Его алые глаза разглядывали меня, нашли мои голые ноги, и его ладонь сжала мое колено. Он поднялся пальцами по моему бедру, большой палец гладил мурашки, ладонь скользила все выше.
Я опомнилась и отодвинулась от него.
— Да, моя кожа не такая, как у тебя. Хватит…
Он сунул ладонь под мою майку. Его горячие пальцы скользнули по моей талии.
— Ты гладкая тут.
— Заилас, — рявкнула я. — Прекрати…
Он отклонился от стены, глядя на мой живот, думая о загадке мурашек. Я отодвигалась по полу, ноги скользили на ковре. Он следовал, изящная тень с сияющими глазами. Его ладонь поднялась по моему боку, вызывая дрожь на моей спине, новую волну мурашек там, где он касался.
Я отодвинулась еще, и голова врезалась в матрац. Отступать было некуда. Его ладони были на моей талии, задирали майку, и меня охватила паника.
Я сжала его запястья.
— Заилас!
Он замер, мои ногти впились в его кожу. Из звуков было только мое резкое дыхание.
Он поджал губы, отпустил мою майку и высвободил руки из моей хватки. Он сел на пятки, недовольно хмурясь.
— Я тебе не вредил.
Слова были вопросом, возмущением и обвинением в одном.
— Не вредил, — я вдохнула. — Но это не значит, что ты можешь делать все, что хочешь.
— Тц.
Я поднялась на ноги, смерила его мрачным взглядом, лишь потом поняв, как разозлилась.
— Не ты один хочешь уважения к себе, Заилас!
Он отпрянул от моей вспышки гнева.
— Ты не хочешь, чтобы я использовала приказы инфернуса без особой надобности, и я уважаю это. Тебе нужно уважать меня, когда я говорю перестать делать то, что мне не нравится.
Он растерянно склонил голову.
— Тебе не нравится, когда я тебя трогаю?
Мой желудок перевернулся в панике.
— Н-нет… — голова кружилась. — Не трогай меня под моей одеждой.
Он сморщил нос, будто не понимал такого. Мое сердце билось неприятно быстро, я встала на ноги и поправила майку.
— Мне нужно поспать, — я отодвинула одеяла. — Завтра много дел. Дядя Джек, гримуар… и нужно понять, что с Зорой.
— Что понимать? — буркнул он. — Это просто исправить.
Я оглянулась, приподняв брови.
— Серьезно?
— Я убью ее.
— Мы ее не убьем, — заявила я, забираясь в кровать. — Мы это обсуждали и…
— Драда.
Я не слышала, как он встал, но он был на ногах, смотрел на меня алыми глазами, но уже без любопытства.
— Она знает, что я не порабощен, — тихо прорычал он. — Она расскажет остальным, и они придут тебя убить. Я должен убить ее и защитить тебя.
Тревога гудела на нервах, я расправила плечи, сжала в руках одеяло.
— Не вреди ей, Заилас.
— Она знает…
— Мы найдем способ разобраться с этим. Если убьешь ее, Дариус узнает, что это был ты, и все равно доложит в МП.
— Я сделаю, чтобы она пропала.
— Нет! — паника снова поднялась во мне. — Она — член гильдии, она помогала нам, она… моя подруга, Заилас.
Он с презрением изогнул губы.
— Ты умрешь, чтобы она была жива?
Мои губы дрожали, я стиснула зубы.
— Я не убью ее, чтобы спасти себя.
— Nailis, — оскалился он.
— Жестокий! — парировала я, указывая на него, слезы жгли глаза. — Бессердечный! Как ты можешь вообще думать об убийстве невинной женщины ради своего спасения?
— Твоего спасения, — прорычал он. — Я обязан защищать тебя.
— Мы найдем другой способ.
— Какой? Этот самый безопасный. И самый простой.
— Ты хочешь убить ее, потому что это просто? — горло сдавил страх. Я не могла помешать ему делать то, что он хотел. Даже если я загоню его в инфернус, он сбежит, как только я усну. — Если ранишь ее, Заилас, если тронешь хоть пальцем, я… не отправлю тебя домой.
Его глаза расширились.
— Ты обещала!
Он мог почувствовать ложь, и он знал, что моя угроза была серьезной.
— Да, но если ты ранишь ее за моей спиной, я ничем тебе не помогу.
Он смотрел на меня так, словно никогда раньше не видел. Гнев исказил его лицо, он оскалился. Он сжал ладони, сияющие вены побежали по запястьям.
— Твои обещания ничего не значат. Твои слова ничего не значат.
С его яростным рычанием алая сила вспыхнула на нем. Его тело растаяло, и лента света прыгнула в инфернус на столике у кровати. Кулон задрожал и замер.
Я рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку, чтобы скрыть слезы, текущие по лицу. Зора помогала нам, боролась рядом с нами, поддерживала меня, а он был готов убить ее. Желал этого. Без угрызений совести.
Что бы он ни делал, что бы ни говорил… как бы пылко ни защищал меня, как бы бережно ни касался… у него не было сердца. Ему было все равно, он не чувствовал, не любил. Он мог убить кого угодно и ничего не почувствовать. Он мог убить меня и ничего не почувствовать.
Почему я думала, что он может быть не монстром?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Робин, — закричала Амалия, — ты можешь ускориться?
Я спешно натянула свитер с высоким воротом через голову, чуть не сбив хвостик, который с трудом соорудила из волос — пришлось использовать кучу заколок. Длины волос едва хватало на хвостик.
Новый черный свитер был мягким, но ткань не тянулась, и пришлось просовывать руки в длинные рукава с особым старанием. Он доставал до середины бедра, рукава задевали костяшки. Я застегнула ряд пуговиц на плече и шее. Ткань обвила мое горло.
Я повесила на шею инфернус и новый артефакт и поспешила из комнаты. Амалия стояла у двери с пальто в одной руке, нетерпеливо бренча ключами от машины другой рукой. Она была в таком же свитере — черном и с головокружительной вышивкой на каждом дюйме. Эффект не был кричащим, но впечатлял.
— Наконец-то, — воскликнула она. — Как сидит?
Я поправила раздраженно край свитера. Я много раз ждала ее, и она могла бы потерпеть.
— Неплохо.
Она кивнула.
— Я предпочитаю использовать вязаную ткань или стрейчевый поплин для свитеров, но не вышла бы вышивка.
Я провела пальцем по рукаву, обводя знакомый силуэт в узоре.
— Кантрип щита?
— Ага, — она похлопала по своему плоскому животу. — По всему свитеру. Я проверяла ножами, но вряд ли чары остановят пулю. Но даже небольшая помощь на пользу, да? Эффект длится около половины минуты.
