Дин посмотрел на Сэма и по выражению его лица понял, что брата тоже беспокоят шрамы. Реакция секретаря говорила сама за себя: когда Мартинес только показался в дверях, она ахнула и распахнула глаза, как будто не поверила увиденному. Что бы ни происходило со шрамами Мартинеса, это было не нормально.
Дин пересмотрел свое мнение. Доктор Мартинес определенно подходил на роль местного злого гения.
Сэм начал представляться, но на середине фразы широко зевнул.
– Простите, – пробормотал он. – Не выспался после работы.
Дин метнул на него взгляд:
– Как и сказал мой напарник, нас попросили помочь в расследовании странных смертей, случившихся в городе за последние несколько дней. Мы думаем, вы могли бы нам помочь.
Дин пристально наблюдал за Мартинесом, пытаясь уловить реакцию на упоминание о смертях, которых он про себя называл Усыхание, но ничего, кроме растерянности, не увидел.
– Я биохимик, а не специалист по смертям. Я не уверен, что смогу быть полезным.
– Мы думаем, что смерти могут иметь отношение к «НюФлеш», – сказал Сэм. – Не столько к компании, сколько к продукту.
Мартинес нахмурился:
– Не понимаю, как подобное возможно. Во-первых, у «НюФлеш» нет побочных эффектов, которые могли бы привести к таким смертям, а во-вторых, продукт все еще в стадии разработки и не нашел широкого распространения в государственном секторе. Фактически, я не знаю никого в городе, кто бы располагал трансплантатами из этого материала.
Доктор почесал покрытую шрамами щеку – нервная привычка, как показалось Дину. Его ногти оставили тонкие борозды на неровной коже, тут же наполнившиеся желтоватой жидкостью, но сам Мартинес этого даже не заметил. Желудок у Дина сжался.
«Салат. В следующий раз уж наверняка».
– У нас есть кое-что, на что вам стоит взглянуть, – вмешался Сэм. – Займет совсем немного вашего времени, и мы были бы очень благодарны.
Сэм неотрывно смотрел Мартинесу в глаза, и Дин понимал, что брат старается не коситься на сочащиеся царапины, которые доктор оставил у себя на лице.
– Разумеется. Буду рад помочь.
– Великолепно, – проговорил Сэм. – Выйдем на улицу.
Когда они покидали офис, Дин заметил, что секретарь побледнела. Учитывая сопровождавшую их вонь Франкенпса и зрелище того, как шеф уродует себя, она явно очень жалела о съеденном за ланчем – чем бы оно ни было. У Дина заурчало в животе. «Я прекрасно понимаю твою боль, сестренка».
* * *
Сэм убил бы за еще один стакан кофе. Возможно, с тремя порциями эспрессо на этот раз. Он с огромным трудом удерживал глаза открытыми и начал подозревать, что это не обычная усталость. Возможно, так организм реагирует на борьбу с клубящимся внутри него безумием. Война с сумасшествием стоила ему неимоверных усилий, и естественно, что это сказывается на уровне энергии. Сэм гадал, сколько еще он сможет продержаться, прежде чем все системы перегрузятся и откажут полностью. Может быть, тогда вместо нескольких часов сна в каком-нибудь мотельном номере он соскользнет в глубокую дрему, из которой уже не выйдет? Он с удивлением обнаружил, что эта мысль не пугает, а скорее – странное дело – кажется утешительной. Сэм читал о глубоких стариках, с нетерпением ожидавших смерти, как возможности скинуть с плеч груз, который они несли так долго, и наконец-то отдохнуть. С учетом всего, что он успел испытать за свою сравнительно недолгую жизнь, Сэм понимал такое отношение к смерти лучше, чем большинство людей его возраста, но никогда не думал, что начнет ощущать себя так же.
«Нездоровые какие-то мысли», – сказал себе Сэм.
Лучшим средством было сосредоточиться на текущей работе.
Одно хорошо: сочащиеся шрамы доктора Мартинеса он себе не вообразил. Судя по реакции брата, увиденное его тоже беспокоило. Хоть какое-то утешение. Сэм понятия не имел, что могло заставить рубцовую ткань так выглядеть. Старые шрамы, насколько он знал, не гноятся. Не пробовал ли доктор Мартинес использовать «НюФлеш», чтобы исправить себе лицо? С другой стороны, он говорил, что продукт еще только разрабатывается. Если так, то странные шрамы на Франкенпсе не имеют никакого отношения к «НюФлеш», а значит, они с Дином идут по ложному следу.
Добравшись до машины, Дин открыл багажник.
– И это все, что может позволить себе бюро? – удивился Мартинес, разглядывая древнюю машину.
– Сокращения бюджета, – без запинки ответил Дин. – Вы знаете, как это бывает.
Из багажника вырвалась волна настолько ужасающей вони, что они все трое невольно отшатнулись. Как хорошо, что сейчас ноябрь. Сэм не хотел думать о том, как бы пах Франкенпес, будь дело, скажем, в августе.
– Что это такое, черт возьми? – Мартинес прижал ладонь к нижней части лица в бесплодной попытке оградиться от вони.
– Это вы нам скажите. – Дин откинул полотенце, открывая изуродованный труп.
Доктор Мартинес таращился на зверя, а Винчестеры смотрели на него, надеясь увидеть в его глазах искорку узнавания, но все, что смог разглядеть Сэм, – отвращение. То ли доктор – чертовски хороший актер, то ли он видел Франкенпса впервые. Отвращение тем временем превратилось в замешательство, а потом и в любопытство. Мартинес отнял руку от лица и подошел поближе.
– Это что, собака?
– Больше похоже на несколько собак, – отозвался Дин.
Мартинес наклонился ближе, и Сэма впечатлило, что он способен сделать это без тошноты. Достав из кармана рубашки ручку, он дотронулся кончиком до полоски плоти, отделяющей заднюю ногу собаки от туловища.
– Теперь понятно, почему вы обратились ко мне за консультацией. Этот материал похож на «НюФлеш».
– Похож? – уточнил Сэм.
Мартинес продолжал тыкать Франкенпса ручкой.
– Немного отличаются и цвет, и текстура. Он более пластичен, чем «НюФлеш». Больше напоминает настоящую кожу.
– Но он искусственный, – продолжал настаивать Сэм.
– Несомненно, – ответил Мартинес с быстрой кривой усмешкой. – Чем бы эта штуковина ни являлась, можно сказать наверняка, она такая не от рождения.
Дин бросил на брата мрачный взгляд.
Сэм, никак не отреагировав, продолжал:
– Допустим, что это животное… а это похоже на животное… можно ли использовать «НюФлеш» или что-то подобное, чтобы соединить отдельные части?
– Типа мясного клея, – добавил Дин.
Мартинес выпрямился и отступил от багажника. Сэм заметил, что ручку доктор назад в карман не положил, и не мог его за это винить.
– Вы серьезно?
– Просветите тех, кто не доучился до доктора наук по биохимии, – сказал Дин.
Мартинес немного подумал и снова почесал лицо. Рубцовая ткань лопнула, выпустила еще немного жидкости и еще чуточку обвисла.
