроком на два года.
В польских спецслужбах об этом хорошо знали и брали объект в оборот, когда он уже достаточно наследил в контрабандных делах. Попавшемуся на криминальной стезе будущему агенту в качестве отступного предлагалось выполнить небольшое задание: привезти в следующий раз что-нибудь из документов или деталь от военной техники.
Загнанному в угол бизнесмену в погонах это казалось чудесным избавлением от того ужаса, что ожидал его впереди. Одни, вырвавшись на свободу, старались навсегда забыть дорогу в Польшу, другие, движимые меркантильными мотивами, возвращались. И, как правило, не с пустыми руками.
На этом погорел и Русский. А дальше все пошло по накатанной колее: секреты в обмен на деньги. Беспринципный, алчный и изворотливый агент пришелся ко двору польской разведке. Вскоре он получил повышение в шпионской иерархии: стал резидентом. Его наставник на этом поприще, кадровый военный разведчик Мартин, ориентировал нового «бойца» невидимого фронта на сбор секретной и иной информации, относившейся к деятельности Вооруженных сил Беларуси. Но в большей степени польскую спецслужбу интересовали будущие планы российского и белорусского военных ведомств в области создания коллективной системы ПВО.
В те годы в кабинетах Пентагона уже вызревали планы размещения на территории Польши элементов глобальной системы обнаружения и отражения ракетно-ядерного удара со стороны так называемых стран-изгоев — Ирана, КНДР и… Кто следующим стоял в том списке, «ястребы» с берегов Потомака предпочитали (и до сих пор предпочитают) помалкивать. До исламского Ирана католической Польше при всем желании было не дотянуться, и потому ее спецслужбы принялись распахивать шпионское поле соседних славянских государств: Беларуси и России.
Русский выступил в качестве одного из таких «пахарей». Сам он в силу своего положения добыть такого рода информацию уже не мог и потому пошел по старым связям. Одним из них и оказался Юреня. Хорошо зная его стесненное материальное положение, Русский в одной из бесед в 1999 году прямо предложил «передать известные ему по службе секреты для продажи за границу». В тот раз Юреня отказался это сделать.
Минуло пять лет. 2004 год складывался для Юрени крайне неудачно. Служба окончательно не заладилась. Как ему казалось, командование части стало предвзято к нему относиться. Как назло, грянула очередная военная перестройка. Офицеров, выслуживших установленные сроки службы, а также тех, кто положительно не зарекомендовал себя, отправляли на гражданку. Попытка устроиться на работу в органы КГБ Республики Беларусь провалилась.
