И почему эта мысль вдруг пришла мне в голову?
Я переживала, что не могу ей ничего рассказать, пусть за последние несколько часов эти переживания и отошли на второй план.
– Она бы не одобрила? – осторожно, почти застенчиво поинтересовался Чжэ Ён.
Я попыталась спокойно обдумать этот вопрос, но при мысли о нем было сложно не удариться в панику.
– Думаю, она была бы… разочарована, – на последнем слове я понизила голос до едва слышного шепота. Стоило произнести эти слова, как в груди больно кольнуло.
– Тебе не обязательно оставаться, если ты чувствуешь себя неловко, – заметил Чжэ Ён.
– Я не чувствую себя неловко, – отозвалась я. – С чего ты взял?
– Ты сказала, что твоя сестра была бы разочарована. – Чжэ Ён опустил взгляд, слегка наморщив нос. Я не могла избавиться от ощущения, что он избегает смотреть мне в глаза.
– Разочарована из-за меня, – чуть погодя добавил он.
Только через несколько секунд до меня дошло, как он истолковал мои слова.
– Ой. Нет, – я покачала головой. – Нет, я не то имела в виду. Она будет разочарована потому, что я ничего ей не рассказала. О нас.
Почему я запинаюсь так, будто только что научилась говорить?
– А-а-а, – Чжэ Ён хлопнул ладонью по лбу и тихо рассмеялся над самим собой. – Вот оно что.
– Мне здесь нравится, если хочешь знать, – сказала я.
Чжэ Ён не ответил, но было заметно, что он расслабился.
Мой взгляд упал на его тарелку, и я решила перевести разговор на более банальную тему.
– Ты доедать будешь?
Чжэ Ён проследил за моим пальцем, указывающим на нетронутый хотток, лежащий перед ним.
– Так вот ради чего ты здесь? – его тон был поддразнивающим, но взгляд – благодарным.
– Может быть, – отозвалась я с самым невинным видом.
Улыбнувшись, Чжэ Ён пододвинул тарелку ко мне.
– Тогда вперед. Я ем хотток чуть ли не каждый день.
Я взяла лепешку и с удовольствием откусила от нее и тут же на полном серьезе задумалась: почему я никогда не бывала в Южной Корее? Там ведь такие вкусные сладости! Не то чтобы раньше эта страна меня интересовала… Лив, наверное, помчится собирать чемоданы, если я спрошу, хочет ли она поехать со мной…
– Ты смотришь на хотток с таким видом, будто вот-вот сделаешь ему предложение руки и сердца, – сказал Чжэ Ён, нарушая тишину.
Я подняла указательный палец.
– Тс-с-с-с. Дай нам минутку.
Краем глаза я заметила, как Чжэ Ён насмешливо покачал головой.
Хотток я доела быстро. Слишком сладкий, слишком сочный, он вызывал настоящую зависимость. Когда Чжэ Ён вернется в Корею, ему придется регулярно высылать мне эти оладушки.
Когда он вернется в Корею…
Само собой, мозг не придумал ничего лучше, как зависнуть на этой мысли и поместить ее под увеличительное стекло. Внезапно послевкусие от хоттока стало уже не таким сладким.
Кажется, от Чжэ Ёна не укрылась смена моего настроения. Он протянул ко мне лежащую на столе руку, но замер, когда между моей ладонью и кончиками его пальцев оставалось несколько сантиметров.
– Ты слишком громко думаешь.
Я попыталась избавиться от возникшего из ниоткуда напряжения. Получилось лишь отчасти.
– Это побочный эффект.
– Чего?
– Эволюции, наверное, – пожала плечами я.
– Не хочешь рассказать, к каким мыслям привела тебя эволюция?
– К мыслям о том, что Корея находится на другом конце земного шара, – вздохнула я.
Чжэ Ён склонил голову набок. Его рука по-прежнему лежала в считаных сантиметрах от моей, ладонью вниз. Было ли это безмолвным предложением сократить разделяющее нас расстояние? Знаком того, что он оставляет решение за мной?
– Но сейчас я здесь, – заметил Чжэ Ён. – Может, сосредоточимся на этом? Что скажешь?
Я посмотрела Чжэ Ёну в лицо, заглянула в его темные глаза и обнаружила, что ответить на этот вопрос куда легче, чем я думала. Я не стала ничего говорить, а просто положила свою руку поверх его. Он перевернул руку и переплел наши пальцы, поглаживая мою ладонь.
– Скажи, тебя не беспокоит постоянное внимание? – поинтересовалась я через пару минут.
Чжэ Ён растерянно моргнул.
– Не уверен, что понял вопрос. О чем ты?
– Со славой приходит пристальное внимание. Мне интересно, будь я на твоем месте, не решила бы, что минусы перевешивают плюсы?
На лице Чжэ Ёна появилось задумчивое выражение.
– Только переехав в Сеул, я частенько думал о том, чтобы вернуться домой. Нам вечно не хватало денег, да и сестра тогда была еще маленькой. Но меня не покидала юношеская уверенность в том, что именно я стану одним из миллиона – пробьюсь, начну много зарабатывать и смогу помогать семье.
В груди что-то болезненно сжалось. Я до сих пор в это верю.
Безрадостно рассмеявшись, Чжэ Ён покачал головой.
– Очень немногие группы и айдолы становятся достаточно известными, даже для того чтобы частично расплатиться с продюсерскими компаниями. Еще полтора года назад мы шли к тому, чтобы увеличить сумму долга.
– Тогда почему ты не остановился? – тихо спросила я.
– Мин Хо, Ву Сок, Эд, Хён У… Мы все живем музыкой. Мы пошли в трейни, не имея запасного плана. Денег почти не было, мы впятером жили в трехкомнатной квартире и ели самую дешевую пищу. Еще несколько лет назад я жил в одной комнате с Мин Хо. Но ребята никогда не жаловались. – Чжэ Ён приподнял уголки рта в легкой улыбке. – Потому что музыка – это их страсть. Они не представляют себе жизни без нее. – Он откинулся чуть назад, но мою руку не отпустил. – И я эгоистично хотел того же. Хотел посвятить себя тому, что мне нравится, но не с целью облегчить жизнь другим.
Я медленно пропускала его слова через себя. И понимала, о чем он говорит. Каждое произнесенное слово было мне так близко, что по телу пробежала дрожь.
– Ты когда-нибудь жалел об этом? – спросила я. – О том, что остался в группе, а не стал заниматься чем-нибудь… нормальным?
– На Земле восемь миллиардов человек, – пристально глядя мне в глаза, проговорил Чжэ Ён. – И у каждого свое определение слова «нормальный», так что, полагаю, это довольно относительное понятие.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – отозвалась я.
– Знаю. – На щеке Чжэ Ёна появилась ямочка. – Но у меня нет ответа. Вот ты сожалеешь о своей учебе?
Услышав этот вопрос, я глубоко вдохнула, словно готовясь к схватке.
– Загвоздка в том… что я не знаю, чем еще могу заняться. После смерти родителей учеба заставляла меня двигаться дальше. – Я стерла пальцем капельки, проступившие на стенках стакана. Поток мыслей ломился в дверь, которую я держала запертой. Пока замок еще цел.
