Славик тонко вскрикнул, отпустил хватку, Владимир повалился на землю, вновь приземлился на переломанную ногу и потерял сознание от резкой вспышки боли.
В беспамятстве Дубровский провел лишь несколько мгновений, вокруг загремели выстрелы, и он пришел в себя. Лежа на боку, Владимир видел, что корчащийся и катавшийся по земле Славик пытался вытащить патрон из своего глаза, из которого сейчас тянуло дымом и разносился отчетливый запах горелых перьев. Бойцы в мешковатом камуфляже пытались прикрыть и помочь своему хозяину, но у них это получалось из рук вон плохо, их сейчас убивали одного за другим. Из темноты прилетали пули, которые разили наповал. В ответ «черные» пытались отстреливаться, они частили длинными, заполошными очередями, но все было без толку, один за другим солдаты падали на землю, забрызгивая кровью своих товарищей. Несколько пуль попали и в младшего Скворцова, но, видимо, это были обычные пули, потому что они не причинили ему никакого видимого вреда.
– Я сейчас его убью! – визгливо завопил Рубен, подскакивая к Дубровскому и направляя на него ствол автомата. – Прекра…
Докричать свое требование Рубен не успел, пуля снайпера попала ему точно в висок справа, вышла из затылка вместе с приличным куском черепной коробки.
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения оставшихся в живых троих бойцов, они как по команде бросили оружие и, подняв руки над головой, опустились на колени. Вот только им это не помогло, и жизнь свою они не уберегли. Бесшумные пули вылетели из темноты и поразили всех троих одного за другим.
Дубровский взглядом нашел свои разорванные вещи и подсумки с патронами, они лежали рядом, всего в каких-то несчастных паре метров. Хватаясь пальцами правой руки за траву, Владимир пополз к вещам. Вытащил из подсумка магазин, перемотанный серебристым скотчем, подобрал валявшийся рядом автомат, вытащил из него магазин и поставил свой. Держа автомат одной рукой, он намотал для крепости хвата ремень на левую, раненую руку и, поймав в прицел стонущего Славика, открыл огонь.
Пули стегали дергающееся тело младшего Скворцова, пробивали его насквозь. Из места, куда попадало серебро, тут же начинал валить дым, а тварь верещала все тише и тише, потом и вовсе замолкла. Тело Славика покрылось пламенем, окуталось серым дымом и буквально за считаные секунды истлело, оставив после себя груду крошащихся костей.
– Эй, приятель, лови пакет! – из темноты прилетел ИПП, который плюхнулся на землю возле Дубровского. – Сам справишься?
– Справлюсь. Выпить есть?
Владимир взял пакет, разорвал его и с недоумением уставился на него, не зная, что мотать в первую очередь: ногу или руку. На руке кровотечение остановилось, а ногу разбарабанило так, что тут нужен был опытный травматолог, а не рулон бинта.
– Немного подожди, Волков уже на подлете, а нам нельзя здесь больше быть, мы сейчас в дом пару плюх засадим, чтобы избежать нюансов, – прокричали из темноты.
Откуда-то справа, из глубины парка, раздался хлопок, потом следом еще один, и две яркие кометы, расчеркнув темноту огнем хвостовых вспышек, ударили в дом. Грохнул взрыв, потом еще один, в доме вылетели окна, начался пожар. В глубине дома кто-то громко кричал и звал на помощь. Владимир, не обращая внимания на крики, пополз к одному из лежавших на траве мертвых бойцов: Дубровский смог разглядеть вывалившуюся из подсумка небольшую плоскую фляжку. Внутри оказался весьма недурственный виски.
Где-то в высоте раздался нарастающий грохот вертолетного движка, а уже через пару минут вдалеке ударил луч мощного прожектора. Направленный нож света рассек тьму, потом к первому прожектору подключился еще один, и еще. Лучи зарыскали по темному небосводу, пытаясь найти тушу вертолета.
Затрещали пулеметы, огненные тире понеслись ввысь, росчерки трассеров вспарывали ночь, но вертолет пока избегал попаданий. Грохнули взрывы, и прожекторы один за другим погасли, в ответ стрельба только усилилась, и на земле, примерно в полукилометре от горящего дома семейства Скворцовых, закипел самый натуральный бой. Гремели взрывы, ухали гранаты, трещали пулеметы и автоматы, несколько раз басовито ухнула мощным басом пушка.
– Здорово, паря! – неожиданно рядом с Дубровским оказались два лохматых чучела, вооруженные винтовками с длинными глушителями. – Приказ изменился, дали добро на твою наземную эвакуацию, ну и нас заодно заберут.
Тот, что поменьше, взял оружие того, что побольше, закинул его винтовку себе за спину. Большое «чучело» легко подхватило Дубровского под мышки и, взвалив себе на плечи, побежало прочь от дома.
– Эх, знатная все-таки ты птица, раз ради тебя Волков разрешил вскрыть нашу группу, – двигаясь сзади и прикрывая товарища, произнесло «чучело» пониже ростом. – Ну, оно и к лучшему, хоть домой вернемся, а то задолбало уже это московское гостеприимство.
Дубровский ничего не ответил, лишь в очередной раз вскрикнул от боли в переломанной ноге и уже дежурно, как по привычке, потерял сознание.
* * *
Говорят, нельзя войти дважды в одну и ту же воду. Говорят, но вы не верьте, вполне даже можно, почему бы и нет, тем более если вода, к примеру, налита в тазик. Хотя нет, там вроде говорили про реку. Точно, нельзя войти дважды в одну и ту же реку, ведь каждый раз это будет новая вода, которую принесет течение. Или опять что-то не так, река ведь осталась та же, это вода новая, а река та же.
Так все-таки можно войти дважды куда-то или нет?!
Владимир Дубровский, наверное, мог, по крайней мере в мир Закрытого сектора он возвращался не раз и не два. За тот год, что прошел с тех пор, когда он впервые попал в Закрытый сектор, Дубровский пересекал границу между мирами трижды. Вот и сейчас, стоя перед круглой, выплавленной в скальном массиве каменной площадкой, он совершенно спокойно ждал скачка в пространстве и времени, чтобы вернуться домой… в Закрытый сектор!
Перенос прошёл привычно и буднично: собаки выли, младенцы визжали, остальные кривились от резкого и быстро проходящего приступа головокружения и головной боли.
Владимир обладал способностью перемещаться между мирами самостоятельно, без всяких порталов, но прибегал к этому крайне редко, только в случае острой необходимости, как, к примеру, три месяца назад, когда пришлось срочно рвать когти из Женевы, тогда он прыгнул в Мертвый мир, а оттуда уже в окрестности Сиротинска. Но такие скачки Дубровский не любил, уж очень плохо они влияли на здоровье, он тогда две недели лежал пластом, вставая с постели только для того, что сходить по нужде и выпить отвар трав.
Нынешняя командировка выглядела легкой прогулкой и воспринималась как легкие каникулы. Подумаешь, надо сгонять в российскую глубинку, в некий городок N и привести в негодность содержимое двух товарных вагонов. Дел на трое суток и пару бутылок водки, которые он споил местному диспетчеру, нарочно перепутавшему очередность погрузки вагонов. Просто и незамысловато, как и любит непосредственный командир Дубровского – капитан первого ранга Евгений Павлович Волков.
– Как съездил? – спросил Роман Чернов, встречавший Дубровского на той стороне.
