– Ты уходишь от темы, Эрин.
Не в ее духе. Что-что, а скрывать новости Эрин не умеет.
– Да, – протянула она. – Но… тебе тоже есть что рассказать.
И… вот мы снова здесь. Мы в последние годы много раз об этом спорили. Эрин из тех людей, кто забивает на все свои желания, мечты, нужды и цели, стоит ей заметить, что тебя что-то беспокоит. Она никогда не говорила о вещах, которые тяготят ее, вместо этого с упорной настойчивостью пряча их в дальний угол сознания. Дальше либо я их там замечала и вытряхивала из нее, либо она днями, неделями, а иногда и месяцами тянула их за собой, ни с кем не делясь.
Эрин всегда рядом, я люблю ее за это, но иногда мне не удается до конца отделаться от мысли, что она доверяет мне не так сильно, как стоило бы. В глубине души я, конечно, знала: это неправда. Просто она считала, что сама, без поддержки, со всем справится. Однако я слишком хорошо знала, как сильно подчас нужна помощь – особенно когда ты уверен, что вывезешь все в одиночку.
Я подавила и глубокий вздох, зародившийся в груди, когда Эрин начала переводить стрелки, и все те вещи, которые со вчера вертелись у меня в голове. Отбросила мысли о Чжэ Ёне, нашем разговоре, куче сообщений и сконцентрировалась на Эрин. Я еще расскажу ей об этом. Но не сегодня. Сегодня я буду здесь ради нее. Ведь она всегда была рядом, когда была нужна мне.
– Ты можешь прибегать к этой отговорке снова и снова, но ты же знаешь: упрямством я в тебя, – подкинула я пищи для размышлений.
И посмотрела на часы в уголке экрана.
– Времени достаточно, я могу и подождать.
– И на учебу тебе завтра не надо? – Эрин снова попыталась соскочить с темы.
Я откинулась на стул, скрестила руки на груди и выжидающе вскинула бровь.
Какое-то время она тоже молчала и продолжала дуэль взглядов. Именно теперь мой телефон, лежа рядом, решил тихонько прожужжать. В слепой для камеры зоне. Я незаметно разблокировала экран. Куча сил ушла на то, чтобы удержать равнодушное выражение лица.
Чжэ Ён прислал селфи. Он сидит перед большущим зеркалом в слишком большой джинсовой куртке, под ней пестрая рубашка с узорчиками. Волосы вьются, глаза подчеркивает легкий макияж.
Снизу подпись: «К Нетфликсу и большой пицце готов».
Пока я раздумывала, как бы на это ответить, в голове царила пустота. Оторвать взгляд от фотографии не получалось, я несколько раз сглотнула.
– Ну, хорошо, – голос Эрин вырвал меня из размышлений.
На минуту я и забыла о звонке. Не будь она поглощена собой, наверное, прочитала бы каждую эмоцию на моем лице. Я быстро отложила телефон в сторону и снова сосредоточилась на ней.
– Его зовут Эрик, – начала она. – И он… по факту не заинтересовался мной, так что даже не начинай.
Я возмущенно прижала ладонь к груди.
– Умоляю тебя! Если я и решу начать, то, пожалуй, первые на очереди ваши почти одинаковые имена.
Она закатила глаза.
– Лучше начни с того, что нынче у нас буква «Э» – хит сезона!
Я подняла указательный палец на правой руке.
– Не отвлекайся!
– Ты хуже моей мамы, – пробурчала она.
– У тебя прекрасная мама, и ты это знаешь!
Эрин хотела было продолжить препираться, но я решительно оборвала ее:
– Соберись, Эрин!
При желании она могла часами говорить о чем угодно, пока я в расстройстве теребила волосы.
Следом за ее «о господи-и-и» последовал очередной вздох. Кажется, сложившаяся ситуация ее нервировала.
– Эрик – сын той пары, у которой я здесь живу, – пояснила она. – Мы познакомились с ним в Сиднее, когда я работала в кафе.
Она умолкла, но я кивнула – помню про ту подработку.
– Мы разговорились, он рассказал мне о ферме недалеко от Мельбурна, где работает вместе с родителями. И сказал, что, если мне когда-нибудь понадобится смена обстановки, я могу помочь им здесь.
Неопределенный взмах рукой.
– И вот я здесь.
Я нахмурилась.
– Я правильно понимаю, ты встретила чувака. Он пригласил тебя к себе на ферму. И… ты согласилась, ведь незнакомцы, которые зазывают тебя к себе домой, всегда внушают доверие.
Тут уже она сказала тише. Сдержанней.
– Возможно, между знакомством и новой работой еще кое-что успело произойти.
– Кое-что? – уточнила я.
Эрин подняла плечи, словно готовясь обороняться.
– Немного разговоров, много переписок… поцелуй.
– Поцелуй?
Она кивнула, но взгляд все же отвела.
– И… в чем, собственно, проблема?
Тут она поморщилась.
– Никаких проблем. Честно. Он больше про это не упоминал, я про это больше не упоминала. Мы живем в счастливом отрицании.
Я округлила глаза.
– Ничего не понимаю… Почему бы просто не поговорить?
– Я же сказала, он не заинтересован.
– Да откуда ты знаешь, если вы не говорили?
– Оттуда, что перед поцелуйным фиаско он рассказал мне про свою бывшую, по которой до сих пор сохнет.
– Оу, – протянула я. Пазл складывался медленно, но верно. – И почему ты все еще там?
Я пыталась понять, из-за чего сыр-бор, но это как искать иголку в стоге сена. Она продолжает замалчивать часть истории – не понимаю почему.
Эрин покачала головой и пожала плечами. Она выглядела до того беспомощно, что мне и сквозь экран захотелось обнять ее.
– Все… сложно.
– Сложно в смысле «я не хочу об этом говорить»?
– Сложно в смысле «сама не знаю, где моя голова, но мне хорошо с ним, хорошо здесь, и я хочу наслаждаться этим так долго, как только получится».
– Ох.
Ни на что, кроме вздохов, я сейчас не была способна. Еще мгновение, чтобы привести мысли в порядок. Эрин, казалось, занята тем же.
– Я просто не хочу уезжать, пока не выясню, куда… куда все это приведет. Логично?
Пусть и нехотя, но мне пришлось признать:
– …Вполне.
Эрин будто бы слегка расслабилась. Села ровнее, опустила плечи, словно гора с них упала. Только, увы, теперь уже беспокойство охватило меня.
Я пыталась не подать виду, однако… мне легло камнем на сердце, что она планирует задержаться в Австралии из-за парня. Это не в ее духе, и я опасаюсь, что в итоге ее снова отбросит на год назад, когда она была близка к депрессии.
– Просто береги себя, о’кей?
– Как всегда. Ты же знаешь.
Я не стала задавать мучившие меня вопросы. Стоит ли оно того? Не боится ли она снова остаться с разбитым сердцем? И слишком уж эти сомнения по поводу Эрин перекликались с тем, над чем я сама раздумываю в последние дни. А как она сказала: намного проще жить в счастливом отрицании.
