– Ты всегда можешь сменить специальность.
– И начать все с начала? – покачала головой я. – Я же рассказывала о том, сколько денег вложено в мою учебу. Получив диплом, я хочу съехать или пойти работать, чтобы снять с плеч Мэл хотя бы часть забот.
– Она когда-нибудь жаловалась?
– Ей не обязательно жаловаться. Я и так вижу, какой разбитой она приходит домой, как устало выглядит утром.
Какое выражение появляется у нее в глазах, когда Лив нужны обновки. Как она проводит вечера, задумчиво склонившись над расходной книгой…
Я увидела, что мои слова произвели на Чжэ Ёна такое же большое впечатление, как на меня чуть раньше – его. В конце концов, если закрыть глаза на внешние факторы, то наши жизненные планы не особо различаются. Возможно, именно поэтому мне легко рассказывать ему о происходящем со мной. Я ни секунды не думала, что он будет меня осуждать.
Мы погрузились каждый в свои мысли, и между нами повисла тишина. Мне было интересно, что происходит в его голове, но спросить я не решалась. Вместо этого стала возиться со столовыми приборами, сложила ложку и палочки для еды параллельно друг другу.
Чжэ Ён первым нарушил молчание:
– Думаю, бывали времена, особенно поначалу, когда мне казалось, что я совершил ошибку. Но… я ни разу не пожалел об этом.
Я не сразу поняла, что Чжэ Ён ответил на мой предыдущий вопрос.
– Руководство вечно повторяло: мы должны стать лучше, чтобы не отставать от конкурентов. Нам нужно работать больше, усерднее, если мы и правда хотим добиться успеха, – продолжал он. – Наверное, они были уверены, что через два-три года мы сдадимся и уйдем.
– Но вы не сдались. Вы добились успеха.
Молча кивнув, Чжэ Ён поднял взгляд и посмотрел на меня.
– Иногда я задаюсь вопросом, стоил ли успех такой цены.
– Какой цены?
– Ты слышала наши песни? – внезапно поинтересовался Чжэ Ён. – Наши новые песни?
– Некоторые из них, – честно ответила я. – Мне было… странно видеть тебя в клипах.
Чжэ Ён слегка приподнял уголок рта, словно прекрасно понимал, что я имею в виду. Потом вздохнул.
– Они… не очень хорошие.
– Не очень хорошие? – переспросила я, склонив голову набок. У Лив на этот счет было совсем другое мнение. – Но ведь все их любят!
– Знаю, и я благодарен за это. Но сейчас мы пишем песни-однодневки. По мнению лейбла, именно этого хочет публика. Публика, а не мы. Все совсем не так, как раньше, – в голосе Чжэ Ёна промелькнула тоска.
– Тогда почему вы не пишете песни, которые нравятся вам?
– Наша музыкальная индустрия несколько отличается от вашей. У нашего лейбла есть определенные представления о том, какое впечатление мы должны производить, – Чжэ Ён взял стакан с колой, но пить не стал. – Понятие «портрет потребителя» тебе о чем-нибудь говорит?
Я молча покачала головой, и тогда Чжэ Ён продолжил:
– Создается образ, отображающий целевую аудиторию. Полноценная личность, которой на деле не существует, но у нее есть лицо, имя, возраст, страх, желания, потребности… На этом строится маркетинговая стратегия, направленная на максимально точное отображение запросов людей, которые воспользуются продуктом.
У меня в голове всплыли обрывки воспоминаний о первом семестре. Один из профессоров рассказывал об этом понятии, но я почти ничего не запомнила.
Чжэ Ён откинулся на спинку стула, положив одну руку на подлокотник. Другая все еще была на столе.
– Чем многогранней продукт, тем сложнее продвигать его на рынке. Но тем больше людей им заинтересуется, если все пройдет как надо.
Некоторое время он молчал.
– В этом случае наши песни, музыка, товары – продукт. А Мин Хо, Эд, Ву Сок, Хён У и я – презентация.
– Т-так, секундочку, – я с трудом осознавала сказанное. – Вы – презентация?
Чжэ Ён кивнул.
– Слова, которые говорим, одежда, которую носим. Многие поступки, совершаемые на глазах у публики, далеко не случайны. Силач, тихоня, весельчак, умник… Спортсмен, мастер на все руки, плейбой… Ничего не напоминает?
– Разве что книжные истории, – пробормотала я.
– Верно, – сказал Чжэ Ён. – Но такое бывает и в реальной жизни.
– Это значит… что те вы, с которыми фанаты знакомятся по интервью, – ненастоящие?
Чжэ Ён слегка поморщился, словно мой вопрос причинил ему боль.
– Нет, конечно. Я – это все равно я. Я не отбрасываю свою личность и не становлюсь кем-то совершенно другим. Никто из нас никогда не станет злоупотреблять отношением фанатов, мы им по-настоящему благодарны. Но… – он на секунду задумался, – полагаю, что чем архетипичнее образ, тем больше людей определенной категории он привлекает.
– Иными словами, вас обезличивают, – заключила я. Чжэ Ён одарил меня усталой улыбкой.
– Звучит так, будто речь о сказке, где злодей лишает героя его суперсилы.
– Но так и есть! – сказала я куда громче, чем собиралась. – Разве нет? Личные качества придают людям индивидуальность. Если вам приходится их прятать, чтобы всегда казаться белыми и пушистыми, то что делает вас особенными?
Стоило этим словам слететь с языка – и мне тут же захотелось взять их обратно. Особенно когда я увидела, как вздрогнул Чжэ Ён.
– Прости, – проговорила я, понизив голос. – Я не то имела в виду.
– Ты права. Сейчас нас может заменить любой, кому немного повезет.
– Ваши фанаты…
– Я хочу, чтобы наша музыка давала слушателям больше, чем сейчас. Не пойми меня превратно, мы душу вкладываем в наши песни. По крайней мере, насколько возможно в заданных рамках.
Наши с Чжэ Ёном взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание: в его глазах столько страсти, они буквально горели ею.
– Но мы могли бы делать куда больше, чтобы помочь другим. С помощью денег, которые у нас есть, нашей музыки и себя.
– Что бы ты сделал? – осторожно поинтересовалась я.
– Я бы показал людям, которые сражаются с миром и с самими собой, что они способны на такие свершения, какие словами не описать. Что общество, которое пытается их подавить, нельзя назвать хорошим.
Этой тирадой Чжэ Ён похитил кусочек моего сердца.
Я боялась, что голос меня подведет, и потому сделала глубокий вдох, прежде чем заговорить.
– Неужели нет возможности реализовать этот план?
В ответ Чжэ Ён пожал плечами и покачал головой.
– У нас очень жесткий контракт. Через несколько лет можно его расторгнуть и попытаться работать самостоятельно, но…
Ему не нужно было заканчивать фразу, чтобы я все поняла. Все слишком зависит от остальных участников NXT. По тому, как общались Чжэ Ён и Мин Хо, было видно: пережитое связало их невероятно крепко, не каждому доводится такое испытать.
