– Офигеть! – потрясенно прошептал Владимир.
– Не то слово, – поддакнула Даша. – Ты морду свою еще не видел, теперь тебя впору называть не красавчиком, а уродцем или Квазимодо! Сейчас дойдем до воды, сам посмотришь, оценишь!
Через несколько минут девушка привела Владимира к небольшой купели, выдолбленной в скале. Вода поступала в каменную выемку из нескольких ручейков. Один сбегал справа и был прозрачным и хрустальным на вид, тонкая струйка змеилась по камням и впадала в купель с веселым, задорным звоном. Второй ручей тек медленно и важно, цвет воды в нем был намного темнее, почти черный, но, скорее всего, это из-за цвета камней, по которым он бежал, они были антрацитового окраса.
Впрочем, вода в купели была прозрачной, хорошо было видно дно и плоские камни на нем. Владимиру показалось, или камни на дне бассейна были выложены каким-то хитрым образом, образующим диковинный узор.
Увидев свое отражение в зеркальной глади воды, Дубровский на какое-то мгновение не поверил, что это он. На него смотрел старик, седые всклокоченные волосы, глубокие морщины, серый цвет лица и несколько шрамов со следами запёкшейся крови. Больше всего досталось глазам. Вместо глаз было два провала в темное царство мертвых, они были абсолютно безжизненны и холодны.
Странно, но почему-то вода из купели не вытекала. До края бортика не хватало сантиметров десять. «Если в емкость впадает два ручья, несущих с собой столько-то кубометров воды в час, то какой должен быть объем емкости, чтобы вода из него не вытекала?» – тут же в уме Дубровский сочинил про себя детскую задачку, чтобы хоть как-то отвлечься от созерцания своего внешнего вида. Смотреть на свое отражение в воде было больно и неприятно, как будто присутствуешь на собственных похоронах, видя себя лежащим в гробу.
– Ныряй, только осторожно, там глубоко, – приказал девушка.
– Чего? – весело ухмыльнулся Дубровский. – Тут и метра нет, вон, камни на дне видно.
– Ага, щас-с-с! – девушка задорно хихикнула и столкнула Владимира в воду.
Упав в воду, Дубровский, конечно же, ожидал, что будет холодно и неуютно, возможно, даже неприятно, чёрт с ним, скорее всего, будет неуютно и местами даже больно! Но такой вспышки боли он точно не предполагал.
Сотни, да что там сотни?! Тысячи!!! Миллионы раскаленных иголок вонзились в каждую пору, в каждый квадратный миллиметр на коже, в каждую клеточку! Ужасная боль пронзила каждый мускул, свела судорогой мышцы и раздробила каждую косточку.
Владимир ушел глубоко под воду, а ноги никак не могли нащупать дно. Сильно взмахнув руками, он поплыл к поверхности и, вынырнув, громко закричал:
– А-а-а-а-а! Ядрена вошь!!! А-а-а-а!!!
Даша сидела на краю купели, опустив ноги в воду, и весело бултыхала ими, не замечая жуткого холода.
– Не кричи, беду накличешь! – строго одернула девушка. – Хватит плескаться, а то кожа слезет! Вылезай давай!
Дубровский послушно подплыл к краю, ухватился руками за скользкие камни и, подтянувшись, выбросился на берег. Чернота на руках прошла, да и сломанные пальцы выглядели вполне целыми и здоровыми. Даже жуткая рана на груди и та затянулась. Видимо, вода в купели была не простой, а целебной.
Встав в полный рост, Владимир отметил, что от него валит густой пар, как будто он вышел из жарко натопленной парной на лютый мороз. Одежда, к сожалению, в отличие от тела, не самопочинилась и не восстановилась. А жаль, пара крепких ботинок и новая одежда ему бы сейчас не помешали.
– Что дальше? – весело спросил Дубровский. Чувствовал он себя сейчас отлично, был полон сил и энергии.
– Ничего, – пожав плечами, ответил Даша. – Была рада тебя видеть. Видишь узоры на дне? Запомни их, они тебе пригодятся. Тебе нужно серебро, кровь и серый порошок, похожий на порох. Рисуй ими эти узоры, и ты спасешься! – выдала Даша непонятную по своему содержанию фразу и, повернувшись, пошла прочь.
– Стой! Куда ты, а я? – Владимир попытался ухватить девушку за руку, но у него ничего не получилось.
– Я иду к дочке, мы с ней три года не виделись, я по ней жуть как соскучилась! Прощай, красавчик, мне было с тобой хорошо, и я ни о чем не жалею! – Даша звонко засмеялась и перед тем, как исчезнуть, выкрикнула: – Живи!!!
От этого крика Дубровский и проснулся, он открыл глаза и понял, что все увиденное было не чем иным, как сном. Владимир по-прежнему лежал на холодной земле, обнимая труп Даши. Наваждение сна прошло, оставив после себя ощущения нереальности происходящего, казалось, что все это очередной сон.
Поднявшись с земли, Дубровский оглянулся. Он стоял посреди каменной пустоши. Абсолютно голая каменная равнина. Нет ни травы, ни чахлых деревцев, ничего! Лишь камни разного размера, цвета и формы. Какие-то камни были небольшие и гладкие, похожие на гальку с ялтинского пляжа, какие-то, наоборот, большие, угловатые, с острыми краями, торчащими наподобие игл дикобраза. Попадались и большущие валуны, размером с легковую машину, а то и небольшой грузовичок.
Сейчас Владимир стоял посреди гладкой, ровной поверхности, похожей на белый мраморный поднос, коими так славится Турция. На идеально ровной и гладкой поверхности лежало несколько десятков человеческих тел. Трупы были свежие, на них не было видно следов разложения, да и запаха особого не ощущалось. Тела были уложены не абы как, а в правильную прямоугольную форму, напоминающую колесо: окружность и радиусы, расходящиеся от центра к краям. В центре фигуры – небольшая лужица маслянисто-чёрной жидкости. Очень похожая на ту, что видел Владимир, когда попал в этот мир, тогда он еще подумал, что это разлитый мазут от нерадивого водителя грузовика.
«Значит, площадка – это портал!» – догадался Владимир.
Что же тогда тела, для чего они здесь? Плата за работу портала? Гостинцы для встречающей стороны? Или, может, площадка – это аппарат для утилизации трупов?
Чёрт его знает. Много вопросов и ни одного ответа! Кстати, еще один вопрос: а что здесь делает Владимир? Почему он оказался единственным живым среди трупов? Случайность? Оплошность тех, кто сюда стаскивал трупы, они приняли его за покойника?
Куда идти, Дубровский не знал, вокруг, куда ни глянь, всюду однообразная каменная пустыня. Хорошо, что хоть солнце на небе есть, тусклое светило периодически выглядывало из-за низких серых туч.
Оставаться на этой площадке Владимиру совершенно не хотелось, пусть мертвые будут с мертвыми, а он еще жив, и значит, ему надо искать живых.
Нагнувшись над Дашей, он мысленно попрощался с ней и поцеловал в лоб, потом ладонью прикрыл глаза. В последний раз, прощаясь, он провел пальцами по волосам мертвой девушки и почувствовал, что в волосах что-то есть. Это была небольшая серебряная сережка в форме птичьего крыла, видимо, когда убийцы тащили труп, сережка слетела с уха и запуталась в волосах. Надо признать, что за те пару дней, что Владимир и Даша провели вместе, он не замечал у неё на ушах серьги. Ну, да ладно, не важно, Дубровский решил взять сережку себе на память о Даше.
